Что-то я похудел...

diak-kuraev — 27.08.2015

М. АНДРЕЕВА: Я приветствую вас, в студии Русской службы новостей Мария Андреева. У нас в гостях публицист, протодиакон Андрей Кураев.
А. КУРАЕВ: Добрый день.
М. АНДРЕЕВА: Я смотрю на популярный ресурс «Медиаметрикс», он показывает самые пользующиеся спросом новости к этой минуте. «Евгении Васильевой вернут более 300 миллионов рублей», «Васильева в любой момент может вернуться в колонию», «Васильева покинула колонию в джинсовой куртке и синих балетках» – такие заголовки мы видим. Это тема дня, безусловно. Её сегодня отпустили. Она провела в колонии в общей сложности 34 дня. Можно сегодня уже подводить итог этому громкому делу. Какова Ваша реакция, что это было и для чего?
А. КУРАЕВ: Я не знаю подробностей из жизни этой женщины, но несомненно, что люди, нанёсшие гораздо меньший вред государству, совершившие частные правонарушения против личности, в этих колониях живут в гораздо более сложных условиях и гораздо больший срок. И хотя наша система юриспруденции считает, что все долги погашены, всё равно какой-то осадочек от этого дела остаётся. Ощущение, что у нашей Фемиды прохудилась повязка на глазах.
М. АНДРЕЕВА: Что с этим делать? Какой ущерб это дело нанесло власти?
А. КУРАЕВ: В Консерватории нужно что-то менять. Если бы я знал что – работал бы в Кремлёвской администрации.
М. АНДРЕЕВА: А там, может, тоже не знают, но работают.
А. КУРАЕВ: Я не обязан это знать. У меня в портфеле не должен лежать план реформ в Российской Федерации, а им по должности положено.
М. АНДРЕЕВА: Вы хотите, будете добиваться, чтобы Сердюков тоже посидел?
А. КУРАЕВ: Мне хотелось бы добиваться, чтобы в детских продуктах не обнаруживалось пальмового масла.
М. АНДРЕЕВА: Почему только в детских, во взрослых можно?
А. КУРАЕВ: Основные потребители молочной продукции – дети.
М. АНДРЕЕВА: Пальмовое масло сейчас везде.
А. КУРАЕВ: Это ненормально. Когда статистика говорит, что в результате антисанкционной политики замещения у нас выросло производство сыра, но при этом в другой графе мы видим, что не выросло производство молока, но в разы вырос импорт пальмового масла – мне это не нравится. Это очень важная и серьёзная беда нашего общества: у нас нет серьёзного движения защиты прав потребителей. Официально оно есть, но оно очень политизировано, прислушивается к указаниями из МИД, а не к обычным потребителям. Нет у нас привычки сутяжничества, сохранения чеков из всех магазинов, заказа экспертизы, таскания в суд, а мне кажется, что гражданское общество отсюда начинается.
М. АНДРЕЕВА: А мне кажется, что оно начинается с того, чтобы не мусорить около своего подъезда, не бросать бычки.
А. КУРАЕВ: Это тоже очень важно. И все же одно дело – отношения между соседями на лестничной площадке, а другое – отношения с тем, кто заведомо сильнее и богаче тебя. Торговая сеть явно богаче меня.
М. АНДРЕЕВА: Вы говорите о правах, но не надо забывать об обязанностях тоже. Многие требуют, говорят: мы должны, имеем право, но много чего люди и сами должны делать.
А. КУРАЕВ: Люди должны защищать свой уровень здоровья.
М. АНДРЕЕВА: Вы когда-нибудь сталкивались с судопроизводством по этой части?
А. КУРАЕВ: Я – нет, поэтому признаю, что у меня та же немощь, что и у большинства моих соотечественников – я здесь не пионер.
М. АНДРЕЕВА: Ещё одно громкое дело, на контрасте: режиссёру Олегу Сенцову дали 20 лет строгого режима. Здесь у Вас будут какие-то комментарии?
А. КУРАЕВ: Не будут, не следил.
