Читая Бунича...
seva_riga — 14.12.2015 Не могу не поинтересоваться: А что вы думаете о событиях, которые описаны в его книге "Золото партии"? Есть ли что сказать в качестве опровержения, или наоборот - в поддержку автора?«Ещё в октябре 1920 года, почувствовав себя более-менее уверенно, Ленин подписал декрет (26 октября) «О продаже антикварных ценностей за границу», имея в виду легализировать, насколько это возможно, перемещение за рубеж национального достояния России, поскольку проводимые до этого тайные операции были, в известной степени, рискованными и требовали немалых расходов. В Европу была послана так называемая «экспертная комиссия», возглавляемая Ракитским – человеком «архинадёжным».
В Париже, Лондоне и Флоренции были организованы первые аукционы,
вызвавшие сенсацию и страшный скандал, так как многие знали
владельцев выставленных на аукцион вещей. Знали также, что бывшие
их владельцы расстреляны или пропали без вести. Однако никто не мог
предъявить никаких документов, необходимых для демократического
суда, доказывающих незаконность продажи антиквариата. Аукционы,
благодаря низким ценам и уникальности выставленных на них
предметов, имели большой успех, суля фантастические барыши. Сотни
фирм ринулись к ленинским «экспертам», предлагая сотрудничество в
разбое. К этому времени количество конфискованных ценностей в
России измерялось тысячами тонн, а часто и кубометрами. На что
сразу обратили внимание все участвующие в «легальных» сделках (и о
чём поначалу с удивлением писали европейские газеты), это то
обстоятельство, что деньги, вырученные на аукционах, советские
эксперты просили переводить не в Россию, а на счета в банках Европы
и Америки. Некоторые эксперты брали вырученные суммы наличными,
набивая чемоданы купюрами. Дело принимало всемирный размах...»
(стр. 45)
«К этому времени вполне оформилось «Зазеркалье» ленинской номенклатуры, которая сразу же показала свою беспредельную распущенность и жадность. Члены ленинского ЦК жили, как правило, в старинных особняках, проявив болезненную слабость к дорогой мебели, столовому золоту и серебру, драгоценным сервизам и коврам, а также к картинам старых мастеров в массивных золотых рамах.
Шинели и косоворотки были у них чем-то вроде спецодежды. В особняках даже был сохранён старый вымуштрованный штат прислуги, дворецкие и повара. В подмосковном Юсуповском особняке, где обосновался Троцкий, сохранились даже юные адъютанты из бывших корнетов, лихо берущие под козырёк, щёлкающие каблуками и умевшие почтительно склонять голову с безукоризненным старорежимным пробором.
Ленин, хотя и посмеивался, но никак всему этому не препятствовал, поскольку и сам ушёл не очень далеко. Ежедневно подписывая разнарядки и требования для столовой ЦК и для различных кремлёвских служб, он внимательно следил за ассортиментом продуктов, куда обязательно входили три сорта паюсной икры, разнообразные сорта мяса, колбас, сыров, деликатесных рыб, особенно любимые им солёные огурчики, маринованные и солёные (когда не было свежих), грибы и три сорта кофе. Ленин был гурман, и в разгар небывалого голода, уносящего в день десятки тысяч человек, мог выговаривать Горбунову, что «икра вчера имела странный запашок», «грибы были в безобразном маринаде» и что «неплохо бы повара посадить на недельку в тюрьму». Имение великого князя Сергея Александровича в подмосковной деревне Горки перешло к Ленину.
Всё население деревни было выселено. В опустевших домах жили
охранники-интернационалисты, которых обобщённо ныне называют
почему-то «латышскими стрелками», хотя латышей там было всего около
20 человек.» (стр. 46)
«Подобная жизнь, конечно, очень нравилась, и расставаться с ней не хотелось. Поэтому, зная о ленинском первоначальном плане перевода всех ценностей за границу во имя «мировой революции» и последующем бегстве, номенклатура постоянно давила на вождя, что для бегства нет никаких оснований. Надо продолжать строить «социализм» в России по прекрасно отработанной методике: конфискации и расстрелы. Ленин неизменно соглашался, громогласно уверяя ещё в марте 1921 года своих сообщников, что не будет никаких послаблений и изменений в доктринах и политике партии…»
Когда ЧК стало разбираться с воровством в Гохране и арестовала доверенное лицо Ленина, вождь пролетариата вмешался, в ответ ЧК прислало ему письмо:
«Разве не вы ещё в апреле 1921 года прислали нам следующую записку:
«Совершенно секретно. Т. Уншлихту и Бокию! Это безобразие, а не работа! Так работать нельзя. Полюбуетесь, что там пишут. Немедленно найдите, если потребуется, вместе с Наркомфином и тов. Баша утечку. Ввиду секретности бумаги, прошу немедленно мне вернуть её вместе с прилагаемым и вашим мнением. Пред. СНК Ленин».
«Прилагаемым» была вырезка из газеты «Нью-Йорк Таймс» с уже сделанным (лично Лениным, судя по почерку, переводом):
«Целью „рабочих“ лидеров большевистской России, видимо, является маниакальное желание стать вторыми Гарун-аль-Рашидами с той лишь разницей, что легендарный калиф держал свои сокровища в подвалах принадлежащего ему дворца в Багдаде, в то время как большевики, напротив, предпочитают хранить свои богатства в банках Европы и Америки. Только за минувший год, как нам стало известно, на счёт большевистских лидеров поступило:
От Троцкого – 11 миллионов долларов в один только банк США и 90 миллионов швейц. франков в Швейцарский банк.
От Зиновьева – 80 миллионов швейц. франков в Швейцарский банк.
От Урицкого – 85 миллионов швейц. франков в Швейцарский банк.
От Дзержинского – 80 миллионов швейц. франков.
От Ганецкого – 60 миллионов швейц. франков и 10 миллионов долларов США.
От Ленина – 75 миллионов швейц. франков.
Кажется, что „мировую революцию“ правильнее было назвать „мировой
финансовой революцией“, вся идея которой заключается в том, чтобы
собрать на лицевых счетах двух десятков человек все деньги мира. Из
всего этого мы, однако, делаем скверный вывод о том, что
Швейцарский банк всё-таки выглядел с точки зрения большевиков
гораздо более надёжным, нежели американские банки. Даже покойный
Урицкий продолжает держать свои деньги там. Не следует ли из этого,
что нам необходимо пересмотреть свою финансовую политику под углом
её большей федерализации?» (стр. 47)
Следствие началось лихо. В Москве по обвинению в шпионаже была арестована американская корреспондентка агентства «Ассошиэйтед Пресс» Маргарита Гаррисон, а несколько позднее – американский журналист Адольф Карм, прибывший в Москву в качестве делегата на III Конгресс Коминтерна от Американской социалистической рабочей партии. Было схвачено ещё несколько американских граждан. Всем им предъявили стандартное обвинение в сборе разведывательной информации военного и политического характера. «Нью-Йорк Таймс» – американская газета, значит, и отвечать должны американцы.
Несмотря на железную логику подобного утверждения, у Ленина всё-таки появилась мысль, что в данном случае ВЧК ищет не «утечку», а просто таким нехитрым способом старается сорвать его предстоящие переговоры с американским сенатором Френсом, инженером Вандербильдом, которого Ленин, кстати, по справке ВЧК, ошибочно считал миллиардером Вандербильдом, и дельцом Хаммером. В гениальной голове вождя возникла мысль продать и русские недра, и он начал усиленно пропагандировать свою идею о «концессиях».
Газета «Нью-Йорк Таймс» в номере от 23 августа 1921 года пишет:
«Банк Кун, Лейба и K°, субсидировавший через свои немецкие филиалы
переворот в России 1917 года, не остался в накладе от своих
благодарных клиентов. Только за первое полугодие текущего года банк
получил от Советов золота на сумму 102 миллиона 290 тысяч долларов.
