Дом-не-музей

yasnaya_luna — 28.12.2022 Когда-то в детстве, приехав из Сухума, я показывала подружкам видео, снятое в доме наших (тогда еще) друзей, у которых мы останавливались. Это был старинный особняк с фонтанчиком с золотыми рыбками в саду, камином  и роялем в гостиной, массивным резным буфетом в столовой и множеством старинных книг и картин. Причем это были как серьезные работы, так и копии старых мастеров, талантливо написанные отцом и дедом хозяина дома.

Мне особенно запомнился портрет мальчика с матроске: он был "неправильный" по композиции - слишком высоко обрезан по фигуре мальчика и со слишком широким пустым фоном над его головой. Но на самом деле картины была просто обрезана, и уже в таком виде найдена где-то выброшенной.

Думаю, "Березовую рощу" Куинджи, казавшуюся мне в детстве странной, я "разглядела" благодаря копии, висевшей в том доме. И натюрморты Кончаловского (один, с сиренью, повторенный и подаренный прабабушке с прадедушкой старшим Z., висел у нас дома в Сухуме), и "Пушкина с женой на придворном балу перед зеркалом" Ульянова, хотя у них эта копия пылилась в полуподвале этаже и считалась неудачной, как и оригинал. Но в том же подвале пылилось почти рассыпавшееся без корешка иллюстрированное издание Томаса Мора, которое теперь находится в нашей семейной библиотеке. Акварель по мотивам одной из иллюстраций висела в том доме рядом с большим письменным столом, а в книге остались следы копирования - продавленный контур на плотной странице.

У них же я впервые читала Достоевского - роман "Подросток" с ятями и ерами стоял у них в дореволюционном издании, бесплатном приложении к журналу "Нива".

Такие вещи в детстве оказывают большое влияние на формирование эстетических предпочтений. Точно так же многим я обязана соседям-художниками, благодаря которым листала альбомы, видела процесс создания картин и театральных кукол, бывала в художественных мастерских, узнавала даже об эзотерике, хотя ею и не увлеклась. Словом, я была окружена искусством с детства, и потому оно для меня не только привычно, но является неотъемлемым фрагментом жизни.

А подружки, которым я тогда показала видео, сказали "Ужас, как можно жить в музее!" Мне это было непонятно: ну почему в музее? Это же всё живые вещи, это то, что из поколения в поколение окружает людей, составляет их быт, и это к тому же красиво.
После то же, про музей, я слышала от однокурсников, бывавших уже у нас дома, и вообще от самых разных людей. Это меня не обижает и не удивляет, скорее вызывает улыбку. У нас немало картин: некоторые подарены знакомыми авторами, другие подарены друг другу (домашняя традиция), что-то привезено из поездок, что-то случайно найдено в комиссионках или даже заказано на "авито" (мои любимые эстампы). Но это - точно не музей, даже если со стороны и с непривычки так кажется. Нам просто не нравятся голые стены дома, и в этом смысле я - за любые интерьерные детали: художественные фотографии, просто фотографии, декоративные тарелки и панно, чеканки, детские рисунки в рамках, вышивки и иногда даже репродукции. На работе вот у меня висит плакат в изображением Фиделя Кастро и магнитная доска, заполненная открытками.

Хотя если лет через сто что-нибудь из нашего собрания станет ценным, потомкам будет приятно. У нас в семье о таких картинах остались только легенды, потому что отечественная история сопротивляется передаче фамильных сокровищ из поколение в поколение. Так, в семье прадеда по папиной линии хранился кто-то из передвижников, замазанный гуашью (оригинал прятался под грубым изображением тройки - история в духе "Седьмой мишени" с Лино Вентура), но когда прадеда внезапно не стало, тут же всё растащили соседи - даже до прихода жившей рядом тети. В Сухуме висел небольшой пейзаж, тоже созданный художником-передвижником "второго эшелона", - эта картина была из тамбовского дома прабабушки. Пропал во время войны в 1992 году, вернее, был украден грузинскими войсками в ходе их мародерства. А в воспоминаниях прабабушки я читала про картину, висевшую в кабинете ее отца и пугавшую всех детей, - это была сцена распятия.

Кстати, о коллекционировании. Не секрет, что я собираю всё подряд (всё подряд собирает меня): советские открытки, книги про Тургенева, фарфоровых птичек, миниатюрные туфельки, елочные игрушки, разноцветные стеклянные бокальчики, старинные фотокарточки и вообще всё, что по сердцу, и совершенно бессистемно. Мне в этом - уютно. А на днях я смотрела передачу про любимую усадьбу Поленова (самую уютную усадьбу на свете - я в нее влюблена с первого взгляда и убеждена, что в ней было очень уютно жить) и поняла, что семья художника - это "мои" люди, родственные души: они тоже все всё собирали, например, у самого Поленова был шкафчик с любимой посудой, предельно разнокалиберной (чудо и точь-в-точь содержимое "бабушкиного"  буфета в чудесном старом доме, какие я видела в детстве)., в отдельной витрине хранились памятные вещички, которые были по разным причинам дороги членам семьи, например, бумажные птички, сложенные Львом Толстым, а из поездок в Грецию художник привозил образчики античной керамики - те еще пылесборники, но как же я такое люблю.

На лестнице, ведущей в мастерскую Поленова, развешаны репродукции и копии любимых старых мастеров (а у Васнецова в доме - литография с "Сикстинской Мадонной"), и сто лет тому назад это не было "музейным", а просто - любимым и уютным, как и эскизы Шишкина, Репина и других соратников, даривших живописцу свои работы. Чудесно же.

А бывают любители предельного минимализма в обстановке - это тоже хорошо, потому что им комфортно так. Мы просто разные.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив