День рождения. Часть, наверное, первая

inkogniton — 17.12.2021 Я всегда очень жду свой день рождения, я его очень люблю. Я пытаюсь забыть о том, что стала на год старше -- это побочный эффект дня рождения, но сам день рождения настолько прекрасен, что даже этот побочный эффект не может меня заставить его разлюбить и нетерпеливо ждать. В преддверии мне всегда звонят все на свете и допытываются что мне подарить. Как правило, я сразу предоставляю целую кучу всего из чего можно выбрать. Но в этот раз было несколько иначе.

Я всё вспоминаю одну мамину историю. К тому моменту, когда мама начала учиться в институте, ее родители уже хорошо стояли на ногах. Они не были богатые, нет, но были достаточно обеспечены для того, чтобы посылать любимой дочери определенную сумму каждый месяц, дополняя ее, на всякий случай, большой посылкой с продуктами.

Ты понимаешь, -- рассказывает мама и широко раскрывает глаза, -- у меня была стипендия, повышенная причем, как отличнице, родители присылали мне деньги и продукты, но, -- она раскрывает глаза еще шире, -- как я ни старалась, всегда, просто всегда, ровно через три с половиной недели у меня не оставалось ни денег, ни, естественно, еды. Вообще, -- разводит она руками и смеется. Я не знаю почему, не знаю как так получалось, -- продолжает она растерянно, -- но всего этого всегда хватало ровно на три с половиной недели. На последнюю же неделю, -- она переходит на почти интимный шепот, -- я покупала себе две-три буханки хлеба и отщипывала от них потихоньку, чтобы хватило на всю неделю. Но это не главное, -- всплескивает она руками и опять смеется, -- главное, что пока у меня были деньги и еда, я с удовольствием ела у подруг, когда они меня приглашали. Я же была иногородняя, -- объясняет в который раз, -- а многие были местные. И звали друг друга на обед -- их родители накрывали стол, а мы, дети практически, садились и сметали с него всё, что на нем было, всё, -- хохочет она, -- до последней крошки! И вот, пока у меня были деньги и еда, я с удовольствием присоединялась, и тоже, -- она нарочито смущенно смотрит куда-то в сторону, -- ну, в общем, помогала смести всё со стола. Но! -- она торжественно поднимает вверх указательный палец, -- как только наступала эта последняя неделя, именно тогда, когда я была такая голодная, что аж живот сводило, я не могла взять в рот ни крошки! Ты понимаешь, -- смеется она еще пуще, -- я приходила, конечно, даже садилась за стол, но отказывалась от всего, говорила, что буквально час назад так отобедала, что теперь неделю есть не смогу. Но почему? -- допытываюсь я, мне действительно непонятно, почему нельзя поесть, особенно тогда, когда действительно хочется. Как это почему? -- она, будто обиженно, надувает губы, -- как ты не понимаешь?! Ведь я же действительно хотела есть! Действительно! А это значит, -- продолжает быстро, словно опасаясь, что я ее перебью, -- они бы все это увидели! Сразу бы увидели, что я действительно, -- она делает паузу, точь-в-точь по Станиславскому, и повторяет с нажимом, -- действительно! очень голодная! Ну уж нет, -- упрямо трясет она головой, -- ни за что!

Я долго не могла понять эту историю -- принимала, но не понимала. Но в этом году я всё поняла.

В преддверии каждого дня рождения, одной из самых первых мне звонит бабушка Ыкла. Она торопит меня, ей хочется скорее что-нибудь подарить. Как правило, мы обсуждаем что мне хочется, что из этого ей доставит удовольствие дарить, как это всё заказать и какой это нанесет урон ее бюджету. В этот раз всё начиналось похоже.

-- Дорогая, -- позвонила она мне несколько недель назад и бодро перешла к делу, -- говори скорее, что тебе подарить! Скорее, -- засмеялась возбужденно, -- скорее.
-- Ничего, -- сурово-расстроенно сообщила я.
-- А? -- она замолчала, я молчала вместе с ней, -- что значит ничего, почему ничего, что случилось?!
-- У меня нет денег, -- вздохнула я.
-- Ничего не поняла, -- протянула она после короткой паузы, -- я ничего не поняла, ты меня слышишь? При чем тут твои деньги, когда я спрашиваю что тебе подарить!
-- А я вам говорю, -- я упорно гнула свою линию, думая о том, что впервые в жизни понимаю почему мама не брала в рот ни крошки, -- что у меня нет денег, совсем нет. И поэтому, -- я опустила все средние звенья, решив, что и так всё уже очевидно, -- мне не надо ничего дарить, -- помолчала и добавила вежливо, -- пожалуйста.
-- У тебя температура? -- она говорила так ехидно, что я даже почти рассмеялась, но сдержала себя усилием воли, -- ты заболела? -- нарочито-участливо продолжала она, -- а, может, -- она говорила быстро и не давала вставить ни одного слова, -- ты перегрелась? Нет, у вас зима, ты, наверное, переохладилась, точно тебе говорю.
-- Ничего я не перегрелась, не переохладилась и температура у меня как у здорового быка (какая у них вообще температура? задумалась я на мгновение, но быстро передумала об этом думать). Я объясняю вам, -- я пыталась сохранять серьезность, какие уж тут шутки! -- у меня нет денег, всё. Не надо мне ничего дарить.

Я рассказала ей мамину историю. Я рассказывала подробно, я говорила о том, что раньше не понимала этого, зато теперь хорошо понимаю. Она кивала в такт и сообщала, что тоже хорошо это понимает, в отличие от меня, которая не понимала этого раньше. Я всё замечательно объяснила.

-- Так, -- решительно перебила она меня, -- не надо мне тут зубы заговаривать, скажи что тебе дарить.
-- Ничего, -- я упрямо поджала губы, -- у меня нет денег.

Она звонила две недели подряд несколько раз в день. Она выкладывала козырь за козырем, но ничего не действовало.

-- Значит так, -- начала она очередной разговор, -- я последнее скажу, а после этого решай: ты не представляешь, -- начала она мечтательно, -- как я люблю дарить тебе подарки! Молчи, не перебивай, уважай старших! Я вообще никому не люблю так дарить подарки, как тебе, понимаешь ты это?! И ты хочешь лишить меня одного из моих главных удовольствий?! -- она замолчала будто обиженно, молчала и я, -- Значит так, -- продолжала она еще решительней, -- если и после этого ты скажешь ничего, то я больше не буду спрашивать. Но ты должна запомнить, -- она сделала торжественную паузу, -- ты и только ты лишишь меня одной из самых главных моих радостей, поняла?! Всё, я всё сказала, целую, -- сообщила быстро и повесила трубку.

Я думала два дня. Я ходила по дому как раненый зверь и пыталась побороть в себе маму. Ту, которая ни за что не ела именно тогда, когда была голодная.

-- Ладно, -- позвонила я три дня спустя, -- давайте выбирать.

Я послала ей несколько вещей, которые мне очень хотелось, мы подробно обсудили каждую и сошлись на том, что больше всего из всего списка ей хочется подарить мне кроссовки. Это прекрасные кипенные кроссовки, с огромной, под стать кипенной, подошвой и черным задником, занимали мое воображение уже почти полгода. Они мне действительно очень нравились, это был прекрасный подарок.

Обычно я покупаю детский вариант обуви -- во-первых, они ничем не отличаются, кроме цены, конечно же, которая в два раза ниже, во-вторых, в большинстве взрослых коллекций всё равно нет моего размера -- честного тридцать четвертого. Но именно этот дизайнер сделал детскую коллекцию только до тридцать третьего размера, зато интернет услужливо подсказал мне, что их всё равно советуют покупать на размер меньше.

-- Вот, -- позвонила я ей, параллельно посылая ссылку, -- вот эти! На них сейчас, -- довольно добавила, -- к тому же, огромная скидка!
-- Ура! -- закричала она и немедленно заказала кроссовки, -- всё, -- быстро продолжила, -- я сейчас убегаю с подругами в театр, а завтра тебе позвоню. Они придут и ты мне всё расскажешь.

Кроссовки пришли на следующий день. Не то чтобы я в них не поместилась, но мне не хватало простора. Я походила по комнате, вздохнула, запаковала их в коробку и поняла, что их надо отправлять назад.

-- Тогда ищи тридцать четвертого, -- закричала она на меня, -- быстро ищи!
-- Где же я их найду? -- растерялась я, -- на взрослую коллекцию практически никогда не бывает скидок, особенно, -- я подняла указательный палец к потолку, -- на тридцать четвертый размер!
-- А ты ищи, -- парировала она, -- всё, я убегаю, у меня бассейн и массаж, а ты ищи кроссовки, не отлынивай!

Я нырнула в пучину интернета. Я искала кроссовки. Через пару часов я нашла -- кипенные, с кипенной под стать подошвой, вот только задник не черный, как мне мечталось, но леопардовый. На них, в отличие от их черно-белых собратьев, была существенная скидка. Как пошло, подумала я и немедленно послала ссылку.

-- Ты знаешь, -- восторженно сообщила она, -- они мне даже больше нравятся! Давай скорее их покупать!
-- Но я не умею носить леопардовое, -- растерянно отбивалась я, -- никогда не носила и даже не понимаю как начинать.
-- Пффф, -- это было крайне презрительное пфф, -- тоже мне наука! Во-первых, я тебя научу! Во-вторых -- эти твои черные задники они же у всех, наверное, а леопард будет только у тебя! Давай скорее заказывать!

Мы заказали кроссовки и я начала нетерпеливо их ждать. Я смотрела на свою одежду, я мысленно примеряла их то с теми, то с этими джинсами, то с этим, то с другим свитером; пыталась привыкнуть к мысли и полюбить их заочно. К ночи я была влюблена в них так, что ожидание казалось мукой, где же они, мои кипенные с леопардом кроссовки?!

На следующий день курьер вручил мне огромную коробку. Я приняла коробку и понесла в дом, всё думая о том, что паковать мои маленькие элегантные кроссовки в такой огромный ящик -- сплошное расточительство. Я аккуратно вскрыла коробку. В ней была коробка с кроссовками -- на удивление тоже большая. Я немного удивилась, но решила, что теперь, наверное, всё пакуют в одинаковые коробки. Я аккуратно сняла крышку, вся в предвкушении, осторожно отодвинула приятно шелестящую бумагу, я, наконец, дошла до кроссовок. Из коробки на меня смотрели огромные черно-белые кроссовки, такие огромные, что, кажется, я могла вся поместиться в один. Я растерянно посмотрела на боковую сторону коробки, туда, где написан размер -- кроссовки, черно-белые, гласила надпись, сорок третий размер. Видимо, пронеслось у меня в голове, это для того, чтобы не жали наверняка!

Я позвонила в магазин.

-- Понимаете, -- растерянно сообщала я, -- мы заказывали белые кроссовки с леопардовым задником тридцать четвертого размера, а прислали мне черные кроссовки с белым задником, сорок третьего размера. Это как понять?
-- Простите, -- виновато отвечал представитель, -- высылайте их назад, заказывайте новые, мы сразу их пришлем.
-- Почему заказывать новые? -- рассердилась я.
-- Мы не обмениваем, -- вздохнул представитель, -- но мы сейчас закажем курьера, он завтра заберет у вас эти неправильные, простите нас еще раз, кроссовки, а вы, тем временем, закажите правильные и мы вам их немедленно пришлем. А за эти вернем деньги, включая доставку, в виде компенсации. Простите, пожалуйста, -- повторял он как заведенный, -- все мы люди, все делаем ошибки.

-- Ну, -- в трубке раздался возбужденный голос бабушки Ыкла, -- пришли? подошли? как они тебе?
-- Пришли, -- я пыталась быть серьезной, но у меня не получалось, я хохотала и хохотала, у меня текли слезы, я не могла остановиться и не могла произнести ни слова, -- но, -- пыталась я говорить короткими фразами, -- черно-белые, -- я вспоминала кроссовки и хохотала опять, -- сорок третьего размера! -- я закончила фразу и попыталась отдышаться.
-- Как сорок третьего? -- растерялась она, -- и что теперь делать?
-- Они сказали, -- виновато вздохнула я, -- что надо заказывать новые, остались одни моего размера и они не будут их хранить.
-- Заказываем немедленно, -- скомандовала она, -- я сейчас убегаю к косметологу, вечером у меня опера, а завтра они придут и тогда сразу же позвони, хорошо? Всё, целую, -- скороговоркой сообщила мне она и убежала.

На следующий день курьер вручил мне коробку поменьше. Ну, довольно подумала я, значит не сорок третий размер, и на том спасибо. Я аккуратно вскрыла коробку, аккуратно, почти зажмурившись, сняла крышку с коробки с кроссовками, отодвинула приятно шелестящую бумагу. В коробке лежали кипенные кроссовки с огромной кипенной подошвой и леопардовым задником. Тридцать пятого размера.

-- Понимаете, -- сообщила я представителю, -- мы, конечно, медленно, но верно, приближаемся к правильному размеру. Но как всё это понять?
-- Что? -- опешил представитель, -- опять ошиблись?! Как?!
-- На этот вопрос, -- сдерживая рвущийся наружу безудержный смех, спокойно отвечала я, -- у меня, к сожалению, ответа нет.
-- А как они вам? подошли? -- аккуратно, с некоторой надеждой в голосе, продолжал представитель, -- вы согласны их оставить?
-- Нууу, -- задумалась я, -- теоретически, их я носить смогу, в отличие от сорок третьего, практически, это не тот размер, который я заказала, -- мы оба молчали, в воздухе повисла тягучая пауза, -- а что вы предлагаете? -- прервала я молчание.
-- Значит так, -- представитель заговорил бодро и решительно, -- раз с вами два раза подряд случился такой казус, то, если вы согласитесь их оставить, мы сделаем на них дополнительную десятипроцентную скидку, прямо сейчас. Вот как только скажете, что согласны, я немедленно оформлю скидку.

Чести ради, они не были велики. Да, свободнее, чем я привыкла, да, чуть большие, но совсем не такие, как сорок третий размер! В сравнении с сорок третьим -- они были просто прекрасные. Мы закончили разговор и я побежала звонить бабушке Ыкла.

-- Только не говори, -- быстро заговорила она, -- что в этот раз прислали красно-зеленые сорок пятого размера!
-- Почти, -- опять рассмеялась я и подробно отчиталась.
-- Вот это да, -- она перевела дыхание, -- вот это да. Так, -- продолжила деловито, -- раз дополнительная скидка, срочно скажи что еще купить!
-- Ни-че-го, -- по слогам сообщила я, -- это прекрасные кроссовки с леопардом, у меня сбылась мечта, о чем вы вообще говорите?! Кроме того, -- вспомнила я свой козырный аргумент, -- у меня нет денег. С меня хватит, я счастлива.
-- Ну ладно, -- неожиданно быстро согласилась она, -- всё равно через две недели новый год, чего я сейчас тебя буду мучить, на новый год, предупреждаю, не отвертишься!


П.С. Кроссовки:

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив