Борщ и губернаторы
congregatio — 24.11.2019
Какая прелестная эмигрантская зарисовка нашлась
на "Ахилле". Из "Фиолетовой тетради"
Надежды Тэффи.
* * * * *
Вот и новый год!
Положим, не наш, а стиль нуво.
Но мы, русские, — народ сговорчивый. Мы и стиль нуво
отпразднуем, и своего не забудем. Даже жалеем, что мало новых
годов. Мы бы и наш, и ваш, и ихний, и евоный, и ейный. Мы
покладистые. А к тому же, надо признаться, изрядно сбились с толку.
А кто виноват? Виноваты наши культурные центры, т. е. русские
рестораны. Под Пасху вдруг объявление:
«Пасхальный ревельон, блины всю ночь».
Чувствуешь, что что-то здесь неладно, но думаешь: ведь это —
наши единственные ревнители старины и хранители заветов. И по
русской неуверенности даже в себе усомнишься: видно, забыл, спутал,
— им лучше знать.
На масленицу плакаты:
«Шашлыки и молодые поросята — традиционные русские
блюда».
Вспоминаешь, будто масленица-то мясопуст, но опять-таки
уверенности яркой нету. Напечатано — «традиционные». Печать ведь
имеет большую силу, влияет на умы. Шестая держава. Не очень-то
поспоришь.
* *
А интересно, какое у наших беженских детей, не помнящих старой
России, составилось представление о ней?
Во-первых, какой-то сплошной борщ. Борщ с кашей, борщ с салом,
борщ с ватрушками, борщ с ветчиной. По губерниям — где что.
Затем в губерниях были города и пейзажи. В городах жили
губернаторы. В пейзажах — пейзане, или мужики.
Губернаторы были очень милостивые и приветливо
улыбались.
Мужики были — талантливый русский народ. Они пели народные
песни и ели народные блюда.
Кроме губернаторов и мужиков, были еще разные полки, в которых
были офицеры. Жены этих офицеров, в количестве восьмидесяти тысяч,
хлынули во время революции в Европу и Америку.
Четвертое сословие составляли в России бесы Достоевского в
двух томах. Хотя они и были всего в двух томах, но сумели разложить
умы и развратить нравы.
Произошел взрыв. От взрыва вылетели губернаторы и, как ни
странно, половина бесов Достоевского. Вылетели в Европу.
— Что, нечистая сила, помогли тебе твои козни?
Губернаторы вылетели лицом назад, поэтому пишут
воспоминания.
Бесы Достоевского — лицом вперед, поэтому принялись за журналы
и газеты.
На чужбине и те и другие забыли былые схватки, покумились,
выпили на «ты» и вместе едят борщ всех губерний.
— Так это, значит, я вас тогда приказал арестовать?
— Да, да, бомбу мы тогда для вас приготовляли.
— Надо отметить в мемуарах. Ом, анкор де каша. [Человек, еще
каши (фр.).] Что все это значит? Если ты не преступник, так,
значит, я гнусный палач.
Эх, все мы перед борщом равны.
Только в закрытых заседаниях, где читаются мемуары о прошлом и
доклады о будущем, губернаторы и бесы без всякой жалости, жестоко и
порой несправедливо (э, нам не до сантиментов!) уничтожают друг
друга с корнем и навсегда.
1927