Быль

Марфа
Деревня была большой с красивым названием «Журавлиное», много дворов с крепкими хозяйствами. Даже церковь была с двумя высокими куполами, но после Революции церковь закрыли, купола сбросили, и теперь она стояла полуразрушенная, с немым укором глядя пустыми глазницами выбитых окон.
Марфа, не смотря на то, что ей было уже за 45, совсем не растратила свою красоту и статность. До Революции несколько лет была послушницей в Вознесенском монастыре в Тамбове. Собиралась принимать постриг, но не успела, в середине 1918г, когда монастырь начали грабить, вернулась домой. Так и жила одна, в доме отца. Без мужчины было нелегко, но дом и сад у Марфы были самыми ухоженными в колхозе. Мужчины заглядывались на неё, но никто не решался даже пошутить в её адрес. Посмотрит так, как ушатом ледяной воды обольёт. Работать она умела и никогда не давала спуску ни себе, ни окружающим. Женщины старались не становиться к Марфе в пару на прополке, не успевали за ней. Даже в дни церковных праздников Марфа работала. Соседки корили – Праздник же, грех работать!
- Это не большой грех, Господь простит – отвечала она, разгибаясь от грядки.
1939 год был засушливый, ни одного дождя с весны. Высохшая земля трескалась под палящим солнцем. Ещё пара недель жары и хлеб совсем высохнет, да и на огородах почти всё сгорело. Даже колодцы обмелели и люди понимали, что если дождь не пойдёт, то зимой будет голод. Однажды вечером к Марфе пришли женщины, стали просить совершить Крестный ход, просить милости Божьей о послании дождя. Марфа отказывалась
- Вы, что удумали. Узнает кто, так всех посадят! Да и не положено без священника образа поднимать.
Да только священника не было, его в начале 30- х годов увезли в районное НКВД, откуда он так и не вернулся в село, сгинул. До утра женщины спорили, и всё же уговорили Марфу.
На следующую ночь, Марфа, сняв со стены икону Ильи Пророка, почти со всеми женщинами из села пошла с пением молитв по полям. Женщины молились искренне от всего сердца. Ходили всю ночь, до расцвета, а днем пошёл дождь. Первые крупные капли упали на пыльную землю. Дождь перешёл в ливень. Люди смеялись и плакали одновременно, знали – голода не будет. Отмолили. Никто так и не донёс в НКВД на женщин.
Марфа часто встречала в районном сельсовете молодого мужчину, по сравнению с ней совсем ещё юношу. Он жил в соседнем селе, в трёх километрах от Журавлиного. Иван, высокий, с густыми светлыми кудрями, всегда застенчиво смотрел на Марфу и никогда не заговаривал. Обращала ли женщина на него внимание? Может быть, но кроме того, что он был значительно её моложе, у него была жена и двое маленьких детей.
Редкие случайные встречи так бы ни к чему и не привели, пока однажды ночью Иван не пришёл в дом к Марфе. Обнял её и сказал – Не уйду, люблю тебя.
Так и остался Иван в доме у Марфы. Женщина светилась от счастья, да и Иван после работы не оставался с мужчинами поговорить о том, о сём, а сразу шёл домой. Даже соседки, первое время злобно шипевшие в след женщине
– Урвала парня на 25 лет моложе, а ещё монашкой была – приумолкли. Всё было бы хорошо, не начнись война.
Ивана призвали поздней осенью, и только одно письмо пришло от него. Он писал, что там, где служит очень холодно и просил прислать тёплых носков и варежки. Марфа обегала полсела, выпросила носки у соседок. Отправила большую посылку с теплой одеждой, но посылка вернулась через несколько месяцев с припиской – Адресат выбыл.
Марфа писала письма, на которые не получала ответа, даже сходила к бывшей жене Ивана, но та тоже ничего о нем не знала. Она ждала каждый день весточки, но так и не дождалась. Марфа погибла осенью 1946 года. Телега, на которой женщина везла в район мешки с хлебом, перевернулась. Удар оглоблей в висок был смертелен.
Вот такая короткая, но счастливая любовь была у сестры моего деда.