Чтение в субботу – почему китайцы остановились?

Продолжаю цитировать книгу известного британского историка Йана Морриса War What Is It Good For? The Role Of Conflict In Civilisation, From Primates To Robots, в этот раз, как сам Моррис пишет, про "самый важный вопрос в военной истории".

И вот мы сталкиваемся с ещё одним парадоксом. В 1415 году монголы и китайцы династии Мин имели самые мощные армии на Земле, а Генрих V и другие европейские короли безнадёжно отставали. К 1615 году ситуация изменилась диаметрально противоположно, и немногие армии мира могли противостоять европейской огневой мощи. У европейцев были лучшие пушки, а у азиатов, которые изобрели артиллерию, - не было ничего подобного.

Почему Китай не сохранил свое изначальное превосходство в огнестрельном оружии и не устроил свою собственную Пятисотлетнюю войну со всем миром [Ранее Моррис называет европейскую колониальную экспансию, начатую взятием португальцами Сеуты в 1415 году, "Пятисотлетней войной"]? Это, вероятно, самый важный вопрос во всей военной истории, но ответ на него мало кто даёт.

Наиболее популярная теория, с всевозможными вариациями которой мы все сталкивались неоднократно, заключается в том, что европейцы были бенефициарами уникального западного способа ведения войны. Они унаследовали его от античности, и именно он стал причиной их пороховой революции. "Критический момент в отношении огнестрельного оружия заключается не в том, что оно внезапно обеспечило западным армиям гегемонию, - провозглашает военный историк Виктор Дэвис Хэнсон, - а в том, что такое оружие оказалось востребовано именно в западных, а не в неевропейских странах - факт, который в конечном итоге объясняется давней западной культурной традицией в отношении рационализма, свободного исследования и распространения знаний, уходящей корнями в классическую античность". Взлет Европы, заключает он, был "логичным, учитывая эллинское происхождение европейской цивилизации".

На этом этапе книги вы уже не удивитесь, услышав, в какую корзину, по моему мнению, стоит выбрасывать такие утверждения. Ранее я уже попытался показать, что не существует такого понятия, как "древний западный способ ведения войны", потому что способы ведения войны греками и римлянами не были какими-то уникальными. Они были лишь местными (средиземноморскими) версиями модели, использовавшейся во всех цивилизованных регионах Евразии. Далее я утверждал, что повсюду от Китая до Средиземноморья этот древний способ ведения войны исчез в первом тысячелетии нашей эры перед лицом появления кавалерии. Как очевидно любому непредвзятому наблюдателю, неверная теория "западного способа ведения войны" не способна объяснить то, что произошло в Европе XVI века.

Этот вопрос внимательно разбирался другими историками, поэтому я обращу ваше внимание лишь на один момент. Если "именно это стремление Запада к великолепному столкновению пехоты свободных людей, к жестокому убийству с помощью холодного оружия на поле боя, озадачивало и пугало наших врагов из незападного мира на протяжении более чем 2500 лет" (цитата из Хэнсона), то почему новый европейский стиль ведения войны, сформировавшийся к концу XVI века, сводился к тому, чтобы стоять на расстоянии и стрелять из мушкетов и пушек, а не побыстрее сближаться для использования холодного оружия?...

Некоторые историки дают весьма приземленный ответ на все эти вопросы. Они утверждают, что связанная с огнестрельным оружием революция военного дела в Европе не имеет ничего общего с культурными традициями (ну это любому серьёзному исследователю очевидно). Европейцы смогли серьёзно усовершенствовать и научиться эффективно применять огнестрельное оружие по очень простой причине – они очень много воевали. Европа, согласно этой теории, была разделена на множество маленьких государств, которые постоянно враждовали друг с другом [Это так называемая "турнирная теория", прекрасно изложенная в недавней книге Грегори Хэнлона European Military Rivalry, 1500–1750: Fierce Pageant]. Китай, напротив, большую часть времени с 1368 по 1911 год был единой империей. В результате китайцы редко воевали, и у них не было причин вкладывать средства в совершенствование оружия. Для враждующих европейцев, однако, инвестиции в лучшее оружие были буквально вопросом жизни и смерти. Поэтому именно европейцы, а не китайцы, усовершенствовали огнестрельное оружие.

Но и это объяснение оставляет многие важные вопросы без ответа. Несмотря на всё свое единство, Китай много воевал в период с 1368 по 1911 год, часто в масштабах, которые просто затмевали все мелкие европейские дрязги. В 1411 и 1449 годах императоры посылали полумиллионные армии против монголов. Борьба с пиратами заняла большую часть XVI века, ужасная война с Японией опустошила Корейский полуостров в 1590-х годах, а в 1600 году четверть миллиона человек были мобилизованы против восстания в Сычуани. Так почему же ни одна из этих войн не послужила толчком к инновациям в огнестрельном оружии европейского типа?

Суть проблемы, как объясняет адвокат, ставший историком, Кеннет Чейз в своей великолепной книге Firearms: A Global History to 1700: дело не в том, сколько, а в том, какие именно виды войн вели европейцы и азиаты. Первые ружья были неуклюжими, медлительными штуками, их скорострельность измерялась в минутах на выстрел, а не в выстрелах в минуту. На практике они работали только против неуклюжих и медленных целей, например городских стен, поэтому первые значительные успехи были достигнуты в осадной артиллерии.

Изначальным очагом инноваций был южный Китай, потому что войны против монгольского владычества в долине Янцзы в середине XIV века выигрывались штурмом крепостей и потоплением больших кораблей в ограниченном речном пространстве. Для обеих этих задач ранние пушки были превосходны. Но после 1368 года основной театр военных действий переместился в степи на севере Китая. Здесь было мало крепостей для обстрела, а медленно стреляющие пушки были бесполезны против быстро движущейся кавалерии. Китайские генералы, будучи рациональными людьми, тратили свои деньги на дополнительных всадников и великую стену, а не на постепенное совершенствование огнестрельного оружия.

Европа - по крайней мере, в части артиллерии - имела больше сходства с южным, а не с северным Китаем. Там было много крепостей, много холмистых местностей, ограничивающих передвижение армий, и, поскольку она находилась так далеко от степей (что делало кавалерию дорогой), в ее армиях всегда было много медлительной пехоты. В таких условиях совершенствование оружия с целью получения небольших улучшений имело большой смысл, и к 1600 году было накоплено так много улучшений, что европейские армии стали лучшими на Земле.

Если бы у императоров династии Мин был хрустальный шар, и они могли бы увидеть, что к XVII веку огнестрельное оружие будет достаточно эффективным, чтобы победить кавалерию кочевников, они, несомненно, пошли бы на долгосрочные инвестиции в совершенствование пороха, мушкетов и кованых пушек. Но в реальном мире никто не может предвидеть будущее (как бы ни старались некоторые из нас). Все, что мы можем сделать, - это ответить на ближайшие вызовы, которые прямо здесь и сейчас стоят перед нами. Европейцы инвестировали в огнестрельное оружие, потому что это имело смысл в то время и место; китайцы не инвестировали в огнестрельное оружие, потому что это не имело смысла в то время и место; и благодаря такому здравому смыслу Европа (почти) завоевала мир.