День 7

rilliyah — 11.04.2020 В течение ночи к больной вернулись некоторые безусловные рефлексы. Зрачки реагируют.
Значит, мозг не мертв. И потому продолжаем полное лечение по всем фронтам.
Первым делом - возвращаем и повышаем дозировку фентанила. Фентанил - замечательное лекарство, оно и усыпляет, и избавляет пациента от болей. А также избавляет медсестру от чувства вины и беспокойства за все проводимые процедуры.

Тонна лекарств, жидкости, альбумин, постоянно меняющиеся дозировки поддерживающих жизнь инфузий. Не отойти.
В анализах постоянно продолжающий снижаться гематокрит, постоянно повышающийся уровень калия. То ли кровотечение, то ли гемолиз, то ли и то, и другое вместе. И еще и почки не работают, калию некуда деваться.
За несколько часов она получает несколько кругов лечения от гиперкалемии.
Начинаются аритмии, несколько ударов током в попытке сделать кардиоверсию не приводят к особому результату.

Меняем антибиотики. Возобновляем н-ацетилцистеин в попытках помочь печени. Заказывают новое биологическое лекарство, которое сейчас используется против ковидного цитокинового шторма. Никогда о таком не слышала, в отличие от IV-IG (внутривенные иммуноглобулины), которые мне приходилось немало давать во время работы в терапии. И это при том, что мой пнимит раньше "специализировался" на аутоиммунных заболеваниях (таких как ревматоидный артрит и волчанка). Надо открывать книги, читать, искать протокол как правильно это давать. Может, позвонить коллегам из гематологии.

Продолжаем вливать компоненты крови. Несколько порций крови, несколько порций плазмы, больше десятка порций тромбоцитов. В какой-то момент просто перестаешь считать. Так и выглядит продолжительное кровотечение - все, что вливается - теряется больным. Но сейчас не совсем понятно, куда кровотечение продолжается в таком количестве. Видимо, все-таки внутреннее. Кровь не сворачивается сама, никакого гемостаза. Без каких-либо разжижающих кровь лекарств. показатели свертываемости сильно ниже нормы. Заказывают Novoseven - синтетический фактор 7, один из факторов свертываемости крови. Немножко страшно, мне еще никогда не приходилось давать это лекарство больному на ЭКМО. Обычно больным на ЭКМО мы разжижаем кровь. Но это не обычная ситуация. И надо, значит надо.

Прибывает с ежедневным визитом кардиохирургическая делегация. Вздыхаю спокойнее. За эти дни я поняла как их всех люблю. Кардиохирург дает фактор 7, мы с пампистом на страже. Берем артериальны газы до, артериальные газы после. Изменений нет, мы не угробили ЭКМО. Фью. Через какое-то время кровотечение в обозримых местах действительно уменьшается. С необозримыми непонятно.

Начинаем гемофильтрацию через ЭКМО - попытка компенсировать утраченную почечную функцию. Восполняем бикарбонат, много бикарбоната в каждом пятилитровом пакете диализата. Гемофильтрация через ЭКМО - это не полноценный диализ, но с основными функциями обычно справляется. Может, все-таки удастся хоть немного снизить калий.

В первом раунде нахожусь внутри почти 5 часов. Отдыхаю час, захожу обратно. Терпимо. Защита не мешает, ну кроме только того, что стала с большим вниманием подходить к выбору скафандара после того, как в один из дней, после многих часов, обнаружила, что китайское изделие просто разошлось по швам в районе подмышек, и я даже не знала, сколько часов ходила с такими большими дырами в броне. Во второй заход немного больше 3 часов. Уже привыкла. Мне, видимо, не так тяжело, как некоторым коллегам. Видела уже людей, которые очень страдают от всего этого замкнутого подземного пространства и защиты, вплоть до приступов клаустрофобии и панических атак.

Пишу свой отчет в конце дня. Дохожу до привычных строк, в которых обычно описываю присутствие семьи, и впервые за это время ощущаю, как странно, что я не имею дело с семьей пациентки. Мы можем между собой сколько угодно шутить на тему того, как стало легче сейчас во времена короны с ограничением посетителей в больнице, но все же, как ни крути, сопровождение семьи - это живая и естественная часть моей работы как медсестры. Встроенная функция. Особенно, когда пациенты находятся в таком критически тяжелом положении. В обычное время на работе я всегда там, я рядом, и есть дни, когда мое общение с семьей пациента - важнее, чем то, что я делаю с пациентом. Медсестра может помочь лучше понять то, что объяснил врач, иногда ответить на вопросы, которые врачу задать стесняются. Медсестра действительно находится рядом с пациентом физически и морально, и бывает, что только увидев это своими глазами, любящие члены семьи могут обрести силы поехать из больницы домой и хоть немного отдохнуть. Но здесь семьи не допускаются вообще. Они проводят ежедневные телефонные беседы с врачами и получают от них все сведения и новости. Социальный работник держит с ними связь и старается помочь чем может. Но все удаленно. Это то, о чем говорили во всем мире, еще до того, как ковид-19 пришел в Израиль, ну а теперь мы это видим и ощущаем сами. Легкости это не добавляет.

В корона-реанимации, тем временем, с дюжину больных. Все тяжелые, все уровня интенсивной терапии. Медсестры и врачи начинают зашиваться. Обещают, что с завтрашего дня прибудет много дополнительного мед.персонала, снова из других отделений. Но это так же и означает, что корона-реанимация будет в состоянии принять вдвое больше больных. Теоретически. Как это будет на практике, представлять пока никто не хочет, потому что уже сейчас все бегают как угорелые и работают по 5 12-часовых смен в неделю. Но есть и хорошие новости: состояние молодой 26-летней девушки-роженицы стало улучшаться. Хоть и с трахеостомом, но уже удалось снизить агрессивность ИВЛ, начали постепенно будить. Все хотят хороших новостей.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив