День в истории. Палач Иван Фролов

Александр Насветевич. Палач Фролов. 1881. Фрагменты

15 (3) апреля 1881 года на Семёновском плацу состоялась казнь народовольцев — участников цареубийства 1 марта. На суде и казни первомартовцев присутствовал флигель-адъютант императора Александра II Александр Насветевич (1836—1909), которому было дано поручение фиксировать всё происходящее, так как он обладал навыками художника. Он это прилежно и делал — то есть фиксировал, и сделал 12 листов иллюстраций, которые позволяют нам увидеть эти события глазами очевидца.
И, кроме осуждённых, был там ещё один участник события, о котором часто умалчивают. Это не кто иной, как палач осуждённых Иван Фролов. Его тоже запечатлел Насветевич на своих акварелях.

Какова история Фролова? До того, как стать палачом, он был крестьянином, потом уголовным преступником, осуждённым к пожизненному заключению. В 1879 году суд приговорил к смертной казни участника тайного революционного общества «Земля и воля», подпоручика Владимира Дубровина. Стали искать палача для исполнения приговора, потому что должность штатного палача в столице империи оставалась вакантной с 1869 года. На предложение властей занять это место отозвались пятеро осуждённых уголовных преступников, среди которых был и 39-летний Иван Фролов. Он был осуждён за грабежи и убийства, на нём числилось три погубленных «души». Но он выделялся среди кандидатов недюжинной силой, а кроме того, как выяснилось, помогал ранее палачу Степану Суваловскому. Поэтому он и занял вакантную должность...


Александр Насветевич. Фролов в красной рубахе на Семёновском плацу. 1881. Фрагмент

Всего Фролов казнил около 20 человек, среди которых были первомартовцы, а также стрелявший в императора Александра II ранее Александр Соловьёв. За каждого казнённого срок его каторги немного сокращался — на несколько месяцев. Работа Фролову нравилась.
В Москве в 1880 году его посетил французский журналист Виктор Тиссо. Эта встреча описана в книге «Россия и русские. Путевые впечатления». По-прежнему числясь заключённым, Фролов жил в полуподвальном этаже Бутырской тюрьмы вместе с семьёй — женой и ребёнком. Французского гостя он угостил бубликами. Охотно рассказывал о своей работе, и говорил, что главное в ней — «наловчиться». К своему ремеслу он относился примерно как к забою скота в сельской жизни.
«Передавал нам Фролов эти подробности с мужицким добродушием и простотой, словно какую-нибудь сказку рассказывал», — отмечал Тиссо. Также Фролову позволили торговать обрезками верёвок с виселиц казнённых — такой палаческий «бизнес» веками процветал по всей Европе, поскольку во многих странах в народе существовало поверье, что эти верёвки помогают от зубной боли и в других случаях. Особенно Фролову в его ремесле нравилось, что когда для производства казни он ехал в какой-то город, то потом конвой вместе с ним обедал в привокзальном ресторане. Так палач объездил едва ли не всю Россию.


Софья Перовская (1853—1881)


Александр Насветевич. Перовская с доской со словом «Цареубийца» на груди. 1881. Фрагмент

На груди у каждого из приговорённых висела доска со словом «Цареубийца». Осуждённых доставили на плац. Под барабанную дробь зачитали приговор. Желябов, Перовская и Кибальчич, по свидетельству очевидцев, были совершенно невозмутимы и спокойны, Рысаков и Михайлов сильно побледнели. После чтения приговора на всех надели длинные белые саваны и мешки.


Александр Насветевич. Семёновский плац в восьмом часу утра. Виселица, позорный столб, палач Фролов, скамейка, гробы, верёвка. 1881

Первыми по очереди Фролов повесил Кибальчича. Он умер сравнительно быстро. До этого момента всё шло по заранее заготовленному сценарию.
Но дальше начались неожиданности... Повторилась ситуация, случившаяся при казни декабристов. Тимофей Михайлов, самый крупный по телосложению и рослый среди осуждённых, был и самым грузным среди них. Верёвка не выдержала его тяжести и оборвалась, тело рухнуло на помост. Зрители ахнули, ужаснулись и заволновались. По старинной русской традиции, таких сорвавшихся осуждённых полагалось миловать. Правда, сорвавшихся декабристов не помиловали и казнили вторично. Из толпы зрителей стали раздаваться возгласы о необходимости помиловать Михайлова.
«Надобно его помиловать! Простить его нужно. Нет такого закона, чтобы вешать сорвавшегося!.. Тут перст Божий! Царь таких завсегда милует! Пришлёт своего флигель-адъютанта!»

Но Фролов с помощниками достал новую верёвку, вновь изготовил петлю и стал вешать Михайлова вторично. Михайлов был жив и сохранял сознание, хотя и в саване, он вновь поднялся по ступенькам эшафота. И вновь петля от его тяжести оборвалась, и он рухнул на помост! В толпе была уже буря негодования, но место казни было окружено вооружёнными войсками. Палач с помощниками соорудили третью петлю, Михайлов уже не мог самостоятельно идти, но его подтащили к верёвке и повесили в третий раз на двух верёвках, сведённых в виде буквы V.
Ещё живые Перовская, Желябов и Рысаков, стоя в ожидании собственной казни, были свидетелями всей этой сцены...
Под Софьей Перовской лестницу не удалось выбить сразу: петля затянулась, Перовская задыхалась, но всё не повисала. Помощники палача долго и суетливо вытаскивали лестницу из-под её ног.


Александр Насветевич. Казнь Перовской. Поправка верёвочной петли и последняя секунда. 1881. Фрагменты

Андрею Желябову Фролов неправильно надел петлю, узлом на подбородке. Желябов умирал в мучениях, его тело долго дёргалось в судорогах, так что врач, присутствовавший на казни, возмутился и крикнул, чтобы Иван скорее заканчивал. Фролов в ответ огрызнулся: «Когда я тебя буду вешать, то стяну, как следует!».
После всего сказанного не стоит удивляться, что это была последняя в Петербурге публично исполненная казнь...