Без названия

tschausy — 13.04.2023 6.

Зимой в середине девяностых позвали в Курск на фестиваль романса, считалось, что я тоже романсы сочиняю.
Заработок обещали и потом вручили настоящий. В смысле - не слишком много и не слишком мало, а - как раз.
Деньги, чувствовалось, что честно заработаны - не совестно прикасаться.
И компания подобралась настоящая - из тех, для кого театральный свет на подмостках, песни, переезды, афиши, хлопки в зале - единственное ремесло, обыкновенный хлеб.

Ну, поехали все вместе в поезде, все в одном вагоне СВ - Леонид Серебренников, Валера Пак, Алла Баянова с аккомпаниатором, киноактриса Людмила Чурсина, две оперные певицы - одна маленькая и тонкая, пела низким голосом, другая высокая и полная, пела очень высоким. Был ещё цыган из театра «Ромэн» и я впридачу.
На сцене в Курске все пели, только Чурсина стихотворения Цветаевой читала.
И с каждым артистом был связан свой сюжет, я их всех давно знал с другой стороны экрана, Чурсина в Угрюм-реке Анфису играла - я, помню, школьником трепетал, там ещё свирепый Ибрагим был, преданный хозяину добрый головорез со страшными глазами. 
Или Баянова - вообще из областей заочных, с Вертинским и Петром Лещенко выступала до войны.
А теперь и я вдруг с ней одну сцену топчу.
Или на Серебренникова посмотришь и всплывёт сразу голос: «Нелепо, смешно, безрассудно, безумно, волшебно…»
С автором слов к тому времени приходилось выступать, но это в другой вселенной.

Принимали гуманно, организация была незаметная и точная, относились друг к другу артисты без ревности, никто одеяло на себя не тянул, главное - чтобы вечер получился праздничным.
И он получился праздничным - и никто не потерялся у микрофона в луче софита.
Баянова всегда чуть улыбалась - и профессионально, и просто так. Показывала песни - каждую как ёлочную игрушку, старинную вещь.
Чурсина ещё не привыкла, что исчез Советский Союз, вспоминала вслух с горькой ностальгией, как её ждали и принимали в гарнизонах, а теперь, мол, что?..
(То же самое мы недавно от Юрия Богатикова слышали в Симферополе - а теперь, мол, что?..)
Но глаза были серьёзные, что-то её мучило помимо нового возраста и новых времён - и стихи Цветаевой она читала хорошо, умно читала, собой не любовалась.

К тому времени я уже закончил кочевую гастрольную жизнь с Первым кругом, гарнизоны тоже бывали, но жаль их было в последнюю очередь.
Выделили в программе минут двадцать, отпел и отчитал своё, детское про то, что болеть в детстве хорошо, и про то, как отец наряжался Дедом Морозом.
И песни и романсы к теме вечера - Подорожник, Привокзальную цыганочку, Два ангела и такой романс, который знакомый цыган мог бы спеть на поле чудес нашей подружке Ломовой:

…Хочешь – грейся доверчивым жаром,
Хочешь – ангелом путь охрани,
Хочешь – бей в грудь отравленным жалом.
Все равно – обмани, обними…

Вышел со сцены - и те, кто выступали до меня и после - вздохнули с облегчением, фрагмент общей программы провален не был, дело сшилось на живую нитку, а меня только это и заботило - не стать людям обузой, Валеру не подвести, который меня сюда и позвал под честное слово.

И подошёл за кулисами цыган из Ромэн.
На сцене и в обычной жизни это были разные люди.
На сцену он выходил в шёлковых шароварах, в кожаных мягких сапогах и в шляпе, играл на гитаре стремительно и виртуозно, пел страстным грудным голосом, время от времени падал на колено и ронял голову на свою шёлковую грудь - а в обычной жизни, в вагоне и в гримёрке цыган вёл себя  тише и деликатнее всех из окружающих.
Как интеллигенция себя ведёт, стараясь не грузить собой и не навязываться.
Вот он осторожно тронул меня за рукав, представился и сказал, что хотел бы некоторые вещи взять в репертуар, именно Подорожник, Привокзальную и последний романс.
На что я мгновенно согласился, ещё бы, они для таборных словно и сложены, обменялись телефонами и почему-то, как обыкновенно бывает, не созвонились никогда.

Валера рассказал потом, что жена у цыгана русская, детей много, работать в полную силу приходится.
С виду мы были примерно одногодки, лет по сорок.
…Глядел я в ночное окно вагона на пролетающие огни и снежинки и думал, что можно, вообще-то, спросить как в индийском кино - а не плясал ли он лет тридцать назад в Ростокино, в клубе имени Луначарского?
Не дружил ли в детстве с Медведем, и не звали ли давным-давно его невесту кличкой «Ломовая»?
А снежинки и огни в полях молча сами говорили - что так оно и есть…

13.4.23

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив