Без названия

iogannsb — 15.02.2021 ОВД-АРБАТ.
Добрые полицейские и злые очень неплохо сосуществуют рядом. Вот он - добрый. А вот уже и не очень. При этом я благодарна тем, кто даже оставаясь в системе, проявлял к нам человеческое.

Не успели мы расслабиться. Это обманчивое чувство - пересадили в обычную легковую. Едем как нормальные люди. Не в автозаке. Сидения мягкие. Полицейские что-то там шутят. Я громко рассказываю истории улиц, по которым проезжаем. Заводят в ОВД. Мы еще потом размышляли, скорее фантазировали, что можно было около входа в ОВД, рвануть в разные стороны. Нас еще не оформили. Полицейские были в возрасте, тяжеловесные. Не догнали бы. Впрочем, мы, как это не смешно в данной ситуации, законопослушные.
При входе в ОВД отобрали телефоны. Можно было сколько угодно объяснять, что это незаконно. Их просто забрали. Положили под камеру у входа на стол. Провели в небольшую коморку около дежурного. Выдали протоколы. Непонятно, что писать. Есть установка, что ничего писать не надо, подписывать ничего не надо. Об этом много всего написано. Прочитали протоколы о задержании, согласились с тем, что да, задержали. Паспортные данные верны. С фактом задержания не согласны. Даня, двадцати лет, задержанный уже второй раз, успел написать адвокату, где мы. Жаль только, я была еще не опытной, не оспорила время задержания. Написали, что задержали в два пятьдесят. Хотя, по факту, в одиннадцать тридцать. Можно было хотя бы написать, что в два часа ночи. С этого времени начинается осчет суток, проведенных в спецприемнике. Задержали в два пятьдесят, выпустят в два пятьдесят.


ОВД-АРБАТ объявили план "Крепость", по которому никого в ОВД не пропускают, в том числе и адвоката. В туалет вести тоже не хотели.
Так что я вела себя буйно. Требуя, чтобы мне разрешили позвонить родным, и выпустили в туалет. Где-то через час моих воплей:
- Если меня сейчас не выведут в туалет, мне придется это сделать в углу, - сообщала я, - Кто у вас тут главный по туалетам? - очередной, проходящий мимо полицейский, сводил меня на второй этаж в туалет для персонала. Все последующие менты отправляли в туалет для заключенных. Несколько грязных камер со стеклянными дверями, в одном спал грустный азиат. Вонючий туалет - дырка в полу. Фактически, трон, на который ты карабкаешься. И надо ноги очень широко расставлять. А у меня, понимаете, проблема с суставами. Мне с такими широко расставленными ногами никак не получается.
- А как же у вас пожилые задержанные и больные разные с туалетом управляются? - спрашиваю.
- В штаны ходят, - грубо отрезал один из ментов.
- В ваши? - уточнили мы.

Начальник ОВД Арбат, большой, коротко стриженный, с круглой головой, гражданин, грубить начал не сразу.
Сказал, что сейчас нас оформят и по камерам, где мы будем спать до утра. И что даже белье чистое выдадут. Сообщил, что сейчас сфотографируют и откатают пальцы.
- Нет, - говорим, - не положено этого делать. И вы нам не сообщили, за что нас задержали.

В этом месте он обиделся и превратился в психопата. Почему-то начал орать.
- Я с вами по-хорошему, а вы значит вон как! Шнурки вынимайте. А этого умника, - он показал на Даню, - я сейчас в ледяную камеру посажу, куртку снимай! И вас по одиночкам. Хотел же по-хорошему.

Мы вытащили шнурки. Он исчез. Часа через два мы зашнуровали ботинки. Алена очень сокрушалась,что теперь она так красиво не зашнурует свои ботинки. Она еще не знала, что следующие десять дней ей предстоит провести без шнурков.
Компания попалась веселая. Две барышни, те самые, которых я пыталась довести до метро. Алена и Аревик. Журналист и исскуствовед, и психолог. Малчик Даня - лингвист, несколько языков. И один из продавцов Вкусвилла, уже уволили. Поразил нас в самое сердце, спросив:
- А кто такой Навальный?
Даню взяли на остановке, ждал автобус. После того, как он прошелся по центру, собрался уже домой. Сел на остановке. Тут его и взяли. Никита просто был на пути в аптеку, как он сказал, остановился посмотреть на Омон, они с приятелями были нетрезвы, поэтому веселились как могли. Он был не в курсе, что происходит. Просто ребятки вышли из общаги, увидели много людей в форме. В общем, огребли. Потому что нельзя ходить по городу, когда в городе что-то не в порядке. Мы ему посоветовали несколько сайтов, на которых можно посмотреть, есть ли в городе запрещенка и не ходить в эти дни по центру.

Где-то в этот же самый момент нам принесли два больших пакета с едой и водой. Точно рассчитанных на толпу в двадцать пять, а не на пятерых взволнованных задержанных. Через пару часов еще два пакета. От ребят, которые были с нами в автозаке. Им повезло, их увезли в более человеческое ОВД, оформили и выпустили.

Я пыталась спать на узкой скамейке. Ребята беседовали. Ничего не происходило. Смена, в которую нас привезли, тянула время до следующей смены. Кто оформляет, тот потом будет возить тебя на суд. Никому этого не хочется. В полшестого Аревик увели куда-то. Пока мы сидели все вместе, было не так страшно. Когда по одному уводят, становится не по себе. Нам так "повезло", что все полицейские, задерживающие нас сопровождающие, оформляющие, не говорили ничего. Куда, чего - все вопросы игнорировались. Самое любимое - скоро и попозже. "Скоро вы все узнаете". Или просто молчание.
Я пыталась выяснить, почему у нас отобрали телефоны. Вышла в коридор по направлению к заветному столу с телефонами. Полицейский, скучающий в коридоре, пошел на меня, запихивая обратно с воплями:
- Ты что как мужик? - не смогла выяснить у него, почему требование собственного телефона свойственно только мужикам.
Часов в восемь он уже нежно ворковал со своим сыном, судя по голосу, лет шести.

Аревик вернулась, увели Алену. Водили к следователю. Следователь по имени Надежда запугивала, грозила отчислениями, увольнениями, разными карами.
Я оказалась у нее в кабинете без десяти шесть.
- По правилам, я не могу вас допрашивать до шести утра. Или мы тянем время. Или вы пишете, что разрешаете мне с вами поговорить.
- На какую тему вы собираетесь со мной говорить? Какие обвинения? Мы не спали ночь. Я сейчас плохо соображаю, вы можете меня вызвать позже. У меня болит голова и я хочу позвонить родным.
Она сообщила что-то про уголовку по транспортному делу - перекрытие дорог, уничтожение транспорта.
- Я не видела ни перекрытия дорог, ни уничтожения машин. А также без адвоката мне не хочется с вами беседовать.
Следователь Надежда: лет тридцати пяти, грубо накрашенная, периодически отправляющая кому-то что-то с телефона, лицо системы, возмущалась, что ее ночью отрывают от детей и от семьи из-за таких как мы, которым Запад подкидывает денежку, чтобы мы баламутили.
У нее на шкафу стояли две поникшие фиалки. Такие жалкие.
- Полейте, пожалуйста, цветы, - говорю, - жалко же, живые.
- Эй, цветы полей, - обратилась она к своей помощнице, - люди уже жалуются.
Позже она орала на полицейских.
- Почему сразу не вызвали. Всю ночь на телефоне сидела. А все равно вы их даже не оформили. В ОВД-АРБАТ вышестоящие орали на нижестоящих. Видимо, это свойственно системе.

К семи часам утра очень хотелось спать. Мы разложили всю еду на столе. Есть не хотелось. Хотелось спать. Некоторые входящие полицейские желали нам приятного аппетита.
Потянулась новая смена полицейских.
- А вы тут работаете? - спрашивала я каждого входящего, - а почему у нас отняли телефоны? А в чем нас обвиняют?
- Дядь, а дядь, а можно позвонить? - тянул Никита вместе со мной. Думаю, мы их сильно раздражали.
Алена решила, что если мы будем вести себя приличнее, не будем ничего требовать, дело скорее решится.
Села около нас.
- Давайте, мы будем вести себя потише.
Но это было очень трудно. Я продолжала тянуть свое - а вы здесь работаете. Никита: - дядь, а дайте позвонить.
Мы отказались подписывать протоколы, в протоколах была графа - понятые.
- Сейчас найдем вам понятых.
Привели двух пьяных, помятых бездомных, которые дружелюбно улыбались нам. Начальник посмотрел на них печально:
- Уведите этих уродов.
Под утро притащили пьяного мужчину Аркашу. Пьяный мужчина Аркаша, как рассказал нам дежурный, периодически на три месяца уходит в запой. В обычной жизни у него есть жена, дети, работа. Но на три месяца он превращается в бездомного арбатского алкоголика. Пьяный мужчина Аркаша больших размеров пытался спать на узкой скамейки и падал с нее. Когда его будили, отбивался.
- Аркаша, - нежно говорил дежурный, - просыпайся, зайчики и огурцы.
- Нет, я - котик, - говорил Аркаша.

Очередной вошедший, который заглянул в комнату, замначальника и на мое:
- А вы здесь работаете? - угрюмо сказал, что сейчас нас оформят быстро.
Быстро оказалось не быстро.

Еще раз вызывали к следователю. Выдали всем одинаковые протоколы. У малчиков все было написано в женском роде как и у нас.
Аревик была первой. Начала читать свой протокол. В нем сообщалась, что Аревик вышла на "Русский марш" в поддержку Тесака. Кричала лозунги: "Россия для русских!". Армянская нежная девочка Аревик, кричала кричалки про "Россия для русских". Менты в отделении веселились. Следователь орала на свою помощницу:
- Ты что, не видишь, что печатаешь? - что там печатать? Одинакове для всех ctrl C - ctrl V
Так что в суд нас повезли к двум, если не ошибаюсь. Следователь Надежда обещала, что телефоны выдадут как только мы покинем ОВД. Вместо этого, она положила их в пакетик. Ехала впереди. Пакетик держала на коленках. Она была жадина. Ей было жалко. Она нас ненавидела. Мы мешали ей жить и спокойно зарабатывать деньги. Презрение было на ее челе.

В это время Варя ехала в ОВД Арбат. Сведения выдавали только родственникам. Провела в нем много времени, у нас же еще разные фамилии, а свидетельство о рождении кого волнует? Но все-таки в итоге ей сказали, куда нас увезли.
Пресненский суд. Судья Зубова. Полицейски-конвойные, были почти добрячки. Водили курить и дышать свежим воздухом. К Дане приехал папа, к Алене с Аревик - толпа друзей. К Никите - мама. А ко мне никого. И тут еще эта нехорошая женщина Надежда сообщила, что телефоны она выдаст после суда. Такая последняя капля. Я еще спрашиваю у полицейского:
- Можно мужу смску отправить с вашего телефона, я вам продиктую, где я.Они же уже больше двенадцати часов не знают, где я.
- Понимаете, она старше меня по званию, у меня будут проблемы.
И тут у меня слезы. С этого момента что-то у полицейского перещелкнуло. Он меня возлюбил. Это выглядело - увидел во мне человека. Нам с ним еще было мыкаться до вечера. Так что, можно сказать, повезло.

Вывели в суд. По одному вводили в здание. В спину нам успела прокричать неизвестная женщина:
- Адвокат выехал, без нее отказывайтесь участвовать в заседании.

Следователь торопила. Она хотела домой.
Первая зашла Аревик. Следователь решала, кто пойдет первым:
- Ты мне больше всех понравилась, - сказала она. Перед каждым заседанием она заходила в суд переговорить с судьей. Выходила и сообщала:
- Судья быстро раздражается. Так что старайтесь ей не перечить, говорите, что гуляли.
Я судорожно размышляла, говорить, что пришла на митинг или гуляла. Ну какой-такой митинг? Вышел в центр города, тридцать минут прошелся в толпе таких же как ты, был задержан. Выразил свое несогласие молчаливой прогулкой в толпе единомышленников. В моем протоколе было написано: выкрикивала лозунги "Свободу НОвальному!", "Мы здесь власть!", "Россия без Путина", "Путин вор!", "Позор!" Почему-то не упомянули: "Аквадискотека!". Написали, что учавствовало пятьсот человек.
На мой вопрос, а как же задержали больше пятисот? Следователь ответила:
- Я что, по-вашему, должна была писать: пятьсот двадцать человек вышло?
- Понятно, задержали всех.

Также было указано, что я, привлекая внимание граждан, а также СМИ, игнорируя разъяснения полиции "создавала помехи движению пешеходов и транспортных средств, полностью или частично ПЕРЕКРЫВАЯ СОБОЙ ПЕШЕХОДНЫЕ ТРОТУАРЫ ИМ ПРОЕЗЖУЮ ЧАСТЬ", на неоднократные требования сотрудников полиции прекратить свои противоправные действия, не реагировала.
Короче, злостное хулиганство.
Постановления суда были написаны под копирку.
Когда Даня указал, что про него написано в женском роде, судья рявкнула:
- Главное, чтобы ты в обычной жизни оставался мужчиной.

Мне очень повезло, что меня вызвали последней. Аревик вышла, сказала:
- десять суток, - и заплакала. Подскочил какой-то судебный, сказал, что зря она расстраивается, до этого всем пятнадцать дали.
Утешил. А мы рассчитывали на штраф. У всех, кроме Дани первое задержание.

Я несколько приуныла, подумав, что раз уж Аревик, милой крошке дали десять суток, мне точно дадут пятнадцать. И Варю в Вену не провожу, и день рождения встречу в спецприемнике. И пару съемок надо отменить. А телефона нет.

Алене, Дане тоже по десять суток. Девочки сказали, что они просто гуляли по центру. Даня сообщил, что осознанно вышел на митинг. Результат одинаковый. У Никиты до этого были какие-то по малолетки судимости. В этом месте хочу сказать, что все они по возрасту - около двадцатника. Никите - пятнадцать суток. Он обматерил судью, назвал ее сукой.
И тут приехала адвокат Мария Эйсмонт. Она просто жила поблизости. Обычно она выезжает на суды, когда задержанных больше. Мне просто повезло.


Мария быстро нас всех распросила. Утешила. Позвонила мужу, попросила купить ему тюремные наборы на всех: зубная щетка, паста, мыло, салфетки влажные и носки. И мы тянули время, чтобы он успел это сделать. Мы попросили материалы дела - она попросила, а я его пыталась читать. После бессоной ночи - занятие бессмысленное. Буковки с трудом складываются в слова и ничего не видно.
Не будь Марии рядом, я бы расплакалась. И тут просто успокоилась. Пришел человек из внешнего мира. Мы не одни. Все будет хорошо.

Это невозможно стоять в зале суда, с бездушной женщиной в мантии, которая механическим голосом, не глядя на тебя, зачитывает постановление. Признавая тебя виновной.
Я, конечно, указала ей на неточности в постановлении. На то, что согласно постановлению, меня задерживали женщины. Ни одной женщины в округе, когда меня задерживали, не было.При этом свидетель женщина полицейская писала, что она лично меня задерживала. Что никаких полицейских, указывающих мне на противоправные действия, я не встретила. Только после, когда меня взяли за капюшон. Что никаких представителей СМИ вокруг меня не было. А также, что время задержания не верно и место задержания совсем другое.
Можно было и не участвовать в этом цирке. На результат это не влияло. Женщина в мантии была не прошибаемой.
Мне дали двенадцать суток. Я обрадовалась. Не пятнадцать. Маленькие радости.

- Представляете, - говорю Марии, - они тащили меня за шкирку, громадный мужчина, это было так унизительно. Один из них кричал мне какие-то гадости, что бы он со мной сделал, будь его воля.
- Ну что ты, - сказала мне Мария, - думай о том, что ты - герой. Настоящий герой! - и уже нам всем, - вы для власти сейчас самые опасные преступники. К вам отношение - хуже чем к убийцам и насильникам. Власть вам это будет все время показывать. Она будет показывать вам, что у вас никаких прав нет.

Вывели из суда. Мы еще в суде бесконечное количество раз посетили нормальный туалет, к большому неудовольствию женщины Надежды. Она хотела домой, к детям. А тут мы, изменники родины со своей жаждой нормального туалета.
Муж Марии всучил нам пакет с тюремными принадлежности. А я увидела Варвару. И Тошика, и Олю. И мы успели обняться. Варвара плакала под полицейской машиной. Я ей через стекло показывала сердечки и тоже немножко пустила слезу. Трудно не расчуствоваться. Хотя трудно было осознать, что тебя просто так бездушная машина лишает свободы. "Мрамор" Бродский.
И опять это чувство: они пришли, я не одна. Божечки, счастье.
- Варя, снимай сториз, - стучала я ей в окно. Варвара сняла трогательное сториз - я за окном милицейского пазика, поместила в инстаграм - это был момент ее славы. Хоть какие-то бонусы из всей этой истории.
А нас повезли дальше. В Хорошево-Мневники.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив