Доцент заставит.

   А тут на днях идём мы опять с младшей на "школьную" остановку и я ей вдруг вспомнил про своего преподавателя по Начертательной Геометрии, который ещё хуже любил прикалываться. Причём это был уже пожилой такой человек при пузе и лысине, даже заведующий кафедры, но вот дай приколоться хлебом не корми.  И вот сижу я 18-летний (то есть моложе моей средней дочки) весь такой кудрявый в больших как 2 телевизионных экрана очках перед чертежом каким-то. Вдруг входит этот самый Минай Миронович ехидно улыбаясь, и говорит с порога "ЗдорОво, очки!".  Я бы, конечно, мог ответить в том же духе: "Привет, старый козёл!".  Но решил воздержаться, сказав лишь первую часть (ну то есть без "старого козла").  Затем он спросил: "Двойку хочешь?".  Я спокойно ответил: "Неа".  Он в том же духе завершил: "Ну тогда четыре".  Объективности ради надо отметить, что на чертёж мой он всё же мельком глянул и заценил. Но мне в те годы по большей чати пятёрки ставили, а потому не впечатлило.

                             

"Начерталка" на первом курсе считалась одним из самых сложных предметов: из-за неё люди в армию уходили сапоги чистить. Хотя у меня она как-то легко пошла:  это же просто учение о пересечении геометрических фигур - ничего особенного.  Однако люди этого предмета боялись и не понимали.  В итоге случались там всякие смешные истории со сдачей предмета, которые студенты рассказывали друг - другу, а иногда и сам Минай Миронович, шаля преподносил нам на занятиях.

                   

Запомнились из всей этой массы лишь 2 случая.  В первом фигурировал студент с тубусом, который после срока принёс курсовую работу.  Он вытащил и сперва хотел развернуть все листы, но доцент сказал : "Не надо!".  После этого ловко оторвал зубами край ватмана, скомкал  его в комочек, послюнявил и изрёк: "Вот если сейчас проплюну этот комочек сквозь чертёж, поставлю пять, а если нет , то не обессудь - двойка.  Не проплюнул. Но посмеялся, похлопал студента по плечу и резюмировал: "Ладно, путь будет тройка! Доволен?".

                       

В другой раз к нему пришёл какой-то студент-вечерник с сильным заиканием.  Отвечал плохо, в конец Минай Мироновича замучил и тот сказал: "Знаешь, давай так: ты мне песню споёшь. Сколько раз заикнёшься, столько я тебе баллов от 5-ти и снижу".  Но выяснилось, что тот ещё и поёт фальшиво. Так с грехом пополам получил 4-ку.

                       

У Слуцкого на кафедре имелся дружок - некто Владимир Абрамович Маневич, тоже доцент (прямо как в "Джентльменах Удачи"). Они с ним вместе периодически писали статьи для молодёжного научно-популярного физ-мат журнала "Квант". Так вот одна бестолковая студентка как-то перепутала всё , подошла к Слуцкому и обращается: "Владимир Абрамович!". Тот хитро по ленински на неё прищурился и ехидно ответил: "Не обзывайся!".

                         

                             

                               

Вёл он ещё у нас и лекции. Не очень складно вёл: всё больше анекдоты рассказывал, кошек скатывающихся с крыши изображал с помощью тряпки для доски(в объяснении чего-то)  и ещё любил всякие присказки. Типа: "Будут у тебя на экзамене похороны по первому разряду!". Или всё говорил: "Знаете что на воротах Освенцема было написано? Каждый умирает в одиночку!". Впрочем он эту фразу переводил по-разному: иногда восклицал "Каждому своё!". Что в общем-то примерно тоже самое, пусть и  звучит по разному.

                                           

Не знаю зачем ему всё это было нужно, но серьёзные люди в нашем институте относились -таки к нему с уважением.  Помнится один старичок, который вёл у нас "Взаимозаменяемость, стандартизацию и технические измерения" (Господи, как это я запомнил такое название?!), однажды на заданный вопрос мне сказал, : "Вы знаете, это немного уже вне моей компетенции. Если Вас это действительно интересует, сходите к Минаю с кафедры Начертательной Геометрии, он в этом хорошо разбирается".

                       

Однако из заведующих кафедры его через несколько лет сняли. Не знаю связано ли это было с его поведением или наоборот. А ещё несколько лет спустя в самой популярной тогда газете "Московский Автозаводец" появилась против него разоблачительная статья.  Там писали, что прежде всего, на самом деле он не "Слуцкин", а "Слуцкий", что серьёзно меняет дело.  Во-вторых, он не был защитником Брестской крепости как утверждает. В общем как говорится в замечательной пьесе Всеволода Вишневского  "Оптимистическая трагедия"  - вожачок наш сволочью оказался.

                       

Минай Миронович хотя и был человеком по натуре весёлым, но как-то всего этого не выдержал, и умер в возрасте 61 года. Вернее даже пары недель до дня рождения не дожил: прямо взял и умер. Говорят всю эту травлю организовал его бывший друг (не Маневич, конечно, другой), на что-то на него обидевшись. Про Брест не знаю, но то, что Слуцкин-Слуцкий немного успел поучаствовать в Отечественной - это факт: архивы я по его поводу нашёл.  Правда и то, что изначально он действительно был "Слуцкий" - это тоже факт.  То есть как бы не за того себя выдавал. Хотя с именем - отчеством Минай Миронович трудно скрыться от трудового народа.  Думаю, что фамилию он ради статей менял :  там одни инициалы , прилепленные к фамилии, а потому не так бросается в глаза.

                                             

                             

Впрочем вот не был бы он таким приколистом, я бы его навряд ли вспомнил. Да и вообще я к нему хорошо относился. Хотя сейчас от него одно место захоронения осталось: Москва, Востряковское кладбище, Квадрат 35, ряд 5, участок 210. Вот и весь адрес последней прописки.