Король голов: поиск лучшего бомбардира в истории футбола 
Утреннее 
Вчерашний смерч в Орджоникидзе 
Гортензии 
Яффа 
После жаркого дня 
Возвращаться обратно, если что-то забыл, обожаю! 
2024. Дайвинг на севере Приморья. Бухта Рудная. Сентябрь. 
Когда зеленые пришли за бензиновыми авто, я молчал: у меня гибрид. Но вот они ...
Чаки малыш - 19
jewish_doctor — 06.05.2017
Вне графика. Ускоряемся.Чаковцев пережидал буханье в висках. Он брал паузу. В третий
раз за сегодняшний день макет окружающего мира в его голове был
смят, был безнадежно испорчен. Чаковцев устало разглядывал руины —
требовалось собрать из них нечто устойчивое, собрать прямо
сейчас.
— Ловко это вы: один, два, три, — сказал он вкрадчиво, —
только насчет девушки непонятно…
— Бросьте, — поморщился Лев, — всё вы поняли. И причин на
самом деле четыре, просто не хотелось в пафос срываться.
“Господи, что он несет?” — подумал Чаковцев, но перебивать не
стал.
— У нас мало времени, — продолжил Лев, — если хотите понять,
слушайте.
Чаковцев молча кивнул.
— Хорошо. Он сказал вам, что заботится о вас, что без него вы
в опасности…
Чаковцев снова кивнул.
— Вы должны знать, что ему на вас наплевать, мотивы у него
совершенно другие.
— Я подозревал, — быстро сказал Чаковцев.
— Так вот, Чаки готовит сделку, чертовски серьезную сделку, и
вы, Геннадий Сергеевич, её часть. Без вас этой сделки не
будет.
Чаковцев от изумления открыл рот:
— Я не понимаю. Что за сделка?
— У Чаки есть некий товар, чертовски ценный, но покупатель
требует гарантий… гарантий подлинности товара. Так вот, Геннадий
Сергеевич, вы и есть гарантия.
Чаковцев, окончательно сбитый с толку, замотал головой.
— Стоп. Какой еще товар? Ради всего святого, хватит уже
говорить загадками.
Лев закатил глаза, словно учительница над тетрадью особенно
тупого ученика, вздохнул:
— Вы ведь слушали савельевские плёнки?
— Слушал… и что?
— А то. Вы кое-что упустили из виду… не обратили
внимания.
— Да? — Чаковцев изо всех сил напряг память, восстанавливая в
голове проклятую запись.
— Одна маленькая деталь, — подсказал Лев, — ну же, Геннадий
Сергеевич.
И тут он понял.
— Дошло, — сказал Чаковцев, — я понял. Бумаги Савельева.
Описание эксперимента. “Передал надежным людям”, или как там.
— Конечно, — улыбнулся Лев, — именно так.
— Погодите…
— Да?
— Выходит, это не розыгрыш был, не хохма из серии “физики
шутят”?
Лев скривился, сдерживаясь, закрыл лицо руками, потом сказал
серьезно:
— Если честно, поначалу мы так и думали.
— Мы? — быстро спросил Чаковцев. — Кто такие “мы”?
— Люди, не поверившие в метеорит.
— И много вас?
Лев усмехнулся:
— Умных, Геннадий Сергеевич, всегда мало.
Чаковцев заёрзал на жесткой скамье. Главный вопрос оставался
незаданным.
— Я понимаю, — сказал он осторожно, взвешивая каждое слово, —
что вы ведете свою собственную, скрытую и непонятную мне игру, вы
очевидно рискуете. И я должен спросить прямо: почему? Почему вы
раскрылись передо мной?
— Почему я решил, что вы меня не сдадите? Вы ведь это хотите
спросить?
Чаковцев кивнул.
— Помните, — Лев усмехнулся, — по дороге сюда, на дачу, вы
сказали, что моя профессия — угадывать опасность? Так вот, вы были
абсолютно правы. Я кое-что знаю о людях, Геннадий Сергеевич, и о
вас могу сказать одно: вы хороший человек. Вы хотели причину? Вот
вам главная.
— Вы рискнете жизнью, полагаясь лишь на мою порядочность? —
Чаковцев с сомнением покачал головой. — Звучит не слишком
профессионально, не находите? Чаки говорит, я хищник — что, если он
прав? Я и он — один человек, не забывайте.
— Вы были с ним одним человеком двадцать лет назад, — возразил
Лев. — Теперь вы антиподы. К тому же, дорогой Геннадий Сергеевич,
ситуация такова, что у меня, как и у вас, нет выбора, и мне, как и
вам, позарез нужен друг.
— Дружба — материя тонкая, — тихо сказал Чаковцев, — дружбу
ткут из доверия, а доверие, как известно, — из честности…
— Поэтично, — кивнул Лев, — и справедливо. Проверьте
меня.
— На кого вы работаете, Лев?
Тот усмехнулся:
— Это не мой секрет, Геннадий Сергеевич, извините.
— Прослушка в доме — ваша?
— Не моя, конечно. Чаки.
— Вот как… Он вам не доверяет?
— Доверяет, но проверяет. Это нормально.
— Странная трактовка доверия.
— Жизненная. Видите, мы с вами в баньке сидим, выходит,
трактовка не странная.
— Эта сделка… она вас беспокоит?
— Более чем.
— Почему?
— Потому что он продает бумаги плохим парням.
— Насколько плохим?
— Хуже не бывает.
Чаковцев задумался, потом спросил:
— Это что, принцип такой — чем хуже, тем лучше?
Лев засмеялся:
— Нет, конечно.
— Тогда не понимаю, — сказал Чаковцев, — он мог бы
просто передать документы властям — в обмен на амнистию, разве нет?
Это разом решило бы все проблемы.
Лев посмотрел на него с нескрываемой иронией:
— “Просто”… ну-ну. Геннадий Сергеевич, мы ведь с вами не в
Америке какой, упаси господи, это Россия. Кому передать? Какая
амнистия? Если хотите знать, Чаки и есть Энская власть, а после
него будет тут другой Чаки, вот и вся немудрёная энская
диалектика.
— Есть федеральная власть, — не сдавался Чаковцев, —
правительство, спецслужбы.
— То самое правительство и те самые спецслужбы, что похерили
объект в Энске и отдали бывший полигон Чаки на откуп — за смешные
гроши? Мы с вами точно в одной стране живем, Геннадий Сергеевич? Вы
тут в профессионализме моём усомнились, так послушайте, что я вам
скажу — раскрою секрет профессионализма. Абсолютно не важно, каков
размер организации, какой сложности стоит проблема и каковы титулы
действующих лиц, — в конечном счете всё сводится к фантазии и воле
одного-единственного человека, всегда. Если находится такой человек
— дело в шляпе. И любая сделка, Геннадий Сергеевич, это простой
вопрос доверия между двумя: либо есть, либо нету.
Он засмеялся:
— Это как детей делать.
— Я бы с вами поспорил, — вздохнул Чаковцев, — как-нибудь в
другой раз.
— Да уж, сделайте одолжение, — согласился Лев.
— Кстати, о детях. Вы упомянули опасность… для девушки.
— Упомянул.
— Вы ведь про Блоху… — промямлил Чаковцев, краснея.
— Разумеется. Или у вас, Геннадий Сергеевич, в Энске есть
кто-то ещё? Я что-то пропустил?
— Блоха — не моя девушка, — быстро сказал Чаковцев, — она
девушка Боба.
Лицо Льва снова сделалось жестким.
— Чаки так не считает.
— Откуда ему знать?
— Простая логика: если девушка нравится Чаки, это значит, она
нравится и вам. А Чаки, похоже, увлекся. И еще одно, Геннадий
Сергеевич, я бы на вашем месте не стал считаться с Бобом, он
слился, ваш Боб.
Чаковцев вскочил на ноги и заорал:
— Что вы такое несете?
— Сядьте, Геннадий Сергеевич.
— Ваших рук дело?
Лев спокойно посмотрел ему в глаза:
— Разумеется. Не забывайте, формально я работаю на Чаки. Я не
провалю своё дело ради Боба.
— Что вы с ним сделали?
— С Бобом? Да ничего не сделал, не волнуйтесь, просто
поговорил — этого хватило.
— Поговорили, значит. Ясно. Зачем Чаки Блоха?
Лев пожал плечами:
— Чтобы при случае надавить на вас. Скажем, если не
согласитесь сотрудничать.
“Разбежимся, и да помогут нам боги, каждому свой, — вспомнил
Чаковцев другую недавнюю беседу. — Гад ползучий”.
— Где она? — спросил Чаковцев, сжимая кулаки.
Лев горько вздохнул, покачал головой, но всё же ответил:
— Я думаю, Геннадий Сергеевич, она сейчас с ним.
Сохранено
|
|
</> |
Чаки малыш - 19
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, — бегство от мысли, что рано или поздно придется умереть. Болезнь всегда одновременно и непонимание, и проба сил. Поэтому болезнь, боль, страдание — важнейший источник религиозн ...
О феномене детей-индиго писалось уже много и особенно много - на рубеже нового тысячелетия, а также в преддверие сочиненной крамешниками пугалки "Конец Света-2012", ...
Дорогие друзья, читая продолжение пересказа, обращайте, пожалуйста, внимание на саму структуру романа, в которой проводятся параллели с христианскими образами и символами. Мне кажется, что это крайне важно для понимания книги и образа ...
«Для Отчизны наибольшая опасность не во внешнем вороге таится, а в собственных её идиотах» (А. В. Суворов) Признаком настоящего мужчины всегда была способность относиться к трудностям, как к непреложной данности и преодолевать их безропотно. Русский ...
