Без названия

Вот мама была очень похожа на цыганку.
У неё был большой выигрыш в сравнении со мной - у мамы был небольшой лоб, сужающийся с боков - как у Ляли Чёрной.
И это решало всё.
А у меня были все мамины восточные черты, чернявость, глазастость - а лоб был отцовский, высокий.
Если я и мог быть похож на цыгана - но на какого-нибудь цыганского библиотекаря, который получил образование на цыганском факультете да и забыл родной табор, переехал в общежитие для аспирантов.
Это дело меня маленько угнетало, я чубчик пониже начёсывал, пока было что.
Я уж писал о том, как папа выдал маму за цыганку. Он жил в Монино, в санатории для сердечников и по мере своего выздоровления стал подвергаться некоторым осторожным ухаживаниям со стороны выздоравливающих женщин.
И перед тем, как мы с мамой приехали навестить папу - он объявил, что приезжает семья.
Жена-цыганка - чуть что не по ней, сразу в волосы вцепится или глаза выцарапает.
И мальчишка такой же, то есть я.
И все отдыхающие заранее попрятались, когда мы приехали.
Казалось, что отец вообще жил один в санатории.
А мы с мамой стеснялись, гуляя с папой вокруг усадьбы и пруда - и озирались удивлённо.
Мама совершенно не мечтала, чтобы её принимали за цыганку, фыркала с застенчивым возмущением, а я только про это и мечтал.
Недавно вышел фильм про неуловимых мстителей и я тут же избрал своего кумира - Яшку-цыгана.
Он безошибочно бросал лассо и нож, молниеносно и незаметно двигался, прижимаясь к земле, с особой лихостью вскакивал на коня - как индеец.
Он великолепно играл на гитаре и пел хрипловатым голосом подростка цыганские песни про то, что бессмысленно что-то или кого-то прятать от цыгана, выкраду, мол, вместе с забором, это было талантливо написано, даже с перебором.
Как выкраду вместе с замками - так и песня была написана с запасом, загребала с собой что под руку попалось.
А танцевал вообще самозабвенно.
Потом Яшка мог выпить на спор кувшин вина, не придерживая его руками. А все взрослые дураки не могли так повторить.
Вкуса вина я ещё не знал - это от меня не уйдёт, думаю.
А всему остальному за лето научился.
Нашёл отцовскую рубаху навыпуск, стал носить широкие штаны, забыл про обувь.
Босые ноги стали скоро пыльными, волосы нечёсаные врастопырку.
И на гитаре выучился играть, и стал петь с Игорьком песни вольной воли, глядя сквозь вечерний туман на серебряный месяц над дачными участками.
Так до сих пор это дело и продолжается…
10.4.23
|
</> |