Рождение большой семьи

В войну дедушка Ксении потерял обоих родителей, он и еще шестеро его братьев и сестер остались сиротами. Девушка говорит, что с детства была воспитана на историях о том, что такое сиротство и каково жить без близких.

В 14 лет Ксения познакомилась с Анатолием Ращупкиным, десять лет они были лучшими друзьями. Так получилось, что мать Анатолия Ирина Ефимова стояла у истоков зарождения движения приемного родительства в Челябинской области: в 2007 году женщина взяла из детского дома мальчика Пашу.

«Паша развеял последние мои сомнения о том, что чужой ребенок не может стать родным: Ирина абсолютно одинаково относилась как к моему мужу, так и к Паше», — говорит Ксения.

Спустя несколько лет Ирина Ефимова возглавила ассоциацию приемных семей Челябинской области. Со вторым мужем Александром женщина воспитывала уже 10 сирот — у всех в той или иной степени были особенности развития: «Детки, у которых меньше всего было шансов, попадали именно в мою семью».

Про семью писала местная пресса, Ефимовых приводили в пример в небольшом фильме о приемном родительстве.

Ксения и Анатолий Ращупкины поженились в 2010 году. Молодые люди изначально знали, что будут приемными родителями, но спустя два года брака у них родилась Лера. Когда девочке исполнилось 3,5 года, Ращупкины пошли учиться в Школу приемных родителей.

«Понимаете, это же ведь не работа — это образ жизни такой», — объясняет Ксения.

Переезд на Кубань

В 2017 году обе семьи решили переехать из Челябинской области на Кубань. Причина — плохая экологическая обстановка. Ксения говорит, что переезд был не желанием, а необходимостью: дочь Лера страдает астмой, и на момент поиска нового жилья девочка уже спала с ингалятором. У остальных детей в обеих семьях также ухудшилось здоровье.

«Жили мы под Челябинском [в Копейске], мы могли проснуться под зеленое небо, могли под сиреневое, могли под розовое. То есть на тот момент экологическая ситуация была в Челябинске просто катастрофической», — вспоминает Ксения.

Ирина и Александр Ефимовы с десятью приемными детьми, а также Анатолий и Ксения Ращупкины с шестью приемными и одной кровной дочерью переехали в станицу Брюховецкую.

«Это был единственный вариант, по которому я проходила по ипотеке. Мы не могли сразу продать жилье в Челябинске», — объясняет Ирина выбор местности.

Ксения добавляет, что свою роль сыграли чистая вода из скважины и отсутствие крупных предприятий.

Ефимовы и Ращупкины живут в одной станице, но в разных домах, примерно в 15–20 минутах ходьбы друг от друга. Они считают себя одной большой семьей, отмечают вместе праздники, постоянно общаются, ездят на море и помогают друг другу.

Конфликт

После переезда дети из обеих семей, которым позволяло состояние здоровья, пошли в коррекционный класс местной школы. Ее директором тогда была Екатерина Емельчугова.

«Она нас встретила и сказала примерно следующее: «Ой, да я знаю, кто они такие [приемные дети]. У меня были. Я их взяла, они мне весь дом разнесли, семья была против, и я их вернула». Возможно, у нее из-за этого психотравма: она не справилась с приемным родительством, а у нас это получается», — вспоминает Ирина.

По словам Ефимовой, директриса не понимала, что к детям с ментальными особенностями нужен особый подход. В школе на тот момент не было специальной программы, и детей пытались учить по общей. Более того, в коррекционном классе, куда пошли воспитанники Ефимовых и Ращупкиных, учились не только дети с ментальными нарушениями, но и дети с поведенческими отклонениями, то есть те, кто стоял на учете в полиции.

Ефимова говорит, что учителя оставляли ее детей одних, без взрослого сопровождающего, их сначала обижали, а потом избили. Емельчугова никак это не пресекала.

Опекуны написали жалобу в отдел образования и полицию. Полиция не нашла состава преступления. Руководитель отдела образования Ольга Бурхан разрешила перевести детей на домашнее обучение, а позже — на дистанционное. По мнению Ирины, директриса из-за жалобы «обиделась» на опекунов.

В итоге Ефимовы и Ращупкины забрали из школы 11 детей с особенностями развития. А вот первый приемный сын Ирины Паша в 2019 году окончил станичную школу и поступил в Сеченовский университет. Сейчас в этой школе очно в обычном классе учатся две дочки Ирины.

Из директора школы в начальницу опеки

В 2018 году Екатерина Емельчугова ушла из школы и стала… начальницей районной опеки. У обеих семей начались сложности. Например, детям не выдавали путевки в оздоровительные лагеря, не ставили в очередь на жилье, не выдавали справки. Свои проблемы родителям приходилось решать через прокуратуру.

«Я пыталась подать заявление на путевки, а мне четыре раза их заворачивали: то я точку не там поставила, то я на лагерь и на санаторий сразу галочки поставила, то я не те документы предоставила», — вспоминает Ирина Ефимова.

В пресс-службе прокуратуры Кубани подтвердили, что Ефимова неоднократно обращалась в районную прокуратуру с жалобами на неправомерные действия органа опеки. Надзорный орган находил многочисленные нарушения закона со стороны опеки и вносил представления об их устранении.

Борьба за Аллу

Конфликт обострился в 2019 году, когда Ефимовы решили взять в семью еще одного ребенка — девочку Аллу, но опека им отказала. Отказ мотивировали тем, что у Ирины нет возможности принять еще одного ребенка. По ее словам, никаких формальных причин не озвучили.

Ребенок все же попал в семью — право воспитывать Аллу Ирина отстояла в суде. Для этого женщине пришлось сделать клиническое заключение психологов, изучивших «ресурсность» семьи и обследовавших всех детей.

Кроме того, в качестве свидетеля на стороне Ирины в суде выступил ее родной сын Анатолий. По мнению его супруги Ксении, это «сработало как красная тряпка для начальницы отдела опеки».

«Мало того что они везде вместе, Ирина еще и в суд осмелилась пойти, а Анатолий ее поддержал», — объясняет Ксения.

Ниночка

В том же 2019 году семья Ращупкиных, где было на тот момент семеро детей, подала документы, чтобы удочерить девочку Нину.

«Мы целенаправленно подавали документы по Нине на удочерение. Было понятно, что это ребенок с синдромом Дауна, что у нее впереди только ПНИ [психоневрологический интернат] и что на фоне конфликта с опекой вряд ли нам ее отдадут после 18 лет под опеку. А в случае удочерения все вопросы снимаются — всё, мы родные», — объясняет Ксения.

Опека не разрешила Ращупкиным удочерить ребенка, и те пожаловались в прокуратуру. В январе 2020 года прокуратура вынесла заключение о незаконности отказа органа опеки. Суды по Нине длились долго и закончились только в декабре. Девочка официально стала членом семьи Ращупкиных.

Март: новый ребенок и новый конфликт

Ирина Ефимова говорит, что в марте 2021 года снова обратилась за разрешением взять приемного ребенка и конфликт с опекой вступил на новый виток развития.

«У нас весь конфликт развивается, только если я подаю заявление на нового ребенка. До марта опека приходила к нам с плановой проверкой раз в полгода, ни разу ни одного замечания не было», — вспоминает Ефимова.

Опека отказала родителям в опекунстве, и те снова обратились в суд.

«Я поняла, что я этот суд выигрываю, потому что он был идентичен суду 2019 года. Даже судья заявила опеке: «Вы к семье какие претензии имеете? У вас в 2019-м был точно такой суд, и вы его проиграли, сейчас какие вопросы? Я понимаю, если бы вы принесли мне стопку отрицательного материала на эту семью, тогда бы вы могли обосновать свой отказ», — говорит Ирина.

По мнению женщины, слова судьи стали для опеки «неким щелчком к действию», чтобы сфабриковать компромат на семьи, ведь ни у школы, ни у полиции претензий не было.

«Чтобы назначить внеплановую проверку, достаточно телефонного звонка от анонима либо любой жалобы от неизвестного гражданина», — отмечает Ирина.

В марте в семью Ефимовых пришли с внеплановой проверкой. Опеке не понравилось, что некоторые дети спят на металлических двухъярусных кроватях из «Икеи», что они на дистанционном обучении (такой вид обучения детям прописала психолого-медико-педагогическая комиссия), — опека рекомендовала перевести детей в общеобразовательную школу. Также чиновникам не понравилось наличие в семье пяти той-терьеров.

Жалоба от ребенка

В июне в органы опеки Брюховецкого района поступило обращение от бывшего воспитанника семьи Ращупкиных, 15-летнего Ивана (имя изменено). Он пожаловался на жестокое обращение приемных родителей, написал, что его и других детей избивали и не давали ни с кем общаться. Также подросток пожаловался на семью Ефимовых.

Стоит уточнить, что Ксения и Анатолий воспитывали Ивана с декабря 2016 года. У мальчика ментальные нарушения, и в июле 2020 года они сняли опеку над ним, потому что его нахождение в семье угрожало другим детям.

Ксения согласилась рассказать, почему они с мужем приняли это решение: «Он совершил попытку насильственных действий над нашей дочерью. Сейчас по этому делу идет следствие».

Подростка взяла на воспитание местная жительница, которая за две недели до появления жалобы Ивана была принята в отдел опеки в подчинение Емельчуговой.

Родители предполагают, что мальчик написал жалобу под диктовку чиновников из опеки: «Ребенок в его возрасте не сформулирует так, как там было написано: с законами, с юридическими формулировками».

Июнь: внеплановые проверки

Получив жалобу от Ивана, 15 июня начальница отдела опеки Екатерина Емельчугова организовала внеплановую проверку семей Ращупкиных и Ефимовых. Как говорит Ирина, к ней домой пришли сотрудник опеки, медик и психолог, которые сообщили, что проверка проводится «по множественным заявлениям».

Ирина провела их по комнатам, показала вещи, кровати, шкафы с одеждой. Психолог и медик осмотрели детей: «Никаких явных признаков, чем бы они были недовольны на тот момент, я не увидела».

Когда к женщине пришла опека, ей позвонил сын Анатолий и сказал, что в его доме тоже проходит проверка.

По словам Ксении Ращупкиной, она в тот день была с дочкой Ниной в краснодарской больнице, муж один встречал проверку. Женщина говорит, что к ним домой, помимо начальницы опеки Емельчуговой, приехали около восьми человек. Анатолий отказался пустить в дом делегацию в таком составе.

«Не было ни представителя от школы, ни ОПДН [отдел по делам несовершеннолетних]. Кто остальные были люди — вообще непонятно. Они представлялись психологами, но никаких документов при них не было. Муж предложил пройти в дом составом, который предусмотрен законом. Екатерина Сергеевна сказала, что ее интересует не внеплановая проверка, а психологическое обследование детей.