М. АНДРЕЕВА: Слушатели спрашивают про Исаакиевский собор, Русская православная церковь выдвинула свои претензии, хочет забрать у музейного сообщества – как это Вы расцениваете, и почему сейчас? Столько лет не было такой проблемы, и вдруг именно сейчас РПЦ предъявляет свои права?
А. КУРАЕВ: По своему статусу я должен радоваться, наверное, перспективе возвращения Исаакиевского собора и поддерживать позицию епархии. Но я не могу себя понудить к проявлению энтузиазма. Причина очень простая: я так и не понял пока, зачем нарушать имеющийся статус-кво. Со стороны Петербургской епархии пока не последовало внятное разъяснение, чего не хватает в нынешнем статусе собора. Я зашёл сегодня на музейный сайт Исаакия – каждый день службы в 9:30 и в 16:00 часов (http://www.cathedral.ru/raspisanie_bogoslugenii) . То же время, что в соседних храмах Петербурга. Да, служба в боковом приделе, но по будням в любом крупном храме служба в боковом приделе.
М. АНДРЕЕВА: Им не отказывают?
А. КУРАЕВ: По воскресеньям идёт в центральном алтаре. Пожалуйста, служите. Пресс-секретарь Петербургской епархии говорит, что это не позволяет создать там активно действующее братство и реализовывать полноценную приходскую жизнь. Красиво звучит. Но, простите, в каком храме Петербурга есть братство и полноценная приходская жизнь? Во всех приходах братства и приходская общинная жизнь раздавлены катком архиерейского деспотизма. Прихожане не знают друг друга, они не имеют права голоса, не приглашаются на приходские собрания, у них нет права голоса в определении приходского бюджета или в определении назначений – не говорю священников, но хотя бы приходского катехизатора или руководителя службы милосердия, если она появляется. Дополнительно эта приходская активность была свёрнута бюрократическим асфальтоукладчиком, который на них наехал: срочные отчёты, имитация бурной деятельности – все это ощущают и чувствуют. Если бы я видел, что в соседних храмах Петербурга есть полноценная приходская жизнь и людям нужны дополнительные помещения для встреч и координации, я бы сказал: «Прекрасно, пусть и в Исаакиевском соборе так будет». А получается, это фикция. Я зашёл на сайт Петербургской епархии и увидел, что там висят два взаимоисключающих заявления. По одному из них оказывается, что доход, которые епархия будет получать от продажи билетов в этот храм, пойдут на реставрацию различных храмов города, а по другому заявляется, что билетов не будет – доступ будет свободным. Отцы, мужи и братья, согласуйте между собой. Оказывается, никакой стратегии в епархии нет. Взять – а зачем? сами не знаем, откусим – а как будет дальше? Это уловки черных риэлторов начала 90х: ты подпиши, а дальше видно будет. Получается, что у этого храма будет судьба Храма Христа Спасителя, который находится не в церковной собственности и который получает через фонд финансирование из Московского городского бюджета, а сам себя он окупить не может.
Но сегодня Исаакиевский собор даёт прибыль в городской бюджет Петербурга –порядка 600 миллионов рублей от продажи билетов. Если вы их отменяете – а треба этого не компенсирует, такую сумму они не дадут, – вы говорите губернатору Полтавченко: «Дорогой губернатор, подари нам этот храм и полмиллиарда рублей каждый год в придачу». Замечательная перспектива, с финансовой точки зрения. Ладно, деньги для меня как человека, у которого есть миссионерский интерес – дело десятое. В современном мире приходится, порой, бегать за человеком, чтобы иметь возможность вступить с ним в общение и рассказать что-то о нашей вере, а Исаакий – маяк, который сам притягивает людей со всего мира: китайцев, финнов, шведов и так далее. Люди готовы сами платить, чтобы им рассказали о мире православной культуры, истории. Но если будет реализовано то, что объявил митрополит Варсонофий, что в этом храме должны будут совершаться постоянные требы (он это имеет в виду под полноценной приходской жизнью), то вы либо должны будете найти любителей эксгибиционизма, которые будут крестить своих детей или отпевать своих родителей в присутствии тысячной толпы китайских туристов (а я думаю, что таких любителей будет мало), либо на время совершения треб надо будет изгонять экскурсантов, а это означает, что время для экскурсионной работы в храме уменьшается. Там 3 миллиона 300 тысяч туристов в год проходит. Сотни тысяч из этих людей, получается, в храм уже не попадут.
Мне кажется, гораздо умнее было бы договориться с музеем, с министерством культуры города о сотрудничестве, совместной проработке программ экскурсий, чтобы в них было больше акцентов, интересных для русской церкви: меньше эстетического начала – больше образовательно-религиоведческого. Это всё можно сделать. То, что предлагается сейчас – не предлагается ничего.
М. АНДРЕЕВА: Роман пишет: «Ощущение, что РПЦ бизнес интересует больше, чем богослужение. Вы будете отрицать?»
А. КУРАЕВ: Скажем так: это не сегодня. Я много лет бывал на разных епархиальных собраниях, когда епископ общается с духовенством своей епархии в закрытом режиме. Разговор идёт почти исключительно о деньгах.
М. АНДРЕЕВА: Почему сейчас возник этот вопрос? Все эти годы всех всё устраивало – и вдруг?
А. КУРАЕВ: Предыдущий петербургский митрополит Владимир в силу возраста, личностных особенностей понимал, что доживает свой век. Главное для него было – чтобы не было конфликтов. Поэтому болевые точки он не трогал, его устраивал статус-кво. Пришёл новый митрополит, и у него может быть задание от патриарха добиться возвращения этого храма и ряда других. Судя по тому, как активно эту позицию поддержали спикеры Московской патриархии, понятно, что это вряд ли только личная инициатива петербургского митрополита. Петербург – родной город нашего патриарха, поэтому все значимые события в этой епархии входят в круг его интересов.
М. АНДРЕЕВА: Владимир спрашивает: «А Вы всегда и во всём выступаете против церкви, даже против возврата храма церкви; Вы христианин?» У Владимира не вяжется понятие христианина с тем, что христианин может выступать против РПЦ.
А. КУРАЕВ: Нет, я не выступаю против церкви, особенно против её евангельской веры. А есть действительно дискуссионные вещи. Владимир даже не в курсе, что Петербургская епархия не настаивает на возвращении Исаакиевского собора церкви – предполагается, что он останется государственной собственностью, но право управления епархия хочет получить для себя. Это достаточно спорные вещи. Пусть епархия объяснит внятно, как она будет этим управлять, зачем ей нужно это право, что в соборе появится такого, чего там нет сейчас в его духовной составляющей жизни? Пока речь идёт только о том, чтобы там кабинет настоятеля появился. Хочу заметить, что настоятелем собора назначили человека с весьма позорной репутацией, без всякого образования, архимандрита Серафима Шкредь, по большому счёту, купившего диплом Киевской духовной академии и никогда не жившего в Петербурге. Если бы у Петербургской епархии была стратегия относительно Исаакиевского собора, был бы смысл назначить туда священника с хорошим культурным кругозором, хорошей известностью в культурной столице нашей родины. Отец Александр Фёдоров, архимандрит, который заведует кафедрой церковных искусств Петербургской академии – если бы его назначили настоятелем храма, было бы понятно, что научная, эстетическая, реставрационная составляющая этого памятника и музея никак не пострадает. Вместо этого туда назначают бизнесмена в рясе. Понятно, какой интерес.
М. АНДРЕЕВА: Слушатель спрашивает: «А не порадеть за возвращение из Британского музея украденной англичанами подлинной иконы Казанской Божьей матери? Британский музей в этом отношении вообще поганое заведение».
А. КУРАЕВ: Для меня новость, что подлинник украденной иконы находится именно там, я до сегодняшнего дня этого не знал.
М. АНДРЕЕВА: Патриарх Московский и всея Руси накануне сделал громкое заявление: он призвал ограничить потребительские аппетиты необходимым, сказал, что мешок денег и банковский счёт не возьмёшь на тот свет, человек приходит туда не с материальным богатством, не с мешком с деньгами, не с записью в банковской книжке – он приходит туда с духовным багажом. «Если всё наше время поглощается созиданием материальных богатств, то нет времени и сил созидать единое на потребу, то, что нужно будет в вечности. Уровень загробного жития зависит от количества духовного богатства», – это он сказал после богослужения в Саввино-Сторожевском монастыре. Эти слова появились сейчас, в кризис, и они очень растиражировались.
А. КУРАЕВ: Я совершенно согласен с этими словами нашего патриарха – это аксиомы христианской духовности.
М. АНДРЕЕВА: Нет ли здесь диссонанса: когда люди подходят к храму, видят дорогостоящие машины. Владимир Якунин тоже недавно говорил о проклятом капитализме, о том, что не нужно думать о богатстве – он выступал с лекциями перед студентами.
А. КУРАЕВ: Некоторые слова требуют права на своё произнесение, иначе начинается их жуткая инфляция. У Александра Тарковского были дивные строчки:
Быть может, идиотство –
Сполна платить судьбой
За паспортное сходство
Строки с самим собой.
Если проповедник призывает избавиться от имущества, ненужного для жизни и работы, для жизненных ценностей типа дать образование детям (всё это патриарх упоминал в своей замечательной проповеди)... Если человек говорит такие вещи, у слушателя возникает вопрос – а в тебя самого этот ограничтель встроен? Может быть, наши церковные лидеры заменят бриллианты на бижутерию в своих собственных украшениях?
М. АНДРЕЕВА: Об этом речь.
А. КУРАЕВ: Об этом как раз речи нет. Получается, что речь идёт об имуществе прихожан, а не об имуществе проповедника. И здесь возникает вопрос о двойных стандартах.
М. АНДРЕЕВА: Когда-то это будет сдвинуто? Это величие, богослужение в богатых храмах проводится, позолота, расшитая драгоценностями одежда – это традиция, она давняя, но не соответствует тому, что проповедуют.
А. КУРАЕВ: Для меня как для обывателя не отличимо на взгляд, где настоящая золотая нить, где нет, где стразы, где стёклышки цветные, а где настоящие драгоценные камни. Поэтому с точки зрения эстетика богослужения не умалится при замене драгоценностей на бижутерию. Я знаю, что у большинства из наших священников, даже у большинства епископов нет драгоценностей в их облачении. Но есть супер-богатая церковная элита, у которой одна панагия может стоить как целый завод. Эти люди знают, о ком я говорю, они ценят свои камушки – от них можно было бы избавиться.
М. АНДРЕЕВА: Бирюлёвский просит дать оценку тому, что происходило недавно во время конфликта на дороге, когда представитель церкви гонялся за автомобилистом, нарушая правила, вёл себя некорректно, вызывающе, стараясь нанести умышленное повреждение автомобилю и владельца. «РПЦ не комментирует обычно такие ситуации; почему?»
Почему неудобные вопросы церковь не комментирует? Молчание хуже в итоге для репутации, но они не понимают этого почему-то.
А. КУРАЕВ: Это очень странно. В большом сообществе бывает всякое – люди разные. Я считаю, что главное назначение моего пояса состоит в том, что, когда во мне просыпается альфа-самец и очень хочется пустить руки в ход, я их прячу под этот пояс, связываю сам себя. Разные состояния души бывают. Разговор даже не о реакции этого священника. Жалко, что его духовная жизнь так расхлябана, что он позволил себя так повести. А то, что нет никаких внятных комментариев церковного официоза, выводит это инцидент из мира частной жизни оного священника.
А вот новость из Борисоглебска на этой неделе. Многие СМИ сообщили, что в церковной лавке Борисоглебска (это Воронежская область) предприниматель стал реализовывать порно-журналы и порно-фильмы, заявив, что ему доходов не хватает. Если это к церкви не имеет никакого отношения – мало ли, был человек, у него есть свой киоск, он решил продавать иконы, и эта лавка церковная лишь в этом смысле, а потом он решил продавать там хлеб или молочко – это частное решение человека. Тогда священнику или местному епископу можно попенять лишь за одно: что же вы не обратили внимание на то, что там происходит. Или же эта лавка церковная в том смысле, что она приписана к какому-то храму? А, может быть, местный священник или епархия в доле с этим предпринимателем? Тогда ситуация начинает играть другими гранями.
Первая публикация появилась шесть дней назад, в понедельник. За это время никаких комментариев местной епархии нет. Когда патриархия начала дробление епархий, деление на маленькие, было сказано, что это для того, чтобы епископ был ближе к народу. В Борисоглебске есть свой епископ. Он не видит, что имя его города и его епархии полощется и смешивается с грязью? Почему никакой реакции? Это странно. Патриархия нас пугает: нам объявлена информационная война, но как вы сами эту войну ведёте?
М. АНДРЕЕВА: Ответных действий нет. Много сообщений от слушателей. Владимир спрашивает: «Жёсткая вертикаль подчинения священнослужителей в структуре РПЦ соответствует православным канонам?»
А. КУРАЕВ: В общем соответствует, я думаю. Эти каноны создавались церковной властью для удобства управления всеми остальными.
М. АНДРЕЕВА: Михаил: «Для чего тогда нужна церковь, если и среди священников мы видим грешников? Разве может общественный институт, который проповедует избавление от грехов, быть сам далёк от совершенства?»
А. КУРАЕВ: Я Вам открою секрет: врачи тоже умирают, стареют и даже болеют. Церковь – это больница, в которой лечиться должны все, включая директора.
М. АНДРЕЕВА: Виктор: «Одно время было большое движение навстречу друг другу у РПЦ и зарубежной православной церкви, но я давно ничего не слышал о контактах, как обстоят дела?»
А. КУРАЕВ: Потому что зарубежная церковь стала частью Русской православной церкви, вот и всё.
М. АНДРЕЕВА: Поэтому мы ничего и не слышим. «Зайдите в церковную лавку на выходе из метро Проспект мира – там пирожки вдвое дороже, чем везде. Платят они аренду не по коммерческим ценам – объясните, как так и кто за этим следит?» – Вадим спрашивает.
А. КУРАЕВ: Налоговая служба за этим точно не следит. В пирожках я ничего не понимаю, а про книги могу сказать. Церковные книготорговцы часто говорят, что та или иная книжка в храме может стоить дороже, чем в светском магазине, потому что деньги, которые вы оставите здесь, пойдут на церковные проекты. В этом ваш выбор – если знаете, где дешевле, никто не запрещает идти туда. Но если у вас есть желание соучаствовать в экономической жизни церкви, можете сделать это через покупку книг или пирожков.
М. АНДРЕЕВА: Печальное сообщение: «Именно поэтому я верю в бога, но не в церковь. Больше или меньше прихожан становится, по Вашим наблюдениям?»
А. КУРАЕВ: Автор вопроса очень правильно употребил слово вера. Сама церковь тоже так считает: есть символ веры, и там сказано: «Верую во единую святую, соборную и апостольскую церковь». Эти четыре атрибута церкви - предметы веры, а не очевидности. Если бы мы все были очевидно святы, включая меня, не надо было бы верить в святость церкви. Очень важное открывается духовному взору: несмотря на наши мерзости, Христос продолжает жить в этой церкви, и запасной у него нет.
М. АНДРЕЕВА: Надо верить, не смотря ни на что?
А. КУРАЕВ: Это вопрос культуры веры и опыта. Верность – это не фанатизм, это умение быть верным самым светлым минутам своей жизни. Я знаю очень много нехороших аспектов жизни церкви и в истории, и в современности, но знаю и помню другое, что и в моей жизни были иные минуты и аспекты соприкосновения с церковными таинствами, церковным учительством, с действием благодати божией в церковной жизни. Я помню эти эпизоды. Поэтому кризиса мировоззрения у меня не происходит.
М. АНДРЕЕВА: «Создаётся впечатление, что Вы обижены на патриархию», – пишут слушатель.
А. КУРАЕВ: Нет, за что? Мне подарили свободу – это грандиозный дар, редко у кого он есть. Спасибо большое.
М. АНДРЕЕВА: Интересно. Накануне, 24 августа, на Украине отметили День независимости, а августе 1991 года республика вышла из состава Советского Союза. Сейчас много шуток, иронии в российском интернет-пространстве относительно независимости, потому что уже и форма напоминала чью-то другую, и техника была, в том числе американская. Есть с чем поздравить Украину сегодня, с Вашей точки зрения? Была пламенная речь Петра Порошенко, он намекал, что они на верном пути, всё будет хорошо, прекрасные горизонты, евроинтергация.
А. КУРАЕВ: Я могу их поздравить с тем, что еще солнышко, что всё ещё лето, с тем, что, несмотря ни на что, мы остаёмся братьями. Даже если кто-то обижается на эти слова. Но и у братьев бывают сложные отношения и разборки.
М. АНДРЕЕВА: Вы верите в это? Порошенко недавно говорил: какие могут быть братские отношения, когда война?
А. КУРАЕВ: Пусть он полистает криминальные киевские хроники и увидит, сколько семейных драк и скандалов происходит каждый день в Киеве. Он же не скажет на этом основании, что институт семьи пора отменить.
М. АНДРЕЕВА: Кто-то скажет, что институт семьи испытывает кризис, безусловно.
А. КУРАЕВ: Если речь о моногамной семье, то да, но отношения братьев и сестёр – другая модель и другие отношения.
М. АНДРЕЕВА: Роман: «Бог живёт в наших сердцах, а не в вашей церкви. Когда я вижу мужика в рясе в дорогущем джипе, возникает вопрос – а деньги откуда?» Вам, наверное, часто такие вопросы задают.
А. КУРАЕВ: Сейчас Вы видите перед собой мужика в рясе, который сюда приехал на скутере, а не на дорогущем джипе. Церковь – это способ, которым Христос продолжает своё дело Боговоплощения в мире после вознесения, чтобы не только дух Христа, не только Его слово, но и тело и плоть его были доступны людям, не зависимо от случайности их рождения в том или ином столетии и степени удалённости от Палестины, чтобы всё это было доступно для людей. Для этого Христос создал церковь и её таинства. Водопроводчик, который обеспечивает подачу воды в вашу квартиру, может быть не очень приятным человеком, но это не повод отказаться от воды и запаять кран?
М. АНДРЕЕВА: Примем звонок. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Владимир, Санкт-Петербург. Ещё года четыре назад был абсолютный всплеск восприятия бога через не столько веру, сколько через вхождение в церковь. Было не столько вера, сколько показное что-то.
М. АНДРЕЕВА: Соблюдение канонов, например.
СЛУШАТЕЛЬ: Больше стало, как в своё время у Петросяна: у иконы стою – может, деньги мне вернут должники. Насколько изменилась та вера, которая была в 80-90-х годах, насколько люди отношение к богу изменили? Может, сейчас, в связи с последними событиями, объединение общества на морально-нравственных началах изменило это ситуацию?
А. КУРАЕВ: Я думаю, изменения в лучшую сторону, если сравнивать с 80-ми годами, хотя бы по той причине, что православие сегодня – не религия бабушек, а значительной части и городской интеллигенции. И даже обычные прихожане, бабушки, получили доступ к огромному миру православной культуры, литературы, мысли. Поэтому я думаю, что церковь выросла, но даже внутри самой церкви пропорция людей, сознательно верующих, знающих суть христианской веры, улучшилась по сравнению с тем, что было в годы советской власти, когда бульдозером государственного атеизма была срезана вся верхушка, культурный, верхний слой, и остался гранит фундаментальных, почти языческих представлений. Сейчас это не так. За последние четыре года, если смотреть пристально, вы увидите хаотическое колебание курса цены нефти – вверх-вниз два-три доллара, а посмотришь издали – увидишь, что все же есть определенный тренд: она неуклонно дешевеет. Точно также в мире православия: бывают скандалы, откаты, приливы, но в целом за эти 25 лет, несомненно, православная церковь возрождается.
М. АНДРЕЕВА: Сейчас часто употребляется выражение: духовные скрепы. Как Вы это трактуете? Наш слушатель пишет, что сегодня это – Макдональдс, доллар, духовные скрепы постсоветской страны.
А. КУРАЕВ: Мне кажется, это модный термин в эпоху укрепления вертикалей власти. В самом Евангелии Христос царствие божие сравнивает с бунтовщическим элементом: царствие божие подобно закваске, дрожжам. Когда в закваску бросают дрожжи, они начинают бурлить. Мне кажется, что для современного человека важнее помнить, что даже путь православия, путь традиции – это путь индивидуальной революции, прежде всего, а не попытки сказать: давайте построим нас вместе, скрепим, сцементируем.
Лет 10 назад я участвовал в церковно-государственной конференции по проблемам молодёжной политики в Белграде. Местный румяный комсомольский вождь, глава департамента администрации, в своём выступлении говорит: «Мы всегда поддерживаем нашу Русскую православную церковь, потому что она цементирует наш народ». Я сказал: «Простите, Вы, кажется, путаете методы церкви и методы сицилийской мафии». Задача церкви зачастую – болотце-то взорвать. Та речь патриарха, о которой мы говорили, именно об этом: не успокаивай себя, что у тебя есть банковский счёт, у меня всё хорошо – важно будет иное. Если такое напоминание честное, серьёзное – это укол в совесть. Это то, что не скрепляет тебя, а открепляет от твоих иллюзий, твоих братанов, привычной колеи жизни.
М. АНДРЕЕВА: Как Вы относитесь к слиянию РПЦ с государством вопреки Конституции?» – Чиполино спрашивает.
А. КУРАЕВ: Я не думаю, что это оздоровит и церковь, и государство. Слияние двух здоровых организмов бывает хорошим. Но когда два не очень здоровых организма соединяются, обычно они, скорее, делятся своими мутантами и заражают друг друга своими нехорошими вещами, в частности, телефонным правом, коррупцией, инфляцией красивых слов и так далее. Я в 1990-2000-е годы всегда активно спорил с тезисом, будто церковь стремится к соединению с государством. Было много избыточных опасений и обвинений в те годы. Но после разговора патриарха в администрации президента администрация давит на ректора МГУ, и меня оттуда увольняют… Так что два года назад у меня исчезло убеждение в том, что церковно-государственное сближение остаётся нетравмоопасным.
М. АНДРЕЕВА: «Какая мера ответственности церкви, наряду со светской властью, что украинский и молдавский, белорусские народы отдалились от России?» – Роман спрашивает.
А. КУРАЕВ: А кто в нашем обществе за что отвечает? Полная безответственность. Ни одна из ветвей власти ни за что не отвечает, включая прессу, между прочим.
М. АНДРЕЕВА: Тогда давайте по-другому спросим: что может сделать церковь, чтобы сблизить народы, людей?
А. КУРАЕВ: Чтобы сблизить народы, надо сделать шаг в сторону от идеологически-политического мейнстрима своего родного государства, чтобы люди за границей не воспринимали церковных спикеров как кремлёвских соловьёв. Это серьёзный выбор: бонусы во внутренней политике будут сопровождаться минусами во внешне мире. И наоборот.
М. АНДРЕЕВА: Это к вопросу о слиянии.
А. КУРАЕВ: К вопросу о выборе стратегии: что люди считают благом для церкви.
М. АНДРЕЕВА: «Отношение церкви к ЛГБТ, и каково в учении церкви соотношение прощения, осуждения, грехов, смирения перед гонениями и борьба за веру?» – такой вопрос.
А. КУРАЕВ: Как много всего. Первый вопрос очевиден: горько видеть людей, которые таким противоестественным образом разрушают образ Божий в себе. Если эти люди сами осознают свою особенность как повод для покаяния, церковь готова принимать это покаяние. Если люди начинают этим гордиться и пропагандировать, для нас они становятся крайне неприятными персонажами, их деятельность вызывает у нас отторжение.
М. АНДРЕЕВА: Слушатель спрашивает: «Что страшнее: советский официальный атеизм или нынешние, часто встречающиеся, якобы верующие «православнутые»? Возможно, я предположу, что слушатель имеет в виду Энтео-Цорионова и прочих им подобных?
А. КУРАЕВ: Для меня как для верующего человека всегда больнее, когда люди, которые называют себя православными христианами, совершают поступки, которым будут аплодировать профессиональные воинствующие атеисты – это для меня больнее. Когда оппонент очевиден и откровенен, с ним одно удовольствие вести полемику. А когда получается, что какими-то своими словами и поступками другие люди, мои единоверцы – (я не могу того же Дмитрия Энтео отлучить от церкви; хоть я с ним не согласен, но мы в одной церкви, и с отцом Всеволодом Чаплиным тоже), – ставятся перед выбором, это тоже очень полезно: подумай, что такое православие в сути своей?
Для меня это тоже со временем становится вопросом: может быть, я на самом деле не очень православный? А может быть, на самом деле, мейнстрим православия и суть его – вот в этом, в чем-то очень кулакастом, воинствующее, прижимающем... Сегодня читаю житие святого Порфирия Газского. 401 год, он приехал из своего города Газы в Константинополь, столицу Римской империи, по своим делам. Дела были такие, что у него в городе было человек 200 христиан, а остальные язычники, он хотел защиты императора, требовал, чтобы он разрушил языческие храмы и за деньги бюджета построил христианские. Император Аркадий не очень этого хотел, у него не было претензий к городу Газы. Тогда он пошёл на хитрость, договорился с императрицей: она только что родила малыша, будущего императора Феодосия II, и когда его крестили в храме святой Софии и какой-то высокий чиновник нёс на руках малыша, Порфирий подошёл к нему, вручил чиновнику прошение на имя этого семидневного мальчика, будущего императора, где было сказано, что нужно сделать то и то. Была договорённость: чиновник взял эту бумажку и, не читая, подложил под малыша, а затем свою руку под его голову, и сделал рукой жест, чтобы малыш нагнул головку. Это означало, что император порфирородный согласен. Аркадий шёл рядом, видел это, не знал, что в этой бумажке, но сказал: как замечательно! это мой сын, будущий император, и это его первое повеление, и я не могу его отменить. Так что же он повелел? Ему дали бумажку, и он вынужден был подписать.
М. АНДРЕЕВА: Давайте дадим слово нашим радиослушателям. Здравствуйте.
СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер, Сергей Алексеевич. Некоторое время назад, года полтора Александр Лукашенко легонько покритиковал РПЦ, что надо ей меняться, становится более современной, уходить от старославянского языка. А какие Вы видите недостатки в РПЦ?
А. КУРАЕВ: Один из главных недостатков РПЦ я каждый день вижу в зеркале, потому что начнём с того, что я отнюдь не идеальный христианин, не норматив. Это очень важно помнить. А память об этом позволяет пережить и многие другие болезни церковной жизни. Для меня это тоже серьёзный вопрос, я тоже пробую понять, что же и когда же произошло с нашей церковью – явно, что это не вчера и не одно столетие назад, – что в итоге мы в таком полупараличном состоянии, что всё время нужны административные костыли. Митрополит Ворсонофий Петербургский на крестный ход в день Александра Невского, чтобы обеспечить явку, пишет письмо командующему округа, чтобы тот солдатиков и курсантов прислал. Ну что это такое? Откуда всё это началось, как, почему? Думаю, что одна из проблем в том, что церковь слишком много доверила своим епископам.
М. АНДРЕЕВА: «Стали бы Вы президентом России для улучшения жизни паствы? Что бы Вы сделали?»
А. КУРАЕВ: Нет, мне жалко паству и соотечественников, поэтому ради их блага я не стал бы президентом России.
М. АНДРЕЕВА: Мы обсуждали заявление патриарха Кирилла, который посоветовал думать о загробном мире, сейчас кризис, о валютах много приходится в эфире говорить, многие переживают – в чём искать утешение? Что бы Вы посоветовали нашим слушателям?
А. КУРАЕВ: В детях, прежде всего, что вполне очевидно и никак не зависит от курса доллара.
М. АНДРЕЕВА: Андрей пишет: «Отец Андрей, Вы – супер».
«Вы всё время ездили в Кишинёв, пытались, как мне кажется, сблизить наши народы через церковь, что помешало Вам тогда и потом?» – Роман спрашивает.
А. КУРАЕВ: Нежелание кишинёвской митрополии видеть гостей из Москвы, прежде всего. Это закрытое общество.
М. АНДРЕЕВА: Попытка была, и Вы прекратили.
А. КУРАЕВ: В общем, да.
М. АНДРЕЕВА: Спасибо большое. Ждём Вас ещё в нашей студии.
А. КУРАЕВ: Спасибо.
http://rusnovosti.ru/posts/384560

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив