Часть 46. След

В дачном поселке было пусто. Снег лежал по щиколотку – Настя даже не сразу узнала свой участок. Тишина и холод царили в мире, такой холод, что пришлось быстро-быстро затапливать печку и лишь потом выпускать живность из переносок.
Собака Буся, как самая модная, красовалась в голубом комбинезоне «Абибас» и красных сапожках. В такой амуниции мороз ей был нипочем. Настя поставила ее на землю у крыльца и сказала:
- Иди, походи, пописай, пока я тут вожусь.
Собака Буся продолжала стоять. Ее до глубины души возмущал зимний гардероб, и ходить в нем она отказывалась. Вышедшая на крыльцо Анфиса пихнула ее в бок, и Буся завалилась, растопырив все четыре лапы.
- Слушай, мы видели уже твои сапоги! Хватит корчить из себя парализованную. Послали – иди, и не загораживай мне тут горизонт.
Буся поднялась и смущенно поковыляла в сторону.

Анфиса сидела на крыльце и смотрела в совершенно белое небо, сливающееся с землей. Рядом неслышно подсела Фаня и тоже уставилась в пространство желтыми глазами.
- Зима…
- Ты пришла синхронно повздыхать или тебе есть, что сказать? – Анфисина серая шерсть колыхалась на ветру, нос от холода был непривычно розовым, а светло-зеленые глаза стали совсем прозрачными.
Фаня призадумалась. В последнее время ей казалось, что в Анфисе скрыта какая-то загадка. Она стала не такая, как раньше. Фане очень хотелось бы просто поговорить с ней по душам, но она не знала, как.
- Это место очень похоже на мою деревню, только тут совсем пусто. Здесь я бы умерла зимой – нечего есть, негде укрыться от холода и ветра. В деревне люди есть, скот есть – можно хотя бы в стайке какой-нибудь спрятаться и поспать. Да и пожрать можно раздобыть, если не зевать. А здесь все мертвое. Зачем мы сюда приехали?
Анфиса ухмыльнулась, не поворачиваясь, и процедила сквозь зубы:
- Тебя привезли на зимовку. Вот посидим и поедем, а ты тут останешься.
Фаня покачала лохматой головой:
- Это не смешно.
Анфиса знала, что не смешно. И Фаню обидеть не хотела, но она часто ловила себя на том, что завидует ей – молодой и сильной. У нее широченные лапы, у нее острые белые зубы, у нее сердце, полное надежд и глупостей. А Анфиса живет будто в доме престарелых: вокруг дряхлая собака, из которой сыпется песок, чахоточная Ника, да и сама она – старая, скрюченная кошка, которой только и осталось, что злиться на весь мир. Неправильно это.
Интересно, а если долго-долго идти по белому снегу, он кончится? Или упрется, как в стену, в такое же белое небо? А может, если долго по нему идти, то и не заметишь, перейдешь невидимую границу и будешь шагать по низким облакам, оставляя за собой слабый след, который заметет к утру?
Анфиса помотала головой и пошла в дом греться.
А Фаня, невзирая на осторожность, решила немного пройтись по огороду. Шаг-другой и она тревожно оглядывалась назад: там ли ее семья, не уехали ли, не бросили ли ее тут одну? Так она доковыляла до бани, вспоминая свои ощущения, когда лапы проваливались в снег, и она фактически плыла на брюхе. Сейчас, будучи в безопасности, это ей даже нравилось. Она походила туда-сюда и вдруг замерла как вкопанная: за туалетом тянулись четкие расчерченные дорожки следов, оставленные каким-то мелким зверем.
|
</> |