Черныш и я


Чернышу 3 месяца, мне 7 лет. Деревня Успенка, под Москвой
Кроме всего прочего ( скульптура, живопись, графика, моделирование детских игрушек, литературные труды, длинные восхитительные письма друзьям и родным, бытовые хлопоты, очереди за продуктами, болячки, советский быт et cetera, et cetera...), папа еще и замечательно фотографировал стареньким ФЭДом, сам проявлял, сам печатал, составлял альбомы, делал шутливые надписи. И как его на всё хватало? Чем дольше живу, тем сильнее поражаюсь.
Помню его, сидящим вечерами, после работы в мастерской, в комнате, где горел только красный фонарь. Перед ним космического вида аппарат, на котором прокручивалась пленка, и три ванночки: проявитель - вода - закрепитель. Это было чудо - странный, непонятный негатив, где всё наоборот, тайно переходил на белую фотобумагу, которую топили в проявителе, и вдруг на ней проступали наши лица. Такое крохотное волшебство. Папа додерживал ее до нужной интенсивности, пинцетом перетаскивал в воду, споласкивал, а потом бросал в закрепитель.
Затем фотографии сохли, потом разглаживались по прессом, затем резаком выравнивались края. Мне нравилось папе помогать, участвовать в волшебном процессе, но хватало меня не надолго - я убегала по своим детским делам. А папа продолжал сидеть за фотографиями.
Так наша жизнь запечатлевалась не только в шаржах, которые папа рисовал на любые семейные ситуации, но и в огромном количестве альбомов.
|
</> |