"Бопре в отечестве своем был парикмахером")

"В то время воспитывались мы не по нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу,за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. "Слава богу" ворчал он про себя - "кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги, и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!"
Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом,
потом приехал в Россию pour Йtre outchitel, не очень понимая значения этого
слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его
слабостию была страсть к прекрасному полу; не редко за свои нежности получал
он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его
выражению) и врагом бутылки, т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее.
Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем
учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской
настойке, и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в
пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту
обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам, но он
предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, - и потом
каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого
ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому
случаю:
Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька
как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной
слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка
шутить этим не любила, и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка.
Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой
урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном
невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из
Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и
давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее
змей, и пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое
время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои
упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре,
разбудил его очень неосторожно, и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении
хотел было привстать, и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь
бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из
дверей, и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича.
Тем и кончилось мое воспитание.
Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чахарду с дворовыми
мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет." А.С.Пушкин
|
</> |