Чтиво номер 110. Мэгги О`Фаррелл, Барбара Кингсолвер, Джером К. Джером, Елена

sova_f — 03.08.2023 Барбара Кингсолвер, «Библия ядоносного дерева». Само название книги метафорично и полно смыслов. Маленькая ошибка в произношении – и вот уже получается, что «Господь наш Иисус – ядоносное дерево». Главы написаны от лица женщин семейства Прайс – четырех дочерей с библейскими именами и их матери. Каждая глава своим голосом (мне больше всего понравилось от Ады), ярко и зримо. Дикая конголезская деревня, кишащая болезнями и опасностями, мама Мванза, папа Боанда и папа Иисус, нищета и нужда, в которую попадают благополучные девочки из комфортной Америки 50-х, совершенно могучая сцена нашествия муравьев – и полное впечатление, что видишь все это своими глазами. Или вот это (хочется прямо цитировать): Ада была единственной из нас, с кем что-то было не так. Но здесь никто не пялится на Аду, разве что совсем чуть-чуть, поскольку она белая. Всем безразлично, что у нее половина тела плохая, потому что у них есть свои дети-инвалиды, или безногая мама, или один слепой глаз. Выгляни за дверь и увидишь, что мимо проходит кто-нибудь, у кого чего-нибудь недостаёт, но их это ничуть не смущает. Они дружелюбно помашут тебе обрубком, если он у них есть. [...]Здесь телесные дефекты рассматривались как побочное явление жизни, а не позор. С точки зрения физического состояния и людской молвы, в Киланге я наслаждаюсь подобным милосердным отношением, какого никогда не наблюдала в Вифлееме, штат Джорджия. Роман заставил вспомнить имена и названия, знакомые с детства: Патрис Лумумба, Агостиньо Нето (интересно, что Мобуту тогда не был у меня на слуху), Конго, Заир, Ангола, Киншаса, Браззавиль... Пришлось почитать Википедию, но в отведенное на нее время так и не удалось разобраться до конца, кто на ком стоял, приблизительно только. Читала глазами, долго-предолго. И все равно было жалко, что книга закончилось. Эпилог, написанный от лица Р-М. и слова про Килангу, которой никогда не существовало, как-то особенно тронули. Очень сильная и необычная книга – глубокая, полная эмоций, прекрасно написанная. Настоящая литература.

Мэгги О`Фаррелл, «Рука, что впервые держала мою». Л. очень не любит, когда ему пересказывают содержание – спойлер, спойлер! Но в этом случае именно спойлер (спасибо, Лолка!) заставляет не бросить книгу – ни вначале, ни на середине, ни даже на двух третях! Две линии, разделенные во времени – и обе отчаянно скучны, и стиль не бог весть что, и только то (спойлер!), что они сольются в едином порыве, заставляет читать дальше. И вот ты знаешь, что они должны слиться – но как? Ни малейшей догадки. Только за четверть до конца произносится одно имя – и сразу становится ясно, что именно произошло. Но и теперь мы в упор не понимаем, как так получилось? И чем закончится? И вот прямо триллер, и уже не скучно, и проясняются все намеки, и ты уже понимаешь, что не зря читал. Но! Во-первых, редактора на мыло, нельзя так долго мучить читателя. Во-вторых, это не Энн Пэтчетт, не Энн Тайлер, не Джонатан Франзен и не Ричард Руссо. Стиль мне совершенно не понравился, не мое. Поскольку это моя первая книга Мэгги О`Фаррелл, не знаю, продолжать ее читать или не стоит. Аудиокнигу читает Ольга Плетнева. Вроде бы и хорошо, но показалось, что сладковато. Или это текст такой? Тут мне мух от котлет отделить не удалось.

Джером К. Джером, «Трое на четырех колесах». Это нам Надечка посоветовала, под предлогом предстоящей поездки в Шварцвальд. Потому что именно туда ездили эти трое. Слушаем, слушаем... Только на шестом файле из 14 наконец добрались до немцев, и тогда много чего узнали про отличие немцев и англичан конца 19 века. Кстати, про немецкий орднунг неслабо так написано. Но мы же про Шварцвальд хотели. И вот десятый файл из 14 – и никакого Шварцвальда. Когда же наконец услышали заветное слово Тит(и)зее, то оно все равно оказалось не про Шварцвальд. Про переживания лошадей, про повадки немецких кучеров, про кур в гастхаузах... Порою таки смешно (например, про правильное произношение для иностранцев), почти как в любимом шедевре «Трое в лодке», а порою юмор выжимается, выкручивается, как тряпка, до последней капли. Вообще надо сказать, что в последнее время я юмор ради юмора не очень. Как соль в солонке, по выражению одного писателя. Читает Александр Воробьев. На олдскульный манер, но это подходило к олдскульному содержанию, так что вполне. Другое дело, что эти старые вещи – не для меня, надо бы мне уже это запомнить и не пытаться дважды в ту же реку.

Елена Михалкова, «Перо бумажной птицы». Очень понравилось, просто здорово. Не в последнюю очередь благодаря лапочке Игорю Князеву. Что же до сюжета – то ох. Одну девушку не узнают из-за того, что надела чужое платье, другую из-за бейджика на фартуке, о подмене третьей вообще никто даже не догадывается. То есть догадываются, но как-то слабенько. Эти переодетые перепутанные женщины с недавнего времени меня просто преследуют – мода на них что ли пошла. Ну и, как часто случается в детективах, слишком много выкрутасов для достижения цели. Но Елену Михалкову же я люблю не только за это. Люблю за умный, легкий, энергичный слог, за круто закрученный сюжет (и фиг с ним с переодеванием), за ярко прописанных героев, за харизматичную парочку Бабкина и Илюшина, подкупающих своими надежностью, порядочностью и взаимовыручкой, за общее светлое чувство, остающееся после ее книг.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив