Дальше живут драконы

werewolf0001 — 02.04.2023 Тут меня спрашивали об этой книге. Пишется, почти готова. Начал я ее кстати в 2011 году...

Сиам
30 апреля 1974 года

Брат, получивший задание убить генерала Тахачиро Исии – прибыл в Индокитай вполне официально – рейсом авиакомпании Ниппон. Попасть на него было несложно – в любом городе было вербовочное бюро, туда приходили те, кто хотел отправиться работать на континент. Это была официальная политика заселения, японцы которые в самой Японии были поденщиками – там могли стать как минимум надсмотрщиками, а если есть образование – то и выше. Брат предъявил свои документы и свидетельство об окончании технического училища - и получил билет и направление. Прибыв на место, он просто сбежал по дороге на фабрику. Искать его никто не стал – смысл?

Перебраться в Сиам было и так проще простого – достаточно было купить билет на джонку контрабандистов, которые переправляли людей куда угодно, не задавая вопросов. Правда, контрабандисты могли и выбросить «жирного» клиента в воду посреди дороги – но брат по определенным причинам этого не опасался.

Королевство Сиам, о котором пойдет речь – было уникально тем, что оно никогда не было ничьей колонией и никогда не подвергалось открытой оккупации.
В 1932 году после беспорядков, на престол вступил король Рама Седьмой, а в стране была провозглашена конституционная монархия – но это послужило началом целой серии военных переворотов. Рама седьмой проправил всего три года и добровольно отрекся от престола в пользу Рамы Восьмого, который был несовершеннолетним, и так боялся, что мать его отправила учиться в Швейцарию. И немудрено – он вернулся в страну в 1945 году, а в 1946 году уже был расстрелян королевским секретарем и группой слуг. Это послужило поводом для государственного переворота, в ходе которого армейские части напали на части королевского флота, полностью прояпонские, многие капитаны и адмиралы были убиты на месте или расстреляны потом. На престол взошел Рама девятый, который правил семьдесят лет. Первым делом он отменил конституцию, ввел абсолютную монархию и новый уголовный кодекс, по которому оскорбление королевского достоинства словом или делом наказывалось смертью, назначил генерала Фин Чунхавана, лидера переворота фельдмаршалом и премьер-министром – другим фельдмаршалом стал сам король в возрасте восемнадцати лет. С тех пор, в стране установилось своего рода правило: король неприкосновенен, а каждый раз, когда происходил успешный переворот – его лидер становился фельдмаршалом. Отсюда правило, более похожее на обычаи некоторых африканских племен: хочешь стать фельдмаршалом, свергни другого фельдмаршала.
Кстати маршал Фин Чунхаван закончил Академию Генерального штаба в Санкт-Петербурге. Его сын тоже стал премьер-министром, но уже гражданским, а дочь стала женой премьер-министра, но уже другого.
При этом – жизнь в королевстве была довольно спокойной: народу не нужна была демократия, он не устраивал сопротивления очередному правительству национального спасения – а правительство национального спасения не слишком-то лезло в гражданскую жизнь. В стране, например не было ни писателей, ни поэтов. Как? А так – выступил король и сказал, что в традиционной сиамской литературе все сказано и ничего другого уже не нужно. Так писателей и не стало – но книжные магазины были. В них продавали только современные издания древних текстов, сказаний и легенд, современные книги, прославляющие короля (других больше не писали), переводные любовные романы и кулинарные книги. Сиамская кухня была крайне богата и разнообразна. Так же там можно было купить портрет короля и повесить дома. Для того чтобы простолюдинам обращаться к королю и его чиновникам существовал специальный «ласковый» язык, простыми словами обращаться было нельзя.
При этом, король был современным человеком, самым богатым человеком в Сиаме и одним из самых богатых в мире, он следил за техническими новинками, сам был автолюбителем и радиолюбителем и большим другом России – отношения Сиама и России были традиционно очень хорошими, один из братьев прежнего короля даже взял русскую жену. Русские присылали военных и гражданских советников, и благодаря русским – в королевстве, например, появилось молоко: коров привезли русские, до этого сиамцы не держали молочных коров и не пили молока.
Так вот.
Столица сего королевства звалась Бангкок, но сами сиамцы называли ее Крунг Теп Маханакхон, что означало Святой великий город. И в этом святом городе – уже много лет как обосновался некий Ван Ха Дык. Человек этот, с виду типичный азиат – сменил фамилию и имя и держал контору на Динсо-роад. Занимался он чем-то вроде детективных услуг, хотя знающие знали, что он выбивал долги в быстрорастущей вьетнамской общине, улаживал конфликты, а то и занимался чем похуже. И немудрено – ведь он был офицером секретной полиции и разыскивался новым марионеточным правительством Кохинхины за убийства и пытки…

Бангкок – это город утопии, город солнца, здесь больше трехсот солнечных дней в году. Ранним утром – солнечные лучи кажутся осязаемыми, и город купается в их свете как в прозрачной родниковой воде. Когда еще нет толп на улицах, все кажется почти нереальным, призрачным – дома старой колониальной архитектуры и новой бетонной, рисованные вырезки, бродячие собаки, ищущие, чем поживиться в кучах мусора. Еще не открылись ставни лавок, еще не вышли на улицу оранжевые как апельсин монахи*. Солнечные лучи играют в коричневых водах многочисленных каналов, пронизывающих город – и проходящие лодки и речные трамвайчики щедро расплескивают их во все стороны…
В тот день Ван Ха Дык сошел с речного трамвая – вся столица была пронизана искусственными каналами с очень грязной водой – и решил пройти путь до своей конторы на втором этаже колониального здания. Но перед этим – он зашел в кофейню по пути, насладиться лаотянским горным кофе и страхом владельца кофейни – тоже вьетнамца-беженца. Понятно, что за кофе и рогалики он не платил…
Удивительно, но Ван Ха Дык, лично расстрелявший более ста человек, участвовавший в операции Феникс – не считал себя плохим человеком. Просто есть работа, которая должна быть сделана, вот и все. Падение Сайгона началось с того, что монах Тхить Куанг Дык сжег себя на улице**. Если бы этого монаха вовремя расстреляли – ничего бы не было.
Вот он и расстреливал. Он прекрасно понимал, что большая часть из тех кого пытали и убивали его товарищи в полицейских застенках были невиновны – но их жертвы нужны были для того чтобы внушить народу послушание и убежденность в бесполезности борьбы. Американцы не понимали этого. Их концепция вины и наказания совершенно не годилась в условиях войны, где враг виновен уже тем, что он враг. И больше ничего для вины не требуется.
А потом он понял, что из его положения можно много чего извлечь и для себя. Кем он был? Сыном мелкого чиновника, писца – который научил сына грамоте и это было все, что он мог сделать. Но в полиции он стал тем, кто распоряжается всем, даже жизнью и смертью других людей. И плата за это была весьма невысока – кто-то должен был делать грязную работу…

Выпив кофе он грозно посмотрел на хозяина заведения. Тот все правильно понял и оказался у столика с пачкой мятых батов. Ван Ха Дык небрежно засунул деньги в карман и вышел из кафе…

Контора его – была старомодной, с вентилятором на потолке вместо кондиционера, бамбуковыми занавесями – неосознанно, он воспроизводил интерьер своего кабинета, который вынужден был оставить за два дня до падения Сайгона. Зайдя в кабинет, он огляделся – все ли предметы на месте, французы в свое время научили их определять, был ли кто в помещении по «трем линиям». Все предметы были на месте и тут – он уловил движение за спиной. У него был опыт на такие случаи, но его было недостаточно.
- Это ты…
Невысокий, замурзанный, похожий на рикшу человечек стоял у него за спиной. Ван Ха Дык знал, что пока он дотянется до оружия – тот успеет убить его несколько раз. С ниндзя – лучше было не играть в игры, кончалось это всегда плохо.

- Давно тебя не было видно.
Ниндзя…
Ниндзя, разбившись на разные группировки, были обычным делом в Азии, таким же, как время от времени приходящие муссоны. Те из них, что не пошли в услужение правительству или отдельным людям в правительственных кругах – занимались контрабандой и нанимались за деньги на разовые или постоянные услуги к разным преступным группировкам.
Разницей было то, что если обычные преступные конгломераты Азии относились к своим членам как к расходному материалу – то ниндзя всегда помогали своим, и в тех редких случаях, когда кому-то удавалось убить ниндзя – жестоко мстили. С ними опасно было связываться.
Ван Ха Дык впервые столкнулся с ниндзя, когда арестовал одного, не зная что тот ниндзя – а потом был вынужден отпустить. Потом, уже имея связи с ниндзя он не раз передавал деньги и приказы совершить те или иные политические убийства. Жертвами почти всегда становились высокопоставленные буддисты в монастырях, которые собирали деньги против войны и пропагандировали. Но от некоторых заказов ниндзя отказывались наотрез.
- Я был далеко...
Ван Ха Дык осторожно нажал коленом педаль – эта педаль беззвучно выдвигала ящик, в котором лежал револьвер Смит-терьер. Этот револьвер ему подарил сам Зыонг Ван Минь**. Тридцать второй калибр, не такой мощный, как тридцать восьмой – он привык к нему, с ним очень удобно расстреливать…
Но скосив взгляд, он не обнаружил там револьвера.
- Это ищешь?
Брат держал в руках его револьвер.
Молчание.
- Что тебе нужно?
Брат откинул барабан и выкинул из него патроны, после чего бросил бесполезный револьвер на стол, он упал с глухим стуком. Ящерка на стене – испугавшись, юркнула в трещину и исчезла
- Генерал Тахачиро Исии. Где он?
- Я не знаю.
- Ты лжешь.
…
- Ты поставлял генералу заключенных для опытов. И сейчас продолжаешь поставлять
- Но я, правда, не знаю.
Брат внезапно выкинул руку – в ней был какой-то порошок. Порошок попал в лицо и ноздри бывшего начальника полиции – и у него потемнело в глазах.

Пришел в себя Ван Ха Дык, стоя на табурете, а на шее у него была петля. Брат стоял напротив и равнодушно наблюдал за бывшим вьетнамским полицейским.
- Где Тахачиро Исии?
- Он меня убьет!
- Если ты скажешь, он умрет. Если нет, умрешь ты.
- Хорошо…
Когда Ван Ха Дык закончил говорить, брат пнул табурет и принялся наблюдать, как бывший вьетнамский полицейский, хрипя, старается избавиться от петли…

* Монашество – старый и очень важный институт в тайском обществе. Монахи там не такие как у нас, монашеский постриг можно принять на полгода, на год, на пять лет, а потом опять вернуться в реальный мир. И многие так и делают: у многих мужчин – тайцев есть опыт монашества. Буддийские монахи не имеют собственности, каждый день они выходят в люди и люди дают им еду – кормление монахов есть отдельный ритуал.
** монах Тхить Куанг Дык сжег себя 10 июня 1963 года на перекрестке улиц Сайгона в знак протеста против засилья католиков и преследования буддистов. Это запустило целую цепь событий среди которых было падение режима католиков – Дьемов, причем с молчаливого одобрения США, и начало гражданской войны, причем объединяющей марксизм и буддизм. Католицизм стал ассоциироваться с произволом и остатками колониализма (хотя на деле католицизм был способом получить нормальное образование). Сейчас машина, на которой приехал Тхить Куанг Дык выставлена в национальном музее, а акт самосожжения считается актом борьбы за независимость.
** Зыонг Ван Минь – первый и последний (но не единственный) президент Кохинхины, он был во главе страны два месяца после совершенного им переворота и убийства братьев Дьемов, и два месяца перед окончательным падением страны. Сдался и приказал прекратить сопротивление, после чего был выпущен на свободу и уехал из страны спустя несколько лет. Умер глубоким стариком, мемуаров не оставил


Остров Русский
Российская Империя
30 апреля 1974 года

А севернее, в сотнях морских миль на север – жил Владивосток, жил своей жизнью, во многом не похожей на всю остальную Россию.
После второй Тихоокеанской войны – Россия вернула себе Порт-Артур, была создана Желтороссия – новый фронтир Империи. Основные силы флота – ушли туда, Владивостокская бригада имела чисто оборонительные задачи. Владивосток стал крупнейшим коммерческим портом региона, его деловым центром и важным экспортным портом для Сибири. Чем дальше – тем больше экспортные потоки Сибири разворачивались на Восток, и это было не только зерно и масло – но и ткани, машины, оборудование. Владивосток – благодаря тому, что он находился в составе Сибири – приобрел крупные еврейскую и польскую общины. И те и другие уже не мечтали вернуться назад. Происходившие от сосланных в Сибирь дедов и прадедов – внуки и правнуки стали инженерами, купцами, промышленниками, банкирами, золотодобытчиками. Приезжих шокировали аж три синагоги, множество мест где можно было отведать рыбу фиш и форшмак, обильный говор на идиш в порту да и просто открытая, без страха типично еврейская жизнь с поправкой на крупный город. Поляки построили польский клуб и католический костел – в клубе водились антигосударственные разговоры, но только разговорами они и оставались. Каждый второй поляк был шляхтичем. Русского доминирования тут никогда не было, сами русские делились на православных и староверов – при том, что обилие свободы изменило и тех и других. К этому надо прибавить многочисленных китайцев, корейцев и маньчжуров. Политика здесь свершалась в городской и областной Думах и для питерского чиновника было бы наверное нелегким испытанием побывать на паре ее заседаний. Чтобы увидеть как например православный сговаривается с поляком (и оба целуют один и тот же крест) а еврей в другом углу уламывает китайца (при том оба знают русский с грехом пополам, но как то находят общий язык), и все это насчет какого-нибудь разделения общественных участков. И во всем городе царил одесский дух жизнерадостности и предприимчивости – потому что долгое время, пока не построили Транссиб – основное сообщение с Россией было кораблями Доброфлота с Одессой, да и сейчас оно сохранилось. Здесь не было истории – часто долгой, трагической и кровавой, здесь она началась в начале девятнадцатого века – и никто не тащил на себе двадцать четыре тома русской истории Соловьева. Равно как и китайцы, попав сюда, расправляли плечи, избавляясь от груза пяти тысяч лет собственной истории. Это была русская Америка, ни больше ни меньше, и здесь было полно народа кто никогда не был в Петербурге, но мало кто не выбирался в Сан-Франциско или Лос-Анджелес, по делам или отдохнуть…
Понятно, что военные тут все равно были – но они в основном концентрировались на острове Русском, где военные инженеры создали целый подземный гарнизон. Квартировали там и подразделения флотской разведки…
- …Господин капитан, с группы Цесаревича. Помечено Воздух
Капитан Томашевич (потомок чехов переехавших в Россию ради жизни на славянской земле) пробежал текст глазами, выругался
- Кто это передал? – спросил он вестового
- Помечено как неизвестная станция…
Томашевич перевернул бланк – небрежный росчерк начальства
Разберитесь.
Без даты.
- Ладно, свободны.
Оставшись один, капитан прикинул, полистал книгу, набрал номер спасательной службы флота
- Козленко. Ты? Живы будем, не помрем. Слушай, у тебя были заявки на спасательные операции по квадратам… Нет? Погоди, погоди. Что за ерунда. Проверь… учебное судно… как оно числится?
…
- В походе? Связь с ним, когда была? Ну, понятно, ты не знаешь. Ладно, подними еще раз заявки, посмотри, что у тебя вообще по означенным квадратам.
Сбросил, набрал другой.
- Дежурный.
- Дежурный, это двести третий, код на сегодня Хасан. Дай вторую службу.
…
- Двести третий. Проверьте по журналу, учебный, Кассиопея. Когда была связь и с какими результатами.
…
- Подождите, Кассиопея за флотом числится. Что значит, не в активном плавсоставе, у нее номер есть.
…
- Ясно. Готовьте вазелин, козлы.
Сбросил, набрал короткий номер
- Господин капитан первого ранга, срочное. По Воздуху.
…
- Да, Кассиопея. Есть.
Набросив китель – пошел докладывать.

Порт-Артур
Российская Империя
Штаб второй тихоокеанской эскадры
30 апреля 1974 года

А южнее располагался Порт-Артур, и наверное он тоже стоит отдельного описания – ибо не было более разных русских городов в регионе чем Владивосток и Порт-Артур.
Порт Артур, названный так, кстати не в честь британского лейтенанта, чей корабль тут ремонтировался, а в честь посла Российской Империи в Китае, графа Артура Кассини* был новым Владивостоком, новым фронтиром – похожим и одновременно так не похожим на первый…
В отличие от Владивостока, в который русские просто пришли – Порт Артур был залит русской кровью, многие военные аналитики вообще считали первую русско-японскую первой современной военной кампанией. Потом была вторая русско-японская, и война в Кохихине, которую можно было считать и третьей русско-японской, и многие считали, что на подходе четвертая. В гаванях этого порта лежали когда-то на дне русские корабли, эти сопки когда-то насмерть защищали русские солдаты, и любой русский военный того времени – моментально опознавал эту местность. Невысокие, где лесистые, где нет сопки, пересеченная местность. Мелкие реки, но их много. Сырость, туманы, низенькие китайские фанзы, непролазная грязь на дорогах. Версты КВЖД – единственное тогда русское присутствие тут. Дорога была всем, у нее была собственная охрана и она печатала свои собственные деньги. Из современных зданий – только сама контора КВЖД, здание русско-азиатского банка, да два общественных здания – офицерское собрание и гражданское, общества имени 1812 года**.
Сейчас конечно многое переменилось. Порт-Артур из небольшого городка в сопках на берегу – стал крупным промышленным и военным центром, именно тут и заканчивается КВЖД. Вокруг города возникли многочисленные производства, в самом городе полно китайцев, которые приняли русскую власть, и рука об руку борются против японской агрессии и захватнического милитаризма***. Но город по-прежнему больше военный, чем гражданский, тут чувствуется «военная косточка», и по многочисленным военным на улицах и по памятникам, и по пушке, которая дает салют из крепости, отбивая полдень.
Теперь в этом городе расположен штаб Второй тихоокеанской эскадры, штаб всего флота решили, подумав, оставить все же во Владивостоке. Он расположен на проспекте Колчака, это огромное десятиэтажное здание, построенное тогда когда южнее шла война. Сейчас оно наполовину пустует – но и того что осталось достаточно чтобы противостоять половине японского флота.
Да, в окрестностях немало и японских могил. В свое время тут погибла чуть ли не половина самураев – когда Император, которому надоело ждать самурайского переворота и восстановления сёгуната – обвинил самураев в трусости и отправил сюда под русские пули****. Потом защитники крепости сильно удивлялись костюмам бросившихся на штурм, и погибших до последнего человека японцев – таких даже в театрах не видали…
На восьмом кабинет, наверху через два этажа – башня маяка, он тут на здании флота, так же как во Владивостоке. Ветер бьется в окно, если в России еще весна – то здесь уже лето…
- Вольно, господа. Прошу садиться.
Адмирал, князь Путятин, командующий эскадрой был последним из ныне живых и действующих соратников адмирала Колчака, победителя во Второй тихоокеанской войне. И хотя японцы ставили сию победу под большое сомнение – в России это имело значение.
Портрет адмирала Колчака висел рядом с портретами Его Величества и Наследника, сурово вопрошая собравшихся: Ну и что вы опять натворили?
- Доклад я читал. Скажите, господа, как могло получиться так что с флотским кораблем нет связи уже которую неделю, и никто о том ни сном ни духом.
Вопрос был закономерным. Каждый корабль действует не просто так, он часть единого организма и его части – бригады, командования, эскадры, флота. В оговоренные промежутки времени – это зависит от того объявлена ли тревога, и какой уровень готовности на сегодня объявлен – он должен связываться с штабом и сообщать свое местонахождение, статус и прочее – например, результаты боевой или учебной работы. Причем если в армии вышестоящие штабы обязаны удерживать связь с нижестоящими, то на флоте наоборот*****. Потеря связи с любым боевым кораблем – уже ЧП, специалист по связи должен немедленно доложить дежурному, а дальше начинается либо работа по восстановлению связи либо высылка сил на поиск. И если кто забыл выйти на связь – это минимум неполное служебное.
- Господин адмирал, Кассиопея была сначала нашей, на ней учили гардемаринов. Потом прибыли новые учебные суда, ее передали скаутам. Флотский номер сохранили, по договоренности, мы должны были ее ремонтировать – чтобы можно было ассигновки на ремонт проводить через казначейство. Но так как ее передали кадетскому корпусу, из списка активного плавсостава ее вычеркнули, чтобы не путаться. И чтобы ее тоннаж не плюсовался к общему тоннажу флота, дабы соблюдать ограничения Сан-францисского договора.
- Не путаться! – передразнил адмирал – вот, дойдет до Наследника, он то вас запутает, не распутаетесь потом… Кто передал сообщение? Установили?
- Из Петербурга пришел ответ, господин адмирал. Они подтвердили, что это их человек, но дальше – всё.
Адмирал понял, что дальше бесполезно.
- Предложения, господа.
Начальник разведки, контр-адмирал Дичок поднялся с места
- На сегодняшний день нельзя сказать, является ли это сообщение подлинным – или это провокация японских спецслужб. Или даже – определенных сил в континентальной Японии, желающих…
- Это понятно – перебил Путятин – предложения?
- Провести доразведку.
…
- В означенном районе проходят международные воздушные трассы. Подвесить на рейсовый аппаратуру, сделать снимки
- Там сейчас дожди.
- Самолеты делают минимум два рейса в день. Ждать погоды. Пока господа, я расцениваю сообщение как попытку провокации международных осложнений.
- Хорошо, вешайте аппаратуру – разрешил Путятин – посмотрим, что это даст. Группе Цесаревича пока оставаться в этом районе, под предлогом… скажем, неисправности. Вышлите на поиски самолет.
- Есть.
- И выясните, что за бардак такой у скаутов. Они то, как корабль потеряли?

* Граф Кассини после Китая был назначен послом в США, его дочь Рита Кассини в нулевые годы считалась первой красавицей Вашингтона наряду с Алисой Рузвельт. После революции графиня Рита Кассини осталась в США, вышла замуж, оба ее сына были известными людьми в США. Например, Олег Кассини стал модельером, одевал Жаклин Кеннеди.
Интересно, что три десятка лет спустя, первой красавицей дипломатического Вашингтона считалась Нина Уманская, дочь советского посла. Но им не хватило ума остаться в США. Они вернулись в СССР, где Нину застрелил ее поклонник, сын наркома Володя Шахурин, который во время ВОВ создал в школе тайную нацистскую организацию и назвал себя «фюрером». Отец Нины погиб в Мексике в подозрительной авиакатастрофе.
** Общество имени 1812 года (так же общество потомков героев 1812 года) возникло в 1913 году во время празднования столетия 1812 года. Став со временем основным русским гражданским объединением, в которое принимали как военных так и гражданских (но управляли все-таки гражданские) общество сыграло выдающуюся роль в борьбе с большевизмом, марксизмом и рабочим движением. К описываемому периоду отделение общества 1812 года имелось в каждом уездном городе, объединяя лояльных купцов, отставных и действующих военных, интеллигенцию, образованное крестьянство. Попечением этого общества выделялись стипендии, шло строительство и прочая благотворительность. Основная идея общества – категорическое отвержение революции и поношения собственной истории, видения когда история России представляется дорогой рабства и дикости.
*** Почему китайцы боролись не с Россией, а вместе с ней? Потому что Япония считала себя вправе колонизировать всю Азию, но это еще полбеды – Россия то тоже была колонизатором. Но Япония еще создала своего рода иерархию азиатских наций, поставив на первое место конечно же себя, свой народ. В России лояльный китаец был таким же полноправным подданным Императора как и русский – чего в Японии быть не могло, никто не мог «стать японцем». Потому многие китайцы мирились с тем, что у них теперь новая династия – сколько их было то в китайской истории. А японцев ненавидели.
**** По этим событиям были сняты фильмы – как наши так и японские. Самураи презирали огнестрельное оружие и шли в атаку с мечами на пулеметы.
***** Сейчас в армии это не так и это порождает проблемы. Например, по уставу, если подразделение потеряло связь с командованием, оно обязано отойти туда, где связь есть. Ответственность с вышестоящего штаба за поддержание связи с подразделениями (а именно так было в ВОВ) снимается. И никто не задумывается, что этим пунктом устава командиру не просто разрешают – а обязывают его отступать при проблемах со связью. При том, например, никто не задумывается, что так может быть прорван фронт. Кто написал это в уставе неизвестно. Или дурак или враг.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив