Часть одиннадцатая, последняя

artem_r — 09.11.2012 Даниил Гранин. Мой лейтенант

Александр Кабаков, Евгений Попов. Аксенов

Владимир Маканин. Две сестры и Кандинский

Валерий Попов. Плясать досмерти

У меня остались четыре книжки, как нетрудно заметить, мэтров и полумэтров, про которые я писать подробно не буду, потому что хвалить там, за одним исключением, особо нечего, а ругать я не хочу – для того, чтобы заниматься иконоборчеством, надо либо сидеть на окладе, либо быть идиотом. Так, кое-что по верхам:

Книга Попова В. – это семейные воспоминания, трагические и очень скучные, потому что автор счел, судя по всему, что тема жизни не требует каких-то особенных трудов по систематизации языка, которым это все рассказывается. Тон повествования возвышенно-бытовой, очень все грустно и всех жалко. Как всегда.

Маканинский психологический очерк по мотивациям людей постперестроечной эпохи – как всегда у Маканина, в высшей степени драматическое повествование, в котором люди, не существующие в природе, говорят языком, которым никакие люди, ни существующие, ни несуществующие, не говорят. Ситуация осложнена еще и тем, что в книге имеется настойчивое проникновение в «психологию любящей женщины», что для меня нож вострый – я это у Тургенева еле переношу, что уж про Маканина.

Диалоги Кабакова и Попова Е. об Аксенове – огромная, на пятьсот страниц, беспардонная авантюра, взявшаяся из неистребимого представления интеллигенции о том, что любой ее чих имеет для сего мира непреходящее значение. Это именно то убеждение, в силу которого любая редакция издания, претендующего на «культурность», от опенспейса и перенявшей эстафету Кольты до РЖ, немедленно обрастает «дневниками редакции», «одним днем нашего корреспондента», круглыми столами по проблемам обустройства России и прочей хуйней, призванной продемонстрировать читателю лексикон авторов означенного издания. Внятного ответа на то, кто первым и почему решил, что бакланство и калякание между собой людей, не являющихся светочами региональной мысли, будет интересно широкой публике, я еще ни разу не получил, нет его и в книге про Аксенова. А между тем, даже «авторские блоги» уже успели всех заебать, можно было хотя бы по этому поводу задуматься.

Наконец, военные мемуары Гранина очень хороши – несмотря на весьма слабую их структурированность, постоянные хронологические скачки и налет временами раздражающей литературности, они сделаны человеком умным, профессиональным и, главное, понимающим все то, что он видел и о чем пишет. Основная их мысль – не шибко оригинальная, но не менее оттого важная – в том, что государство и обычный человек – это два враждебных друг другу субъекта, что интересы государства находятся всегда в прямом противоречии с интересами обычного человека, и война это только наглядно выявляет. Причем, что важно, Гранин нигде не скатывается на нынешний ультралиберализм, хотя советскую власть не шибко любит – и ему есть за что. По силе впечатления это все не сравнится, наверное, с повестями Бакланова или Быкова (Василя, само собой), но по тоске и тому безвыходному ужасу, который преследует всякого человека, вдруг обнаружившего, что в мире нет никакой высшей правды, которая бы его существование оправдала или хотя бы гарантировала - несомненно, это все превзойдёт.

Так что вот. Несколько общих соображений напоследок.

Из всего прочитанного я бы, что называется, оставил «Мэбэт», «Женщин Лазаря», Элтанг и Гранина – это вот книжки, не только написанные людьми, понимающими избранную профессию, но и дающие себе труд подняться до обобщений, без которых большая литература не существует и существовать не будет – именно они, а не «правда жизни», «стиль», «язык» и так далее, отделяют художественную литературу от ЖЗЛ, эссе и лирических блоггерских надрачиваний на свою безутешную судьбу. Образ выше мысли, это правда, однако это имеет отношение только к образу, встроенному в цельную знаковую систему, в противном случае это все будет напоминать портреты Сталина на лобовом стекле дальнобойщиков. Лучшая книга тут, по моему мнению, «Мэбэт», но приз (если уж о нем вспоминать) я бы отдал «Женщинам Лазаря», потому что это такая безошибочно «призовая» книга – с широким охватом, хорошей оптикой и сильным нахрапом. Хотя, повторюсь, если бы призы давали за литературу, а не за «значение» - то рядом с повестью Григоренко ставить было бы нечего.

Во-вторых – изо всех видов искусства для нас по-прежнему важнейшим является то, в котором можно показать сложный внутренний мир его автора. Почти никого из представленных на соискание ничего, кроме персонально них, не интересует. Прилепин еще пытается изобразить, что его занимает судьба Родины – но это это у него гормональное, достаточно прочитать его политические выступления, чтобы заметить, что он от себя и своего сурового мужского голоса в них получает особенное удовольствие.

В-третьих, я бы не сказал, что четыре приличные книги из четырнадцати – это какой-то особенно позорный результат. Нет, нормально.

В-четвертых, то, что из этих четырех книг ни одна не может претендовать на премию выше внутримосковской – вот это очень грустно.

В-пятых – это потому, что во-вторых. Что бы там ни говорили адепты «малого мира», «художественной детали», «правды жизни» и прочего гришковца – ни хуя никому за пределами семьи не интересен внутренний мир отдельного человека. Просто потому, что внутренний мир отдельного человека - вещь не шибко оригинальная, он у всех плюс-минус один и тот же. Увлекательным это все становится только тогда, когда частные миры вступают между собой во взаимодействие. Накапливаются статистические погрешности, мелочи обращаются в причины, а частности - в законы, и меняют ход истории и мысли.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив