Благословение матушки как высший закон

ibigdan — 20.08.2013

Вчера я выяснил, кто является высшей суверенной властью если не на всей территории Российской Федерации, то во всяком случае на отдельных ее участках. Произошло это так.

Только пришел с работы и прицелился отдохнуть, как звонит Новичков. Очередной снос. Абельмановская улица, 2. Местные жители сфотографировали снос дома XIX века — уже снесен второй этаж.

Дом 1900 года постройки, с псевдорусскими претензиями; не знаю, как назовет это специалист, я бы назвал это «кирпично-псевдорусским стилем». Выехали вдвоем посмотреть – уже вечер, рабочий день-то вроде кончался, и что снос продолжается, не особенно верилось.

Благословение матушки как высший закон

Приезжаем. Дом перед Покровским монастырем, по нему вовсю шурует экскаватор. Лезем через забор, кидаемся под экскаватор. Экскаватор останавливается, потом отъезжает, потом появляются гуськом гастарбайтеры и дисциплинированно покидают стройку. Из чего делаем вывод, что документов нет вообще. Нам заявляют, что работы остановлены и мы можем покинуть стройку. Мы отвечаем: «Вывозите экскаватор, пока экскаватор на месте, мы не уйдем» — «Так что же, всю ночь будете сидеть?» — «Да, всю ночь». Охранники пригрозили было нас вывести, но увидев, что мы настроены решительно, отступили.
Рутина.

И тут на сцене появляются практически одновременно: с одной стороны полиция, с другой – лефортовский муниципальный депутат Саша Андреева, а с третьей – матушки.

Дело в том, что дом на Абельмановской улице прилегает к Покровскому женскому монастырю. И снос, собственно, затеял монастырь под свою гостиницу. А следует сказать, что Покровский монастырь – один из самых богатых и значительных женских монастырей России, ибо в нем хранятся мощи блаженной Матроны Московской.

И вот, значит, начинается чудесный диалог, в котором Андреева требует от матушек предъявить документы на работы, тем более что сносится дом в охранной зоне Покровского монастыря – памятника федерального значения, на что документов, собственно, в принципе быть не может. Менты же требуют от Андреевой предъявить разрешение ее, депутата Андреевой, начальства(!!!) находиться на стройки и останавливать снос. Наконец матушки заявляют, что документы есть, но они их не предъявят, потому что документы хранятся у матушки-игуменьи в каком-то, должно быть, секретном ковчеге. И вообще работы у них законные, потому что проводятся по благословению матушки-игуменьи. Мы же находимся на стройке незаконно, ибо без благословения матушки. Так и было заявлено. Всякие попытки Андреевой ссылаться на законодательство РФ встречали примерно такую же степень понимания, как у нас – ссылки на благословение. Культурный шок-с.

Полиция уезжает, а нам охрана заявляет, что если мы не уберемся подобру–поздорову, матушки будут травить нас собаками. Остаемся и ждем, что будет дальше.

Действительно, цепочкой появляются матушки с двумя большими, но весьма смирными собачками на поводке. Мы от греха валим внутрь дома – там нас окружают охранники – мы сцепляемся — охранники начинают угрожать. Особенно их почему-то раздражает Новичков, и я слышу как один из них уточняет по телефону, что ему будет, если он даст в лоб журналисту…

И тут снова появляются менты. Однако наши надежды, что с появлением людей в форме законодательство РФ наконец-то возымеет приоритет над благословением матушки-игуменьи, быстро развеиваются. Люди в форме начинают попросту безапелляционно угрожать: «Вы сами отсюда уйдете или вас вынести?» Андреева предъявляет свои удостоверения депутата и инспектора ВООПИК и пытается (вместе с Новичковым) объяснить, что она лицо неприкосновенное, но мент без дальних разговоров заявляет, что неприкосновенность на муниципальных депутатов не распространяется, и удостоверений не отдает. По крайней мере хоть представился (не сам по себе, после моего требования). Оказался подполковником Студенцевым, и.о. начальник Таганского ОВД,

И тут снова появляются боевые зомбоматушки.

Они шли, растянувшись цепью, и их черные одеяния зловеще колыхались в лучах заходящего солнца. На поводке они вели смирную пожилую овчарку. «Что это?» — изумились мы. «Сейчас будем вас проверять на взрывчатку», — отчеканила матушка, исполнявшая должность кинолога. Овчарка идти к нам не хотела, но ее подтащили силой, и она с кротостию нас обнюхала. Вообще овчарка производила впечатление единственной в этой компании, в ком пребывал истинно христианский дух.

Новичков начинает снимать эту сцену на фотоаппарат (собственность Саши Андреевой). Матушка-кинолог вцепляется в Новичкова и начинает отбирать у него аппарат, я кидаюсь на помощь Новичкову, менты кидаются на нас всех и начинают крутить. Слышны крики Андрея: «Ботинок! Ботинок слетел, дайте подобрать ботинок!» — и злорадные вопли матушки: «Так тебе и надо! Иди, не будет тебе никакого ботинка!»

Потом, когда дым рассеялся, подвели материальные итоги. Фотоаппарат Андреевой пропал (Новичков уверяет, что лично видел, как матушка-кинолог прятала его под юбку: Бог послал!). Телефон Андреевой сломан. Новичков, правда, все-таки сумел подобрать ботинок, который матушка, помолясь, поспешила закинуть куда-то в сторону, — хотя матушки и охранники и активно пытались препятствовать ему в этом деле.

Вообще его сначала не повинтили. Но потом, когда мы с Андреевой уже сидели по двум ментовским машинам (причем я – с наручниками почему-то на ногах), он снова начал снимать на свой телефон – чем вновь привлек к себе матушек. Одна из них накинулась на него буквально с кулаками и начала отбирать телефон с воплями: «Он меня избивает!» Отобрали вместе с ментами и охранниками, применявшими удушающие приемы, закинули Андрея в машину и спокойно стерли все съемки.

Дальше опять пошла рутина. Несколько часов в Таганском ОВД, депутаты от «Справедливой России» (Агеев – госдумский и Свиридов – городской), составление протоколов по статье 19.3 (неповиновение законным требованием полиции, как эвфемизм более тяжкого, но пока отсутствующего в КОАП и УК состава «неповиновение требованиям матушки-игуменьи»), попытки Саши Андреевой доказать, что никаких законных требований не было, а был, наоборот, факт грабежа, наконец подписки о явке в суд – и мы свободны.

Да, кстати. Новичкова, как журналиста, выпустили первым, просто взяв объяснение, причем занимавшийся им опер доброжелательно сказал: «твои друзья просто не представляют, С КАКИМИ СЕРЬЕЗНЫМИ ЛЮДЬМИ они связались».

И еще. Пока мы сидели в ментовке, соратники на воле нарыли следующее. Документов на снос дома нет никаких вообще. Дом монастырю ДАЖЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. Он был передан монастырю в 2003 году в бессрочное пользование (но не в собственность). На плане ГПЗУ четко видно, что согласовано строительство гостиницы в обход дома – дом монастырь и трогать не имеет права.

Но что это все значит перед благословением матушки-игуменьи!

(с) Павел Шехтман

Сохранено