Читая френдленту

Ну, во-первых, когда я в прошлый раз читал «Войну и мир» мне показалось, что очень гладко написано, эдакий изи-ридинг. Читаешь и жалеешь, что скоро кончится. Но ладно, может быть в самом деле привык к этому языку. Как быстро привыкаешь и к языку Достоевского, у которого уж точно, если присмотреться к построению фразы внимательнее, то немало удивишься. А проглатываешь и не замечаешь.
И во-вторых. Неужели можно добиться лучшей передачи мысли, лишь точнее подыскивая слова? Особенно в романе, где слова накатывают на тебя волнами, и ты считываешь вовсе не слова, а картинки и «что-то общее». Кажется невозможно постоянно тормозить и всерьез раздумывать, почему тут использовано именно такое слово, к каким нюансам смысла оно отсылает.
Ткнул в текст романа наугад: «Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на оттоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился».
Да, это мощно. Насколько подробно и точно. Масса подробностей и даже в каком-то смысле психологическая характеристика, и ведь это нужно было выбрать из еще миллиона черточек и подробностей, выбрать именно это, чтобы нарисовать – что? Видимо то, что Толстой считал важным, некий гештальт. При чтении в потоке считывается лишь «упоминание», а при внимательном прочтении, остановившись и несколько раз, с паузами, получается чиста хокку, еще страницу можно про это предложение написать. И это не то же самое, что метафорическое гладкое письмо, где уж чего схватил, то и твое.
|
</> |