Вожди революции продолжают увеличивать вклады на своих счетах в
банках США. Так, счёт Троцкого всего в двух американских банках за
последнее время возрос до 80 миллионов долларов. Что касается
самого Ленина, то он упорно продолжает хранить свои „сбережения“ в
Швейцарском банке, несмотря на более высокий процент годовых на
нашем свободном континенте». (стр. 48-49)
«У нас нет денег!», – не уставал повторять Ленин и с трибун, и в частных беседах с Алексеем Максимовичем Горьким и американскими бизнесменами. Денег нет, а голодные бунты беспощадно подавляются массовыми расстрелами. В июне 1921 года объявили забастовку голодные железнодорожники Екатеринослава. Толпу рабочих-пролетариев расстреляли пулемётным огнём. На месте было схвачено 240 человек. Из Них 53 были немедленно расстреляны на берегу Днепра и сброшены в воду. Остальных потребовала на расправу Всеукраинская ЧК в Харькове, где тогда находилась столица Украины. Части особого назначения врываются в голодающие деревни, расстреливая всех поголовно и оформляя потом документы, что в деревне имел место «эсеро-меньшевистский заговор». По стране толпами бродят миллионы бездомных и голодных детей, потерявшие родителей во время большевистской мясорубки.
А у элеваторов Петрограда, Одессы и Николаева грузятся зерном
пароходы иностранных компаний, увозящие хлеб за границу в обмен на
золото. Ленин зондирует почву на иностранных биржах о возможности
продажи только одного русского леса на миллиард золотых рублей.
Американские «концессионеры» выясняют с вождём подробности купли
русских недр. Выясняются даже мелкие детали: сколько нужно платить
русским рабочим на шахтах, рудниках и приисках? Американцы
предлагают платить по полтора доллара в день. Ленин приходит в
ужас. Ни в коем случае! Ни цента! Мы сами заплатим! Вы, господа, не
беспокойтесь. Американцы чувствуют какой-то подвох. Там, где денег
никаких не берут, явно пахнет каким-то мошенничеством. А страна
продолжает вымирать от голода.» (стр. 50)
К моменту высылки Троцкого шеф ОГПУ Генрих Ягода уже
представил Иосифу Виссарионовичу номера личных счетов и сумм,
находящиеся на этих счетах, всех тех, кто нагрел руки на
небывалом в истории разбое, именуемом Великая Октябрьская
Социалистическая Революция. Только номера своего собственного счета
Ягода не назвал, наивно полагая, что он у товарища Сталина является
единственным источником информации. Позднее Ягода его назовёт, но
будет уже поздно. Всё выжмет из них Сталин, до последнего
цента. Харкая кровью отбитых лёгких, выплёвывая выбитые зубы, все
они, прежде нем получить пулю в затылок, «добровольно» переведут
деньги из западных банков в Москву. (стр. 59)
Стекались деньги в Москву, но, увы, только с личных счетов. А это
была капля в море. Мало было. На великие сталинские планы
строительства новой империи нужно было гораздо больше. Рыскало по
миру ОГПУ и её преемница НКВД в поисках несметных сокровищ,
названных Лениным «Золотом Партии». Искало «Золото Партии» и
гестапо, выбивая душу из арестованных банкиров. Душу выбивали, но
золота не нашли. Куда же оно делось? На что пошло? Трудно сказать
точно, но ряд исследователей полагает, что именно «золото партии»
вывело Соединённые Штаты из глубочайшего экономического кризиса
20-х годов, обеспечив экономический бум последующих лет «Нового
курса» президента Рузвельта. Ещё никем не написана финансовая
история мира, поскольку финансовые тайны, в отличие от
государственных и военных, не раскрываются в ходе истории, а
становятся ещё более непроницаемыми…» (стр. 60)
«Жена Калинина, по инерции ленинского беспредела, взяла из Гохрана
соболью шубу, принадлежавшую расстрелянной императрице, и в итоге
получила возможность хорошо подумать о своём поступке в течение
долгих лет, проведённых в заключении. Жена Молотова считала, что
она вполне имеет право взять из Гохрана свадебную корону Екатерины
II и подарить её жене американского посла, но тоже оказалась в
тюрьме. Могущественные мужья, находящиеся на самой вершине
партийно-государственной элиты, ничем не могли помочь своим жёнам,
вся беда которых не столько в их алчности, сколько в неправильном
понимании обстановки. Всё, что они считали своими законными
трофеями, Сталин считал принадлежащим государству...» (стр.
63)
|
</> |