Дежурные кошмары

sovenok101 — 02.06.2021 Задание было - написать рассказ без действия и чтобы в конце все оказалось не тем, чем казалось вначале.

За сутки всего два поступления. Парень с тремя ножевыми ранениями и ещё один – с гематомой в голове и переломанным плечом. Второй – под конвоем. Так часто бывает, наша больница недалеко от СИЗО. Второго приковали наручниками к койке, а над кроватью прикрепили камеру. Сам конвой расположился в коридоре. Нормальные ребята, любят поболтать, но о подопечном – ни слова. Они никогда не рассказывают.
У первого нож очень удачно прошёл мимо сердца. Пропорол лёгкое, в плевральную полость вылилось больше двух литров крови. Но с этим справились ещё на столе. Дальше нападавший явно бил куда попало: скользнул по грудине, задел желудок и цепанул печень. В таких случаях единственное спасение – быстрая транспортировка в операционную. Хирурги сделали своё дело, я получил его стабильным и со спокойной совестью разбудил.
Второй разбил голову о что-то вроде бордюрного камня, после того как ему переломили руку. Я, конечно, не судмедэксперт. В операционной убрали больше стакана крови из головы и собрали переломанное в нескольких местах плечо. Он тоже быстро пришёл в себя, необычно быстро, я бы сказал.

Ночь. Я за постом пишу свои бумажки. Несложно перелить 8 доз крови, а вот попробуйте-ка всё это списать. Сначала я решил, что включилось реклама на компьютере, но звук шел из ближайшего к моему столу блока. Я заглянул в блок. Не спали оба новеньких.
- Болит? Добавить обезболивающего? – анальгетики шли непрерывно, скорость мы регулировали по потребности.
- Я от тебя не отстану, мразь. – Проговорил тот, что с гематомой в голове. Голос после трубки был скрипучим и гулким одновременно. – Ты убил её, я убью тебя. Всё честно, не так ли, мразь?
Холодный пот потёк у меня между лопатками. Я не стал отвечать и вернулся за пост. Конвоиры спали. Пробитая голова был прикован наручниками к металлической раме кровати, под всеми пластиковыми бортиками и матрацем, но я был уверен, что при желании, он легко с ними справится. Можно было прибавить наркотика, но я не мог себя заставить к нему подойти.
О ком он говорил? Я честно припоминал все смерти, которые можно было бы назвать деликатным словечком предотвратимые.
Она, то есть женщина, так ведь? Девушка или мать. Детьми я никогда не занимался.
Та молодая женщина, с сепсисом? Её проср… пропустили хирурги, но отёк мозга-то начался у нас. Тут не объяснишь, что это развитие инфекции, с которой мы не смогли справиться. Легла-то она планово на небольшую пластику.
Или та, другая, с отёком Квинке? Я не смог её заинтубировать. Эндоскопист тоже не смог, а пока наложили трехеостому, мозг погиб. Наборов для коникотомии у нас тогда не было.
Ещё одна, пересидела дома с инфицированной раной на руке. За четыре дня ей разнесло руку до размера автомобильной шины. Она пришла своими ногами, сама дышала после операции, а потом резко ухудшилась. Шеф орал, что, если бы я её сразу перевёл на ИВЛ, были бы какие-то шансы.

Господи, да за пять моих рабочих лет их было столько! Если вспомнить меня же четыре, да и три года назад, то что уж врать-то самому себе: с сегодняшним опытом я многое сделал бы по-другому. Да пять лет назад мы даже диализ круглосуточный не делали, а половина аппаратов ИВЛ были уровня табуретки. Сейчас я умею намного больше. Но тем, кто умер тогда, от этого не легче.
Меня накрыло даже не страхом, а первобытным ужасом от того, к какому количеству смертей я причастен. То есть, я знал это, где-то в глубине. Сейчас же слова того несчастного урода вытолкнули всё на поверхность. Эти лица смотрели на меня из тёмных углов. Тонкие хрустящие пальцы тянулись к моей шее. Меня била дрожь, руки не слушались, на столе оставались липкие отпечатки. Я дал себе слово, что, если переживу эту ночь, навсегда завяжу с медициной.
Полночь. Самое глухое время. Надо дописать истории.
- Я виноват, – это голос, того, с ножевыми ранениями. – Я пытался помочь. Хотя тебе это и не важно.
- Она мертва, мразь. Из-за тебя.
Стоп! Так это он не мне??? Это он соседа прирезал? С меня словно спало наваждение.
- Она кричала от боли. Я сделал, что она просила – снял боль.
- Снял боль? А аппендицит забыл вылечить?
- Я не врач. Я сказал ей, ехать к врачу, но она не послушалась.
- Ты должен был вызвать скорую прямо туда! Ты! Да что она понимала, как ты мог её отпустить!
- Я виноват. Я страшно виноват. Но ты уже попытался меня убить. Может, хватит?
- Жизнь за жизнь, мразь. Когда-нибудь я обязательно до тебя доберусь.
- Буду ждать. – Прирезанный говорил ровным, спокойным голосом. Интересно, он действительно не боится или это действие морфина?

Лоб страшно болел, как будто по нему врезали кулаком. Я заснул прямо на клавиатуре и на лице остался сюрреалистический отпечаток. В блоках сёстры приводили в порядок пациентов – утренний перестил, включающий мытьё, замену всего, что подлежит смене, слив всех мешков и подсчёт всех балансов, начинается не позже четырёх утра. Тогда же берут утренние анализы, чтобы лаборатория успела к восьми выложить результаты.
Ну и забористый же оказался вчерашний кофе!
Блок был залит безжалостным электрическим светом. Там, где проехалась нагруженная всякими прибамбасами тележка, пациенты сверкали белоснежным бельём и повязками и благоухали сухими пенками и кондиционером для полости рта. Оба давешних пациента выглядели вполне стабильно – и неудавшийся убийца, и вполне удавшийся. Наркодилер, как я понимаю, кто еще может обезболить перитонит. Интересно, уж не я ли лечил ту девушку. Или женщину? Хотя смертей от аппендицита в последние пару лет что-то не припомню. Да и больница наша в городе далеко не единственная. Я подошёл к инфузоматам с морфином выключил его у обоих. Понадобится – сами попросят.
Медсестра принесла мне заполненные карты наблюдения. Начинался новый день.
#острыйсюжет6_бэнд

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив