Он создавал советскую разведсеть в Западной Европе и годами верно служил НКВД, закрывая глаза на расправы над невинными. Все изменилось в разгар Большого террора – когда его самого срочно призвали из Парижа в Москву. Зная свою участь, шпион со стажем Игнатий Рейсс стал угрожать Сталину раскрытием всех тайн. Через два месяца его изуродованное тело нашли в Швейцарии.

В течение лета 1937 года под разными предлогами в Москву были отозваны десятки сотрудников НКВД, нелегально действовавших за границей. Большинство из них стали жертвами «чисток» внутри самого НКВД, проходивших после ареста наркома внутренних дел Генриха Ягоды и назначения на его должность Николая Ежова. Бывшие «передовики» массовых расстрелов, с гордостью получавшие за это ордена, без жалости приговаривались к смерти своими же коллегами, таких орденов еще не имевшими, но представленными к ним сразу же после исполнения приговора. Тем летом приказ вернуться в СССР получил и Игнатий Рейсс – крупный советский разведчик, работавший во Франции. Более чем осведомленный о происходившей чистке и понимавший, что в СССР он будет немедленно арестован, Игнатий Рейсс решил остаться за границей.

А в начале сентября житель швейцарского городка Пюи недалеко от Лозанны нашел окровавленное тело мужчины. Прибывшие жандармы обнаружили в теле убитого 12 пуль: пять из них были выпущены в лицо и обезобразили его до неузнаваемости. Было очевидно, что мужчину убили не здесь – следы показывали, что тело тащили от проходившей неподалеку трассы. Да и ни один из местных жителей не слышал выстрелов. В кармане убитого находился паспорт на имя Германа Эберхарда, билет на поезд на имя некого Штеффа Бранда, а в руке он сжимал клок седых женских волос.

Вскоре полицейские обнаружили на одной из улиц пустой автомобиль, салон которого был залит кровью. Весть об убийстве «неизвестного из Шамбланда» тут же разлетелась по всем газетам. Через несколько дней в полицию обратилась женщина, которая прочла об убийстве и поняла, что речь идет о ее муже. После опознания вдова сообщила, что это ее супруг, Игнатий Рейсс, который убит чекистами за разрыв с советской разведкой.

На самом деле Игнатия Станиславовича Рейсса по прозвищу Людвиг звали Натан Маркович Порецкий. Он родился в конце XIX века в местечке Подволочиск, входившем в ту пору в состав Австро-Венгрии. Образование получил в уже ставшем на тот момент польским Львове. Начал было работать на железной дороге, но в 1919 году примкнул к коммунистическому движению Польши, а в следующем году – переехал в Москву, вступил в партию большевиков и стал сотрудником ВЧК. Потом внезапно – скорее всего, по заданию – вернулся во Львов. Жил там два года, после чего его арестовали за распространение нелегальной в стране просоветской литературы. Порецкого приговорили к пяти годам тюрьмы, но ему удалось сбежать во время конвоирования и добраться до Германии.

Выполняя поручения советской разведки, он работал в Берлине, Вене, Амстердаме и Лондоне, контактировал со многими советскими разведчиками-нелегалами. В начале 30-х годов стал заместителем Вальтера Кривицкого, в будущем тоже перебежчика. Кривицкий тогда возглавлял крупную нелегальную резидентуру советской военной разведки в Западной Европе. Последние же годы до получения приказа о возвращении в СССР Порецкий провел в Париже. Приняв решение о невозвращении, в июле 1937 года он направил советскому торгпредству в Париже письмо, предназначенное для ЦК партии. Рейсс информировал ЦК, что он порывает со сталинской контрреволюцией и «возвращается на свободу», которой в его понимании было учение Ленина. Ну, и между делом сообщал, что поместил в безопасное место бумаги и документы, разоблачающие Сталина и НКВД, и что если с ним что-нибудь случится, то все это будет опубликовано.

Рената Штайнер" loading="lazy" />

Рената Штайнер

После этого Рейсс с женой и сыном бежал в глухую швейцарскую деревню, где скрывался около месяца – пока не был вычислен. Бытует мнение, что перебежчик, направив письмо в посольство, полагал, что пока оно дойдет до адресата, у него самого будет предостаточно времени, чтобы перебраться вместе с семьей в Америку. Но думается, что это недосягаемый верх наивности для опытного разведчика. Как бы там ни было, вопрос об участи Рейсса был решен более чем оперативно.

А вот само убийство исследовали и обсуждали потом еще очень долго. Было написано даже несколько книг – вдовой Рейсса и его коллегами. Но до сих пор все это – версии, зачастую основанные на чужих словах. По этим версиям, узнав об измене Рейсса, Сталин приказал Ежову уничтожить его вместе с женой и ребёнком – создать прецедент, наглядно показать всем, что может с ними случиться, если они последуют примеру Порецкого.

Специальная группа исполнителей якобы немедленно выехала из Москвы в Швейцарию, где скрывался Рейсс. Помощь в поиске перебежчика оказывали местные резиденты. Кто-то из них не догадывался о цели операции – как, например, муж Цветаевой Сергей Эфрон, кто-то прекрасно все осознавал. Среди последних была вернейший друг семьи Порецких – Гертруда Шильдбах. С ее-то помощью и удалось напасть на след шпиона. Именно Шильдбах, чей седой локон в руках Рейсса был опознан его вдовой, пригласила Порецкого вечером 4 сентября в ресторан под Лозанной. После ужина она сдала его в руки убийц, поджидавших в автомобиле неподалеку. Те застрелили Рейсса и выбросили тело. Местной полиции удалось установить и предполагаемых убийц, оказавшихся кадровыми сотрудниками НКВД. Однако Гертруда Шильдбах и её сообщники успели сбежать – в снимаемом ею номере отеля полиция нашла коробку шоколадных конфет, отравленных стрихнином. Со слов вдовы, эту коробку накануне исчезновения Рейсса Гертруда, пришедшая к ним в гости, передала ребенку в качестве презента. Но потом буквально вырвала из его рук, сказав при этом что-то неразборчивое.

Сергей Эфрон, муж Марины Цветаевой" loading="lazy" />

Сергей Эфрон, муж Марины Цветаевой

На след преступников выйти так и не удалось. Единственной, кто в конечном итоге предстал перед судом, стала Рената Штайнер – женщина, арендовавшая автомобиль, обнаруженный полицией на одной из улиц и залитый кровью. Впрочем, доказать ее причастность к убийству не удалось – она заявляла, что автомобиль арендовала задолго до этого по просьбе знакомого, как раз Сергея Эфрона, и не знала, для каких целей эта машина будет использоваться. Сам Эфрон в день убийства находился в Испании, а к моменту вызова для дачи показаний в суд – уже в СССР.

Гертруда Шильдбах" loading="lazy" />

Гертруда Шильдбах

Жена Порецкого, Елизавета, уехала после этого в США, где вскоре вышла замуж. Впоследствии она написала книгу «Тайный агент Дзержинского» о жизни и смерти своего первого мужа, где и привела полную версию написанного им летом 37-го письма. Вот некоторые выдержки из него: «Письмо, которое я Вам пишу сегодня, я должен был написать уже давно, в тот день, когда “шестнадцать” были убиты в подвалах Лубянки по приказу “отца народов”. Я тогда молчал. Я не поднял голоса протеста и при последующих убийствах, и за это я несу большую ответственность. Велика моя вина, но я постараюсь ее загладить, быстро загладить и облегчить этим свою совесть… Близок день суда международного социализма над всеми преступлениями последних десяти лет. Ничто не будет забыто, и ничто не будет прощено. История – строгая дама, и “гениальный вождь, отец народов, солнце социализма” должен будет дать ответ за все свои дела. Процесс этот состоится публично, со свидетелями, многими свидетелями, живыми и мертвыми; все они еще раз заговорят, но на сей раз скажут правду, всю правду».

Елизавета Порецкая" loading="lazy" />

Елизавета Порецкая

Утверждается, что в этом же письме Порецкий отказался от ордена Красного Знамени, которым был награжден в 1928-м «за заслуги перед пролетарской революцией». «Носить его одновременно с палачами лучших представителей русского рабочего класса – ниже моего достоинства, – пересказывает слова Рейсса его вдова. – Я шел вместе с вами до сих пор, но ни шагу дальше! Наши дороги расходятся! Кто теперь еще молчит, становится сообщником Сталина и предателем дела рабочего класса и социализма». Сам Рейсс, за долгие годы работы которого в НКВД были уничтожены тысячи ни в чем не повинных людей, по этой «другой» дороге пройти не успел.