Без названия

inkogniton — 16.11.2020 Я послала М. фотографии под названием "неделю спустя". М. восклицает -- ты монстр, как ты это сделала? Такого не может быть! Ты точно сама рожала? Я рдею, конечно, но жалуюсь, что всё еще два с половиной лишних килограмма и всё еще три лишних сантиметра на талии. Нет, -- перебивает меня М. -- ты не монстр, ты хуже, для таких, как ты, вообще нет названия! Ты еще жалуешься?! Я, -- смеется она, -- родила сто лет назад, а у меня всё еще лишних килограммов десять, а ты жалуешься на два? С половиной, -- презрительно добавляет она после короткой паузы. Что такое два с половиной, -- подчеркивает, опять слышится презрение, -- килограмма? Четверть от десяти, -- немедленно реагирую я. И вот в этом вся ты, -- многозначительно резюмирует М. Она всё расспрашивает как я на это решилась, как я себя чувствовала, я же хвастаюсь -- я, -- говорю гордо, -- продолжала каждый день мыть полы практически до самых родов, только последние пару недель не могла! Зато сейчас, -- продолжаю буднично, -- я опять их мою каждый день, только теперь нечем гордиться, мою и мою, чего тут гордиться. Ага, -- восклицает М. -- теперь я поняла как ты так быстро вернулась в форму! Может, -- продолжает задумчиво, -- мне тоже начать мыть полы каждый день, может, в этом и есть спасение?!

Новый ребенок, доложу я вам, это не только бессонные ночи, это не только сплошной плач, это не только непонятное нечто, заполнившее всё время и пространство. Это, при правильном подходе, еще и прекрасный гимнастический снаряд, позволяющий максимально быстро вернуться в форму. Всего-то надо лечь на пол (на спину), взять снаряд в руки и поднимать его вверх сто пятьдесят раз. И так пять раз в день. Снаряд, правда, иногда изворачивается, иногда крутится, иногда кричит, но всё это можно игнорировать, так как благих целей тут не одна, а целых две -- молодая (или не очень) мама возвращается в форму, а новорожденное нечто учится держать голову. Через тернии, так сказать, к звёздам. А что выражает недовольство, так то понятно -- если меня заставить бежать десять километров и не давать передышки, я еще не так кричать буду. Ничего страшного, неужели я такой изверг, что не дам любимому ребенку немного поорать. Ведь лёгкие тоже полезно развивать, не менее важно, нежели держать голову.

Не-свекровь научила меня делать мазурку. Это просто, -- объясняла мне она, -- совсем просто. Я тебе сейчас всё объясню! Вот так всё кладешь, вот так рубишь, вот так смешиваешь, переливаешь в противень, ждешь полчаса и всё! Просто всё! Я завороженно смотрела как из практически ничего получается то самое нечто, которое я, к сожалению, могу потреблять в совершенно бесконечных, как показывает практика, количествах. Не-свекровь подробно записала порядок действий (имея четкий алгоритм справишься даже ты, -- уверяла меня она) и улетела, оставив меня с ним наедине. Я немедленно пошла делать мазурку. С тех пор прошло немногим меньше месяца -- теперь я знаю весь алгоритм наизусть. Каждую неделю (а то и два раза в неделю) я пеку мазурку. С каждым разом она, на мой скромный взгляд, всё лучше и лучше. Печь ее легко, и я, страшно признаться, даже получаю некоторое удовольствие от процесса. Проблема же заключается в том, что ем это всё, по большей части, тоже я. А пеку я каждый раз двойную порцию -- как научили, так и пеку. И съедаю тоже, соответственно, двойную порцию (этому, чести ради, учить не пришлось). Чтобы сбалансировать кошмар, причиняемый двойной порцией мазурки, я хватаю дивный снаряд из предыдущего абзаца, ложусь на ковёр и сто пятьдесят семь раз поднимаю ее вверх; должна же и от девицы быть хоть какая-то польза.

