Что вы знаете про настоящих сволочей!

Он – редкая, чистокровная, без малейших примесей, породистая сволочь. А во всем остальном Кот Трофим – идеальный кот.
Кот Трофим блюет по утрам, а также по вечерам, по ночам, на рассвете и на закате, в полдень и в полночь… время суток не властно над истинным талантом.
Недавно британские ученые, временно окопавшиеся в тик-токе, сообщили всем счастливым котовладельцам, что котики блюют не просто так, а исключительно, когда голодны, и этим своим заявлением дали Коту Трофиму карт бланш – блюй, дорогой товарищ, на здоровье и на линолеум.
Теперь я просыпаюсь под характерные звуки. Кот Трофим (боюсь и здесь не обошлось без британских ученых) считает, что хороший дом крепок своими традициями: чай файф-о-клок, блевотный блюз по утрам…
Ах, как бы мне хотелось просыпаться под мерный стрекот ручной кофемолки, распространяющей божественный аромат кофе, под щебет птиц, под шуршание дождя, под весеннюю капель, под шорох листвы, сквозь которую пробивается ласковый и игривый луч солнца. Но вместо этого меня встречает бодрое бу-э-э-э.
Кот Трофим блюет самозабвенно, артистично, выдерживая долгие, напряженные паузы.
- Ты – сволочь! – говорю я. – Ты – редкая, наглая, беспринципная, толстая, мерзкая сволочь.
- Буэ на тебя два раза, - отвечает, не поворачивая головы, Кот Трофим.
- Щас уже встаю, - говорю я. – Видишь, я уже села. Сижу. Начинаю мееееедленноооо ставить левую нооогууу на поооол…
- Фу! – презрительно кривится Кот Трофим. – Выглядит отвратительно. Бууууэээээээ…
- Ну извини, чай мне уже не шашнадцать.
Новое буэ саркастически дает понять, что я и в шашнадцать была не так чтобы уж очень.
- Заставляешь бегом подниматься немолодую женщину! Между прочим, - говорю я. – Почитай классиков хотя бы. Вон граф Толстой называет мать Наташи Ростовой старой, изнуренной детьми женщиной, смеющейся добрым старушечьим смехом. А ей, между прочим, было на тот момент 45 лет. А…
- Буууэээээ! – громко перебивает меня Кот Трофим, давая этим понять, что он думает обо мне в целом и о всей русской классике в частности.
Я встаю.
Кот Трофим делает последнее буэ и выжимает из себя лужицу слюней.
- Я ведь встала, подлое ты существо! – восклицаю я.
- Ну извини, - небрежно говорит Кот Трофим. – Я был уже в процессе, не смог прерваться.
И подняв хвост, с чувством собственного достоинства и неоспоримого превосходства плывет на кухню.
Я иду следом за ним, достаю корм, миски и шепчу:
- Тварь… однажды я тебя убью. Убью как Раскольников старуху процентщицу. Топором. По башке…
Не скажу, что эта мысль меня сильно утешает, но становится чуть легче. Я представляю себе картину, и рот сам собой растягивается в блаженной и умиротворенной улыбке…

|
</> |