Доброта и сдержанность. И кролики. И Беларусь.

artyom_ferrier — 06.10.2021 — Беларусь

Мои постоянные читатели знают, что я дипломат (в числе прочего). Или — называю себя дипломатом. Ведь сетевые сущности — всегда набор тех буковок, которыми они себя называют, не более.

Не, кроме шуток, и к чёрту ложную скромность, я действительно довольно неплох в дипломатических переговорах.

И у меня есть некоторые «коронные», «фирменные» приёмы, чтобы заполучать внимание людей и располагать их к себе.

О двух таких приёмах я писал уже.

Первый — чистка яблочка.

Я приноровился (достигается тренировками) срезать ножиком с яблочка этакую непрерывную тоненькую-тоненькую ленточку кожуры, примерно — как ушлые финикийцы под предводительством Дидоны нарезали бычью шкуру, чтобы захапать у местных жлобов обещанную делянку под будущий Карфаген.

Серьёзно, метра полтора той ажурной-кожурной ленты получается порой. И я никак не комментирую сей процесс, выполняю его тихо и печально («как говорится, «машинально») — но он интригует людей. Иных же — и завораживает.

И когда я вижу, что внимание их привлечено — тогда позволяю себе немножко поговорить с яблочком.

Yes, Mister Apple, there we go. And who is laughing now, Mister Apple?

Что-то такое.

Яблочко не отвечает, и люди тоже обычно лишних вопросов не задают — но они всё же внимательнее начинают слушать то, что я говорю не яблочку, а уже им. Что и есть моя цель (хотя и само по себе это упражнение на тонкую моторику, чистка яблочка — способствует поддержанию душевной гармонии).

Другой же мой дипломатический приём — я держу на руках и поглаживаю кролика. И потрёпываю за ушками, и вообще ублажаю так, что он бы непременно замурлыкал, если б умел. А так — просто дремлет.

А когда в переговорах наступает какой-то острый момент — я немножко волнуюсь, но никак не выдаю этого ни лицом, ни голосом, а просто поддёргиваю кролика за шею, размыкая позвонки.

Кролик — ничего не успевает почувствовать. Он умирает, так и не проснувшись.

А я передаю его на кухню и прошу следующего, на погладить.

Некоторые сентиментальные люди говорят, что это жестоко, вот так мимоходом убивать кроликов.

Что ж, я сам сентиментален — но потому и стараюсь убивать их максимально «мимоходно», молниеносно и безболезненно.

Эти кролики — они не домашние питомцы. Они по-любому предназначены для кухни. И их по-любому убьют — ну не варить же их живьём?

Вот только я — делаю это очень быстро и гуманно, предварительно убаюкав ушастую зверушку, ввергнув в блаженное неведение касательно дальнейшей судьбы.

Не пугаю, не нервирую — а поглаживаю и ломаю шею.

И людей, контрагентов — я тоже ни в коем случае не пугаю, когда убиваю кролика у них на глазах, по ходу дипломатического процесса.

Вовсе нет.

Я просто напоминаю, что наш главный принцип, наше кредо, наш девиз — Доброта и Сдержанность.

Ну и ещё: «Убивая — убивай!»

В смысле, не мучай тех, кому предначертано умереть. Это дурной тон и вообще ребячество, мучить перед смертью.

Между тем, некоторые мои юные друзья — ныне впадают в горячность и ожесточённость. Увы, отходят от этого принципа, «Доброта и Сдержанность», особенно важного в эти наши дни, когда со всей очевидностью мир катится к чертям — но у чертей может быть интересней, чем у ангелов.

Какие конкретные примеры ожесточённости нашей молодёжи?

О, за ними далеко ходить не надобно.

Вот выступает на похоронах белорусского альфовца, подстреленного оппозиционным айтишником, отставной генерал, ныне парламентарий, и говорит, мол, надо за каждого своего — по десять-двадцать оппов мочить, чтоб знали, суки, чьи в лесу шишки.

И наша молодёжь — немножко ожесточается. Начинает живописать, что бы следовало сделать с этим отставным барабанщиком генералом.

Я же придерживаюсь того мнения, что ничего с ним не надо делать.

Слова — это слова. Самая переоцененная вещь в нашем мире. Ибо слово — никогда не сильнее, чем меч (что бы иное ни мечталось пиздаболам и пропагандонам), а потому - шавка тявкает, а верблюды бороздят барханы.

Негоже размениваться на мочилово вышедших в тираж и не имеющих реальной власти пустобрёхов за их трёп.

Но и действующих «псов режима» (лукашистского, в данном случае) — я бы тоже призывал не карать слишком жестоко.

Да, конечно, прошли те времена, когда можно было как-то договариваться с Лукашенко. Сейчас — нет, никаких вариантов, кроме войны. Он отрезал себе все пути, он слишком старательно продемонстрировал свою недоговороспособность.

И, конечно, война — это такая штука, где, преимущественно, одни хорошие люди убивают других хороших людей. Дабы, уничтожая живую силу противника, сломить его сопротивление.

Это я говорил уже не раз — но это и азбучные истины.

И это дело, уничтожение живой силы противника — конечно, вершится без особых сантиментов. Чем хладнокровней — тем лучше.

Но, вопреки дилетантским мифам, уничтожение противника вовсе не требует какой-то ненависти к нему.

Не больше, чем нужно ненавидеть кролика, чтобы сломать ему шею.

По хорошему счёту, кролика даже лучше любить, и ласкать, чтобы сделать сей процесс — минимально неприятным для вас обоих.

То же — и с силовыми всякими ребятами, которые имели несчастье и глупость оказаться на стороне обречённого «короля».

Да, с ними обходятся без сантиментов, без лишних чувств — но это означает, что и без ненависти, без злобы.

Я лично в таких случаях воспринимаю этих силовых ребят — примерно как итальянцев.

В смысле, итальянских вояк во Вторую Мировую.

Вот они были всю дорогу в составе Оси — и потому приходилось их мочить. Потому что они были плохие. А ля герр ком а ля герр.

Но вот Муссолини был свергнут, новое итальянское правительство Бадольо запросило мира, а потом — и объявило войну немцам.

Значит, теперь итальянцы — хорошие?

Не более хорошие, чем были прежде, но и прежде — были они не более плохие.

Просто, они (и вояки итальянские, и бонзы-фашисты) сделали правильный вывод, когда им намекнули, что шансов на победу у них нет.

Чтобы намекнуть на это — конечно, приходилось мочить итальянцев (о чём, впрочем, сожалел даже советский поэт Михаил Светлов - «я, убивший тебя под Моздоком, так мечтал о вулкане далёком»).

Но когда намёк был понят — итальянские вояки, полицейские и даже фашистские функционеры-чинуши оказались хоть как-то полезны.

И хорошо, в действительности, что их не особо унижали, что не устраивали каких-то «устрашительных» расправ, а весьма достойно старались обходиться с итальянскими пленными — и не кошмарили истеблишмент тем, что будто бы за одну только связь с фашистским режимом можно в серный котёл угодить навечно.

Доброта и Сдержанность — да, рулит во все времена.

Поэтому, понимая стремление моих юных друзей сделать в Беларуси что-то продуктивное (что бы могло служить предостережением и российской псине) — я всё-таки призвал их не жестить, не впадать в такие ребяческие глумления и мучительства, что потом, возможно, самим будет стыдно. А быть добрыми и сдержанными, и помнить, что «Убивая — убивай».

С улыбкой доброй, чуть усталой — но нисколько не маниакальной, не остервенелой.

Поэтому, если теперь белорусских силовиков будут находить с поленом в ректуме или с мошонкой, завязанной бантиком за ушами — нет, это не мы.

Своих — мы контролируем, не позволяем чрезмерно жестить (да они и сами добрые ребята, в действительности).

Но вот проблема может быть в том, что если уж преуспевающие айтишники предпочитают грохнуть мента и самим погибнуть в перестрелке, чем сдаваться живыми — никто не может контролировать вполне естественное ожесточение против Лукашенко и его режима (и его слуг).

Оставить комментарий

Популярные посты:

credobnik

Наркологическая клиника Санкт-Петербург: помощь рядом с вами

turmalin_morion

О чём Лукашенко думает по утрам: Его пытались перебить, но он всё равно сказал.

vyshemir

Лукашенко записал Протасевича в разведчики.

_arlekin_

Сергей Эйзенштейн в РОСИЗО

borodavnature1

Прошлогодние георгины Бульвар

goblin_books

Филип Фармер

• Ранее
• Архив