Год назад я купила себе резиновые сапоги -- дивные детские резиновые сапоги до щиколоток. Год назад я наконец поняла, что невозможно жить в этом климате без резиновых сапог. Целых три года мне взяло понять то, что чадо поняла практически сразу. Я долго искала подходящие резиновые сапоги. Ну и что, что резиновые, думала я, это же не значит, что они должны быть страшные! К тому же, думала я, они должны быть хорошими -- чтобы не развалились через месяц. Наконец я нашла дивные сапоги одной из самых знаменитых английских фирм в розово-бело-оранжевую клетку. Я носила их целый год -- не то чтобы каждый день, но часто. Вот, к примеру, чадо в школу отвести. Если идти как люди, в нормальной обуви, то целый час идешь и идешь, а ежели пойти через поле -- где лужи, противная грязь и трава, в которой утопаешь по щиколотку -- то всего за полчаса ты уже на месте. И мы, конечно, ходим через грязь. А как через нее пойдешь без резиновых сапог?! Некоторое время назад я вдруг поняла, что мои прекрасные сапоги протекают. Не может быть, подумала я, внимательно осмотрела сапоги, нашла на них две дырки, и угрюмо покачала головой -- может, еще как может. Я ходила по дому и сердито бубнила -- такая фирма, такие цены, а ты смотри-ка! Слушай, -- смеялся Ыкл, -- ты их купила практически за ноль денег, какие такие цены? Так это потому, -- сердилась я, -- что они детские и что на них была прекрасная скидка, но теоретически же, -- подчеркивала я, и поднимала указательный палец вверх, -- это дорогие сапоги, дорогая фирма! А мне теперь, -- сокрушалась я, -- новые покупать! И ведь носила всего ничего, -- совсем расстроенно добавляла я, -- год, и то с трудом! Я всё ныла и ныла, Ыкл же отвечал просто: купи себе уже новые и прекрати ныть!

Но мне не хотелось просто покупать новые, совсем не хотелось. Я зашла на сайт фирмы, внимательно изучила их страницу, и обрадовалась -- мы, писали они, гордимся нашим качеством, потому предоставляем два года гарантии на любой продукт, выпущенный нами. Ура, обрадовалась я, и немедленно им написала. Дорогие мои, -- вежливо писала я, -- я купила у вас сапоги всего-то год назад. Они прекрасные (начала я, как водится, с хорошего -- с комплимента), очень красивые и удобные. Но, к сожалению (практически сразу я перешла к плохим новостям), всего за год они порвались в самых стратегических местах и потому больше не в состоянии исполнять функцию резиновых сапог. Я, писала им я, немного оправдываясь, вообще очень люблю обувь, слежу за ней как за младенцем и ношу годами, а часто десятилетиями. И потому (перешла я от оправданий к недоумению) мне невероятно удивительно, что такие прекрасные (комплимент) сапоги такой почтенной (еще комплимент) фирмы оказались такого плохого (горькая пилюля) качества. Не могли ли бы вы, вежливо продолжала я, ничего не предлагая, но только спрашивая будто мимоходом, посоветовать мне что делать в такой ситуации? Особенно учитывая то, продемонстрировала я свою осведомленность, что у вас написано, что вы предоставляете двухлетнюю гарантию на вашу продукцию. С глубоким уважением, фотографии дырок прилагаются, завершила я письмо, соблюдая все правила вежливости, и подписалась.

Так ты не будешь покупать новые сапоги? -- пытался извлечь самую важную часть Ыкл. Сейчас не буду конечно, -- упрямо качала я головой, -- вначале подожду что они мне скажут. А то куплю -- а они опять порвутся через год, а потом опять через год. Мне что, теперь их каждый год покупать? Слушай, -- осторожно начал Ыкл, -- может, ты сначала купишь, а потом будешь ждать? Нет, -- упрямо качала я головой, -- я подожду, а пока буду ходить в двух парах носков, тогда не так мокро.

Через несколько дней я получила ответ. Привет, -- писали мне, -- мы очень, необыкновенно просто, сожалеем, что наши сапоги не оправдали твоих ожиданий! Это недопустимо (ругали они себя, чтобы я не подумала, что они к себе излишне снисходительны) и мы просим прощения. Мы, конечно же, заменим тебе эти случайно плохие (скрытая похвала) некачественные сапоги, коих у нас практически не бывает! Мы их заменим на такие же или максимально им подобные. Напиши нам, продолжали они, пожалуйста, свой адрес и скажи устраивает ли тебя такое решение, или, к примеру, ты предпочитаешь, чтобы мы просто вернули тебе деньги. Ко времени получения письма, я уже успела внимательно изучить весь их (имеющийся в наличии) ассортимент, убедилась в том, что таких, как мои, нет и в помине, но есть совершенно очаровательные светло-розовые из новой коллекции, на которые никаких скидок на данный момент не наблюдалось. Но писать им об этом я, естественно, не стала, решив подождать что они предложат. Лишь написала им, что буду очень рада получить новые сапоги на мой новый адрес. После села терпеливо ждать.

Тем временем я всё ходила в дырявых сапогах, всё ныла и ныла, Ыкл же в очередной раз предлагал или купить сапоги или перестать ныть. Я не покупала, но и ныть не переставала, вот еще! Через два дня я получила письмо. Привет, -- по-дружески, не соблюдая никаких формальных правил вежливости, писали мне, -- мы проверили везде, где только могли, но таких сапог, которые ты купила год назад, у нас в наличии больше нет. У нас есть похожие, но другого цвета, пройди, пожалуйста, вот по этой ссылке, посмотри и сообщи нам как можно скорее, согласна ли ты на такие или нет. Если ты согласна, то сообщи, пожалуйста, какой ты предпочитаешь цвет (черный или светло-розовый), если же не согласна, то сообщи нам, пожалуйста, куда и как тебе вернуть деньги за (случайно!) бракованные сапоги.

Я немедленно прошла по ссылке. Там, как я и предполагала, были именно те, которые я уже облюбовала -- дивные светло-розовые, до щиколотки, настоящие изящные резиновые сапоги для помешанных на розовом девочек (или мальчиков). Ура! -- воскликнула я, немного подпрыгнув, не пытаясь сдержать воодушевления и восторга, однако написала сдержанно -- большое спасибо, я буду очень рада получить эти сапоги светло-розового цвета, проходящего под кодовым (романтичным) названием гибискус розовый. Вот и славно, -- ответили мне, мы высылаем.

Через пару дней я получила письмо, что мои сапоги ко мне едут, вот только беда -- они ехали туда, где я уже год не живу. Помогите, -- в панике написала им я, -- спасибо вам большое за сапоги, но они едут не ко мне! Я там, -- добавила я для полной ясности, -- уже год не живу и совсем не знаю кто там живет сейчас! Подумала еще и на всякий случай добавила -- и соседей там я никаких, вообще никаких, не знаю! Ой, -- смутился представитель, -- как-то нехорошо получилось, подождите буквально минуту, сейчас всё будет в порядке. Представитель исчез, появился пару минут спустя -- всё, теперь они едут к вам, сейчас получите подтверждающее письмо. И вот, сегодня, наконец-то, они ко мне доехали -- мои дивные новые резиновые сапоги цвета гибискус розовый. Правда, на тему цвета я не питаю никаких иллюзий -- уже в пятницу они станут цвета именуемого в просторечии грязь обыкновенная, лондонская, ноябрьская, а цвет этот крайне далек от романтичного розового гибискуса. Но ничего, зато теперь я снова могу ходить по этой самой грязи сколько угодно, никакие болота (не выше щиколотки) мне не страшны.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив