Дедушка

willie_wonka — 28.11.2013 Есть среди речевых портретов очень мощные. Это вполне объяснимо. При такой широте охвата кто-то из студентов должен оказаться гением.

Имя: Б***ов Павел Алексеевич
Дата рождения: 10 ноября 1929 года
Место рождения: Кировская область, Кикнурский район, Крестовское сельское поселение, д. Пусташка.

Елизавета Саватеевна Л***ова, мать Павла Алексеевича, – донская казачка. В ходе революции и Первой мировой войны её, ещё совсем юной, судьба забросила в Тулу, откуда она потом была «привезена» в Нижегородскую губернию (тогда с. Кресты входило в состав Нижегородской, а не Вятской губернии). О её биографии известно немного, так как она умерла, когда деду Павлу было чуть больше шести лет. Когда началась война, мой юный дед вместе с такими же «пацанёнками» работал в колхозе: возил зерно в г. Шахунья, откуда его по железной дороге отправляли на фронт. Зимой и летом по разбитой дороге… Весь путь занимал от 4 до 5 дней. «А когда обледéница наступит, так и неделю проволокёшься. Сэсколь долго!» – говорил мой дед. «Весной песты да морешки ели, ишо кашу трахмальную, сколь вкусна, так это ужас! И все сколь здоровы были, не то что щас – доходяги одни».

Сразу после войны Павел уехал в Запорожье, где работал плотником. Затем служил в артиллерии четыре года и 8 месяцев. В Красноармейске работал кочегаром на поезде, а когда окончил курсы, стал помощником машиниста. Спустя пару лет уехал в Волгоград, где «отучился на шофёра». После чего отправился на строительство Жигулёвской ГЭС. А дальше Киев и работа на железной дороге. И снова строительство ГЭС, но уже Братской. В возрасте 27 лет вернулся в Кресты, где женился на К***вой Изе (Изабелле) Андреевне и начал строить дом. Сначала работал в Русско-Краинской и Кикнурской МТС шофёром и слесарем, затем в колхозе «Авангард» помощником по технике. Окончил техникум в г. Нолинске и стал работать инженером. Со временем разбогател: первым приобрёл свой собственный автомобиль 9единственное тогда на весь район личное авто), холодильник, телевизор, телефон. Охотился на крупного и мелкого зверя, выделывал шкурки. Держал огромную пасеку. Успевал всё: и в колхозе работать (тогда «Авангард» был одним из самых процветающих колхозов в районе), и за «здоровым» хозяйством следить. Держать двух коров и ещё целый хлев мелкого скота не так-то просто. «По-праськи жили…», – говорил дед. Но 90-е года унесли с собой всё, что было нажито непосильным трудом. Успев выкупить несколько гектаров леса, дед сконструировал и построил свою лесопилку, и дело пошло в гору. Но в 2004 году в делянке на него упала ель и раздробила ногу. Лечить переломы пришлось не один год. Как говорится, беда не приходит одна. В 2009 году в автокатастрофе погиб его сын, а через год скончалась жена, моя бабушка Иза.
Все эти события наложили неизгладимый отпечаток на характер и на речь Павла Алексеевича. Как ни странно, самые яркие впечатления оставило детство в д. Пусташке. Там же сложились все особенности его неповторимой речи.
- Ооо…! Лельку, ты ли это? Ада, ада! Заходи в комнатку*. Исти-то буш? У меня вон на шестке суп стоит. (Кошке) Ффф… Иди ты к ляду! Вишь сколь дика, талы-то вытаращила! Куда ты на стол лезешь?!
- Оболочка-то сколь модна, матка говорила, что тебе одёжу новую прикупили в Кирове. Хорошо, красиво! Ээээ, брат, а чоботы-то сколь тонки, околеешь в них на морозе-то, поди, али нет?
-Да не, дед, нормально.
- Ну ладно, коль нормально… А я вон уж чёсанки надел, с утра-то не больно жарко. А в избе-то топлено, так хорошо сидеть-то, да некогда. Вчерась вон на подловку лазил. Труба, понимаш ты, у печки дымить стала… О! Ада-ко я тебе осырок покажу! Как дедушко его уделал по-праськи.
Выходим в сени. Пахнет сухими берёзовыми вениками, мёдом и квашеной капустой.
- Зябко становится… А как подмораивать начнёт, так стяжёнки с полатей доставать надо будет. Ох, падерёжки-то я забыл… Лелька, сгоняй в избу-то, там на кожухе оне. Я пока до ветру схожу.
Выбегаю на улицу с рукавицами. Воздух стянут первыми заморозками. И тишина кругом. Эта невероятная тишина, которая бывает в предсумеречное время в ноябре. Ощущение, как будто время остановилось.
- Я вишь теперь с бадогом хожу. Вчерась только обледéница была. Кабы не навернуться тута, а то я вон один раз упал коленком-то сколь больно.
Дед открывает калитку и пропускает меня вперёд.
- Бурак-от надо будет в клеть убрать, а то стащат. Повадились, понимаш, тут. Тащат всё, что ни попади. Искал вчерась вилы, да так и не нашёл. Ушли, видать, с концами. Лубню-то я прибрал, а бурак-от, видно, забыл… Скотине не забыть бы дать. Вернёмся в избу, надо будет воду поставить. Ада, я тебе чуней покажу. Оне, брат, понимаш, что удумали-то! Нет чтоб рыло в колоду-то совать, так они ногам туда лезут! Всю решётку переломают, сами все извозятся в вареве, да там и разлягутся. Который день уж бадогом их гоняю оттудова!
Заходим в хлев, свиньи лежат в колоде.
- Уууу… Пошли оттудова к ебене мене! Турки лешачьи!
Прогоняет свиней из колоды и закрывает дверцу.
- Ну, тпрусёк! Чего ты убежал куда? Ада сюда, вон Лелька пришла на тебя поглядеть.
Телёнок боязливо подходит к перегородке и просовывает морду между рейками. Дед гладит его по морде. Маленький бычок начинает скакать по загону, высоко поджимая задние ноги.
- Ишь, разбесился! Я тебе..! Вот летом будешь ему косить и лубнёй траву возить. Я лубню-то на колёса поставлю, как тачанку. Тебе тогда легко будет. Кати себе куда надо!
Выходим из хлева, дед запирает огромные деревянные ворота.
- Ого, брат, как затемняет уже рано. Ада, я покажу, как огородчик уделал. Аж три телеги чернозьма вбухал. А вон, гляди, на осырке гречиху посеял, чтоб пчёлы с него мёд таскали. А за осырком покосево оставил. Я с него, понимаш ты, подгон в начале октября-то скосил, так что в мае трава-то ровна будет.
- А ты, дед, стожар не будешь убирать?
- Нееет! На кой чёрт? Кому он понадобится? Я и взвоз по осени в этот раз уделывал. Я их теперь по-сувремённому сделал! Теперь сразу с волокушами на них подыматься можно будет на скирду. Посыко! Это ж лиса! Опять, мошенница, за курями приходила!
Но лисы уж и след простыл. Лишь около рощицы она остановилась, фыркнула носом и побежала дальше по своим лисьим делам.
- Токоли не заносит? Али так уж стемняло… Ну ладно, ада в избу, подтопок топить будем. Замолаживает потихоньку. А в четверг-от видать пуржить начнёт…
В доме пахнет топлёным молоком и щами. Тепло, сумрачно и тихо. В голове всплывают воспоминания из детства.
- Исти-то будешь, спрашиваю? У меня ж обабки маринованные есть! Какого чёрта их в этом году было, помнишь? Мешками аж таскали.
- Дед, а чего это в банке?
- Где? Ааа, это у меня обрат там слит. Спахтать вчерась хотел, да уснул. А там ишо вытопки стоят, выкинуть бы надо.
- Да я выкину, не ходи!
- О! Пойдёшь в сени, там в клетушке в корзинке опадыши лежат. Набери себе сколь надо. На-на, ещё лоханку капусты принеси на паужинок – похлебаем, она дошла вроде уж. Да что ж ты безо всего-то! Обутки-то одень! Заболеешь, не дай Бог.
В сенях светло, а в клети сумрачно, и оттого страшно… Я всегда боялась этого места в доме. Мне казалось, что там живт кто-то очень страшный. Дома дед лучиной растапливает печку. Сколько лет уже ничего не меняется в этом доме? Почти полвека… А словам, которые я слышу, уже века…

Анализ речи
Речь моего деда объединяет в себе вятский и нижегородский говоры, так как Кикнурский район находится на границе этих двух областей. В речи Павла Алексеевича сохранилось огромное количество устаревших вятских слов (кожух, падерёжки, чёсанки, обабки, осырок).
Особого внимания заслуживает произношение. Во-первых, это всем известное вятское оканье. Во-вторых, выпадение [j] неслогового и последующее стяжение гласных (знат – «знает», быват – «бывает»).
Самой характерной чертой вятского говора является употребление постпозитивных частиц -то, -от (исти-то, сидеть-то, падерёжки-то, бадогом-от). Также характерны чисто вятские вопросительно-разделительные союзы (поди, буди, али).
Северные районы Нижегородской области (Красная Рамень) знамениты своими старообрядческими скитами. Именно они сохранили древний нижегородский говор. В речи моего деда раньше встречались устаревшие слова, характерные для тех мест.
Большое влияние также оказала жизнь на юге (Волгоградская область, Украина). Оттуда пошло украинское произношение нараспев и знаменитое «шо» и «ишо».
В речи присутствует сибирский говор, а вернее, некоторые характерные слова (обледеница, замолаживает, пуржит).

Приложение
Бадог – палка
Бурак – ведро из бересты
Взвоз – два бревна, прислонённых к стене дома, по которым сено поднимают на скирду
Волокуши – носилки для сена
Вытопки – молочная масса, остаётся при изготовлении масла
Заносит – становится облачно
Исти – есть
Клеть – комната, немного приподнятая над уровнем сеней, нечто вроде кладовки
Кожух – выступ печки
Комнатка – кухня
Лоханка – большая тарелка
Лубня – узкая корзина из бересты
Морешки – молодые шишки ели или сосны
Обабки – грибы (подберёзовики)
Обледеница – скользкая поверхность
Оболочка – верхняя одежда
Обутки – обувь
Огородчик – часть огорода, отгороженная забором
Опадыши – яблоки, которые собрали с земли
Осырок – огород
Падерёжки – варежки
Паужинок – то же, что и ужин
Подгон – молодая трава, выросшая осенью
Подловка – чердак
Подтопок – маленькая печка
Покосево – участок, на котором косят траву
По-праськи – хорошо
Посыко – посмотри
Пуржит – небольшая метель
Скирда – чердак для сена
Стожар – палка, вокруг которой намётывают сено (делают стог)
Спахтать – мешать сметану до образования масла
Стяжёнки – штаны с начёсом
Сэсколь – сколько
Талы – глаза
Тпрусёк – телёнок
Хлебать – то же, что и «есть»
Чёсанки – валенки с галошами, без галош – катанки
Чоботы – ботинки, обувь
Чуни – свиньи

Слова, которые были в употреблении раньше

Гумно – огород
Кашка – шишки сосны
Коратни – лодка из двух брёвен
Корзинка – сани из лозы
Кочеб – лямка, на которую вешалась люлька для младенца
Опояска – то же, что и кушак
Очеб – люлька для младенца

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив