Без названия

ЧТО БЫЛО В МОЁМ ЖУРНАЛЕ ДЕСЯТЬ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД. Я шатался по яблоковому саду. Яблоки падали, падали и гулко били по глупой голове. Гулять гургушечкой, расширяя сердечную усладу. Шевелить кокушками, видя жуков в пожелтевшей траве. Сердце бьёт лучами из груди наупоследок. За забором движутся жопы соседок. Потому, что тихо и много света и много яблок, не верю, что буду болен, одинок, позаброшен и зябок. Мы тоже попили чаю и спросили нет ли случаем водки. Хозяева достали «Путинку» московского завода «Кристалл». А ябълките падаха, и падаха, и тътенът им екнеше по глупавата ми глава. Да ходя като гургуличка, да разширявам сърдечната си благина, Да мърдам с кокувичици, докато разглежедам бръмбарите в пожълтялата трева. Сърцето ми лъчи се, стрели се из гърдите като за последно. А зад плета се движат дупетата на съседките. Защото е и тихо, и е светло, и много ябълки се народиха бадева, не вярвам, че ще бъда болен, сам, оставен и във треска. На закуску были хлеб и засохший сыр, который мне с детства почему-то очень приятен и я даже любил нарезать сыр пластиками и подсушивать его, так, чтобы на нём выступили капельки масла, а сам он стал бы жёстким, как подошвочка. Сначала разговор шёл о том - о сём. О том, что летом Ник Кейв и The Bad Seeds приедут в Россию выступать, о Юрии Мамлееве, о каких-то фильмах, которые я не видел, о строительстве в Москве, о пятом, о десятом. Потом разговор повернул на возрождение скопчества: про убеление, про огненное крещение, про удаление елдака, как ключа бездны. Один человек, вроде бы, был не согласен со всеми остальными и приводил известный аргумент из Второзакония - У кого раздавлены ятра или отрезан детородный член, тот не может войти в общество Господне.

|
</> |