Мне как-то лень все было высказываться по, так сказать,

artem_r — 30.10.2012 — Лытдыбр Мне как-то лень все было высказываться по, так сказать, идеологическим вопросам, но тут этот самый новый номер «Русской жизни» меня задел. Так вот, кое-какие мысли, что называется, по поводу.

Современная русская интеллигенция, как и двести лет назад, определяется отношением к так называемому народу. Просто если двести лет назад это определение себя через народ необходимо должно было быть эксплицитным, то теперь очень большое число людей в среде этой самой интеллигенции полагает, что оно о народе забыло, что скоро придут нанороботы и народа как такового не станет и так далее.

Тем не менее, слепоглухонемым можно притворяться только перед своими, да и то недолго. И даже тупым до той степени, когда физически свойства предметов игнорируются напрочь, можно быть только до того момента, пока тебе на ногу не упал утюг. То есть, рано или поздно необходимость учесть в своем мировоззрении базовый параметр – она вылезет; нельзя рассуждать о мире, не определив своего отношения к тяжелому физическому труду. По крайней мере, в такой нищей стране, как Россия.

И тут выясняются вещи довольно неприятные. В частности, тот факт, что современная интеллигенция по этому одному главному параметру в своем мировоззрении друг от друга решительно ничем не отличается. Можно полагать это классовыми интересами, можно - финансовыми, а можно – духовностью, суть не поменяется. Даже невзирая на то, что между собой интеллигенция находит массу отличий. Одни там либералы, другие снобы, третьи анархисты, четвертые либертины, пятые либертарианцы. Одни сторонники дерегуляции, другие – полицейского режима. И так далее.

Тем не менее, если и тех, и других спросить, на хуя им дерегуляция и полицейское государство, то рано или поздно на свет вылезет он. Народ. Либо в виде «бездельников, которых я кормлю на свои налоги», либо в виде быдла, которое может устроить бунт, либо в виде экзотических ancient peasants, которые пьют водку, играют на балалайках, смотрят «Дом-два» и «Битву экстрасенсов» и вообще публика гаденькая, но нам, гуманистам, не пристало, это наш народ, и мы должны ему помочь, пройдите в специальную группу Вкантакте и скиньтесь по три рубля на картинную галерею в деревне Кукуево.

Эти люди могут думать, что у них какие-то между собой непримиримые мировоззренческие различия в силу того, что одни из них любят крестьянских детей и полагают, что их надо гладить по головкам, а другие считают, что крестьянские дети пахнут навозом и от них надо защищаться с помощью шанели или что там сейчас в моде.

На самом деле, различия только в модальности. Само определяющее мировоззрение высказывание будет неизменным: народ оборзел. И только модальность разобьет его приблизительно на три категории. Выглядеть это будет примерно так:

«Интеллектуальный труд не в пример тяжелее физического». (Это высказывание для самых тупых, его любят на ютьюбе и демотиваторах).

«Я всего в жизни добился сам своим умом и упорной учебой в МГИМО, а тупое быдло в это время пило пиво». (Это высказывание для продвинутых, я его встречал на ру-авте).

«Безденежное быдло само во всем виновато, потому что не хочет работать. А между тем, есть очень легкие работы, например – дворник; я убирала на своем дачном участке листья и точно знаю, что дело это ненапряжное». (Это уже высший пилотаж, чаще всего исполняется топ-блоггерами и колумнистами).

Как нетрудно заметить, стратегия во всех этих высказываниях, в принципе, одна: а именно попытка неприкрытой демагогией обойти тот неприятный факт, который исчерпывающе высказан в поговорке «Пиздеть – не мешки ворочать». Разница только в том, что в одних случаях идет попытка доказать, что-таки пиздеть куда сложнее, чем ворочать мешки, а в другом – что мешки ворочать это не больно-то какое сложное дело, всякий инвалид сможет. То есть, в одном случае игнорируется эмпирика, и абсолютная тяжесть мешка признается несущественной, в другом –логика, и тяжесть мешка признается величиной относительной – по сравнению с тяжестью танка, например; но итог всюду один: человек доказывает себе, что он пахал, и идет мазать бутерброд с маслом. Ну или, что скорее, писать очередной текст о том, как он выбирал среди быдла себе шофера и как надо молиться на казаков, которые сделают так, чтобы быдло нас не затоптало.

На самом деле, выхода с этого стадиона нет. Ни один человек не захочет жить с имманентным чувством вины за то, что ему в жизни повезло, что он не родился в депрессивном регионе, что мама с папой у него были кандидаты наук, что дома у него на стене висели не портреты Хемингуэя с Есениным, а фотография Бертрана Рассела, что его вовремя сунули в университет и по итогу он теперь может сидеть в теплом офисе перед теплым экраном компьютера и строчить высоконравственные заметки о пользе благотворительности с цитатами из Ницше и Швейцера или заседать в координационном совете, ставя на повестку дня вопрос о том, как могут интеллигентные люди допустить, чтобы блок право-неоконсервативных писателей получил на три представителя больше, чем блок лево-неосоциалистических фотографов. Никто не перенесет этой единственной подлинной тяготы интеллигентного человека – тяготы понимать, что, покуда нанороботы не взяли на себя весь физический труд, его жизнь – она взаймы.

И вот именно потому, что виноватым, причем зачастую без особенной вины, быть никому не хочется – на свет появляются издания типа «Русской жизни». На страницах которых живущие взаймы люди пытаются убедить себя и других в том, что они пахали, что они любят (вариант – ненавидят) народ и что у их страны есть какая-то особенная судьба, думы о которой могут составить род нестыдного занятия и даже профессию на всю оставшуюся жизнь.

И только уже совсем глупые и наглые женщины, типа Божены, Долецкой или Латыниной, чувствуют себя в этой ситуации хорошо.

Спасибо за внимание.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив