диагноз по фингерпринту

Пираплётный наш факультет, как всегда, сколько нам открытий чудных готовит в области днища (куда стучат).

Полсеместра, четыре занятия, проходим мы гибкую двуслойную бумажную обложку, в которой нам рекомендуется делать дырки, чтоб сквозь них проглядывал креатив. Хуго нынче демонстрировал нам собственное достижение, на обложке изображено несколько букавок, крупных, во всю полосу, выполненных как бы штриховкой. Креатив в том, что штриховка не нарисована, а прорезана. Каждый второй миллиметр вынут скальпелем, а всего там их сотни полторы-две. Сколько трудодней у него на это ушло, боюсь даже подумать.

Из нашей публики мало кто прельстился подражанием, один-двое попыхтели, потыкали скальпелями в изделие (ещё ж лампа бьёт в стальную линейку, гласскам каково приятно, не считая прочих челленджей) и поняли, что это не для них.  Но не Жизельканашенещечко. Ей если что втемяшится, колом не вышибить. Бумажная вермишель Хуго навела её на гениальную мысль. Она вырежет не скучную параллельную штриховку тем более что ей и два-то параллельных надреза никогда не удавались, а тончайшие папиллярные линии. Сказано – сделано. Распечатала на А3 найденные в Сети пальцы, три штуки, сантиметров двадцать в диаметре каждая подушечька. Причём не чёрные на белом напечатала, а в обратку, белые на чёрном. И стала это белое, белые дуги и спиралоиды, оттуда вырезать, чтоб осталось только чёрное.

Все ходили мимо и тихо, с глубоким удовлетворением, любовались. Дополнительный (к криворукости) цимес состоял в том, что бумага, в которой вырубались вермишель-прорезы, была не чёрной, а обычной белой, только с поверхности зачернённой принтером. То есть даже если бы её резал виртуоз скальпеля, результат всё равно бы вышел грязным, за счёт мельчайших целлюлозных барб, беленьких при чёрном. Нормальный чел остановился бы уже после первого надреза и, если уж так застрял этот палец в его креативных полушариях, - резал бы из чёрной, окрашенной в массе, бумажки.

Но наша красава белой изнанкой и мохнатыми белыми барбами не смущалась, резала и резала. Два полных часа, дальнейшего я не видала, мне было пора домой, унося полсотни (постепенно переплетаемых в три альбома) древних гравюр.

А любопытно, чем там всё кончилось.