
День бала жертв, или Почему не пытали Каплан


Элегантная пара «золотой молодёжи», участников «бала жертв». Кровавая ленточка на шее дамы символизирует след от удара гильотины. Тяжёлая палка в руке её кавалера (внутри такие палки обычно заливали свинцом) предназначена для избиения встреченных недобитых революционеров-санкюлотов
30 октября — это день постсоветского «бала жертв». Это самое точное и уничтожающее, что можно сказать об этом дне. К сожалению, это мало кто поймёт... Но были во Франции такие вечеринки после свержения якобинцев, на которые приглашались родственники казнённых. Темой и стилем этих собраний были смерти и казни. Происходили «балы» обязательно ночью, иногда даже на кладбищах. Так, например, Бал Зефира был проведён на церковном кладбище церкви Сен-Сюльпис в Париже, а Бал Лип — на монастырском кладбище кармелитов. Движения танцев были похожи на конвульсии только что умершего. Дамы носили на шее и теле кроваво-красные ленточки, олицетворявшие рубец от удара гильотины, а кавалеры — короткую стрижку «под гильотину». Оценили? Сопоставьте это ещё с датой нашего «бала жертв», в канун Хэллоуина.
К сожалению, ещё во времена хрущёвской «оттепели» умение исторически мыслить и видеть происходящее сквозь призму исторических аналогий в СССР начисто потерялось, было практически утрачено. Среди немногих, кто его ещё сохранял, был писатель Варлам Шаламов, один из немногих уцелевших троцкистов. И ему принадлежат язвительные строки об «оттепели»:
«— И ещё: тогда [во Франции] были «балы жертв». У нас бывают «балы жертв»?
— «Бал жертв» — это относится к термидору, а не просто к послетеррорному времени...»
Наверное, в эти строчки Шаламов вкладывал немало горькой досады и язвительной иронии: уж он-то отлично понимал, что на «балы жертв» собирались его рьяные антиподы, яростные ненавистники и лютые враги революции... и вдруг он сам мог бы поучаствовать в таком «балу», по формальным причинам. Какая жестокая ирония истории... Да ведь мог в таком балу во Франции поучаствовать и коммунист Бабёф, бывший врагом Робеспьера и сидевший при нём за решёткой, и только после его смерти переоценивший бывшего противника.
Но вот пара слов к теме репрессий. Это особенно актуально после громкого скандала со швабрами в буржуазной России. Вот что писал чекист и даже бывший некоторое время глава Всероссийской Чрезвычайной комиссии Яков Петерс.

Яков Петерс. Да, этот английский джентльмен с цветком в петлице — будущий глава ВЧК Яков Петерс, а не участник «бала жертв»
«Буржуазная печать немало кричала о зверствах ВЧК, истязаниях и т.д. Но при самых трудных допросах, когда имели дело с преступниками, с крупнейшими контрреволюционными организациями, которые знали всю организацию и своим откровенным показанием могли бы дать ценнейшие показания, ВЧК много мучилась при допросах, но никогда не допускала ни малейшего насилия.
Каплан, ранившая Владимира Ильича, была доставлена в ВЧК сейчас же после покушения. Держала она себя чрезвычайно резко и вызвала возмущение со стороны сотрудников и тех сотен рабочих и ответственных работников, которые приходили в ВЧК сейчас же после покушения. Но разве могла быть даже какая-нибудь мысль о причинении боли Каплан, чтобы она выдала своих соучастников? Конечно, нет! ВЧК решительно карала даже за малейшее оскорбление но отношению к арестованным. Как-то раз, после арестов бандитов, на допросе один из анархо-бандитов грубо оскорбил следователя, который нѳ выдержал и ударил кулаком по шее арестованного. Как только мы узнали об этом факте, немедленно созвали всех сотрудников в клуб и на глазах сотрудников судили следователя. Тов. Дзержинский выступил в качестве обвинителя на суде и требовал расстрела. В конце концов следователь был осуждён на десять лет, потом он выпросил отправить его на фронт, чтобы искупить свою вину». (Из статьи Петерса в журнале «Огонёк», 1927, №52).
Такие дела... А ведь Петерс считается одним из организаторов тех самых страшных-ужасных «репрессий» 1920-х годов, когда число заключённых в РСФСР было, о, ужас, наименьшим за всю историю России ХХ века — меньше, чем в царской России и в 6-8 раз меньше, чем в свободной и демократической ельцинской России девяностых. А вы говорите — швабры...
|
</> |
