Без названия

inkogniton — 18.06.2019 Здесь всё называют своими именами -- ибупрофен называют ибупрофеном, парацетамол -- парацетамолом, рыбу -- рыбой, свинину -- свининой. Даже скучно как-то. Дома гораздо веселее. Помню в одном ресторане увидела в меню блюдо из низкой говядины. Что такое низкая говядина? -- удивлённо спросила я тогда у официанта. Ну, -- замялся он, -- это такая низкая говядина, которая бегает и говорит "хрю-хрю".

*******

Мама сделала маникюр, хвастается: посмотри, какой красивый цвет, посмотри! Я ей твёрдо сказала, -- продолжает мама, -- какой угодно цвет, вообще какой угодно, но не красный, а розовый.

*******

-- На уроке анатомии нам сказали, -- рассказывает чадо за завтраком, -- что кровью из одного человека можно наполнить восемьдесят четыре бассейна!
-- Что за глупость! -- одновременно реагируем мы, -- подумай сама, как такое может быть?
-- Не глупость, -- сердится чадо, -- это точно правда! А ты, папа, вообще не знаешь анатомию, молчи лучше!



-- Подожди, не сердись, давай рассуждать, -- замечает Ыкл, -- я действительно не знаю анатомию, но это задача по физике и математике, а не по анатомии. Смотри: в человеческом организме приблизительно пять литров крови. Теперь давай посчитаем сколько литров в бассейне. Давай возьмём маленький бассейн -- в ширину десять метров, в длину двадцать пять. И давай допустим, для простоты, что глубина везде одинаковая, ровно два метра. Теперь давай считать. Значит так. -- Ыкл откидывается на спинку стула, -- площадь этого бассейна составляет двести пятьдесят квадратных метров, а объём, соответственно, пятьсот кубических метров. Таким образом, нам нужно пятьсот умножить на тысячу литров крови. То есть, пятьсот тысяч литров крови. Как ты думаешь, есть в тебе пятьсот тысяч литров крови?
-- Во-первых, -- парирует чадо, -- в бассейне не везде одинаковая глубина. Во-вторых, -- сердится она, -- нам сказали, я правду говорю! Ты что-то не то посчитал!
-- Ну подожди, -- вмешиваюсь я, -- допустим, в тебе ничего, кроме крови, вообще нет. Ты весишь двадцать килограммов и допустим, что всё это только кровь. Хватит, чтобы наполнить бассейн?
-- Ну, -- думает чадо, -- может это совсем маленький бассейн...
-- Да даже для маленького не хватит, -- качаю головой я, -- даже для нашей ванны не хватит. Это вообще какие-то жалкие четыре кастрюли.
-- Но нам сказали! -- топает ногой чадо. Она почти сдалась, но всё ещё пытается давить нас авторитетом, -- вы не знаете анатомию, не знаете!
-- Но дорогая, -- одновременно восклицаем мы, -- мы же уже договорились -- это задача вовсе не по анатомии, а по физике и математике. Даже не по физике. Математика в чистом виде.
-- Я сейчас пойду проверю что нам сказали, а потом вам расскажу, -- бурчит чадо и убегает в комнату.

-- Слушай, -- задумчиво продолжаю я беседу, -- а сколько надо людей, чтобы наполнить восемьдесят четыре бассейна? Давай посчитаем.

Мы сидим и считаем из какого количества людей придётся пустить кровь, чтобы наполнить это бассейны. Хорошо, что нас никто не слышит, -- вдруг думаю я.

-- В общем, -- заключаем мы, -- где-то восемь с половиной миллионов человек. Должно хватить, нет?
-- Удивительно, -- тяну я, -- мне казалось больше.
-- Да, -- кивает Ыкл, -- а получается, что одного Лондона уже вполне достаточно.
-- Это ты загнул, -- спорю я, -- у тебя слишком много допущений! Невозможно же считать, что у взрослого и только что родившегося одно и то же количество крови. Тут надо серьёзней подходить. Надо посчитать процент детей, процент взрослых, после учесть сколько этих взрослых имеют лишний вес -- ведь у них больше крови, у скольких дефицит массы тела. Это совсем не так просто. Теперь, подумав, я не уверена, что Лондона хватит.

Боже, думаю я, нет, всё таки очень хорошо, что нас никто не слышит.

-- Ты придираешься, -- парирует Ыкл, -- статистические погрешности можно потом посчитать. Хорошо, давай округлим -- девять миллионов. Этого точно хватит!

-- Я посмотрела! -- прибегает сияющая чадо, -- не из одного человека! Вернее, из одного, но не так.
-- А как? -- удивлённо смотрим на неё мы.
-- Вот, как тут написано: если посчитать сколько крови проходит через человеческое сердце за человеческую жизнь -- вот этого хватит, чтобы наполнить восемьдесят четыре бассейна.
-- Это уже больше похоже на правду, -- серьёзно смотрит Ыкл, -- но давай посчитаем. Во-первых, тут надо допустить, что человек живёт долго. Допустим, восемьдесят лет.
-- Сто! -- перебивает чадо.
-- Хорошо, сто. Во-вторых, сердце стучит, допустим, один удар в секунду, для простоты. То есть, за одну секунду через сердце проходит пять литров. Дальше, конечно, просто: надо умножить три тысячи шестьсот секунд в часу на двадцать четыре, это умножить на 365
-- Иногда 366! -- перебивает чадо.
-- Мы потом их добавим, не мешай, -- отмахивается Ыкл, -- после умножить это на сто, после, как ты хочешь, добавить двадцать пять умножить на количество секунд в одних сутках, после разделить на восемьдесят четыре и посмотреть совпадёт ли ответ с предыдущим вычислением. Но кажется, что совпадёт. А считать я этого не буду. Хочешь, маму попроси.
-- Нет-нет, -- машу руками я, -- выглядит похоже. Там всё равно такое количество погрешностей, что нет смысла считать. -- если нас сейчас услышат, думаю я, к нам вызовут полицию, социальные службы и карету из сумасшедшего дома.

*******

-- Не жалуйся мне на флейту, подумаешь, флейта! Вот у меня, у меня, ты не представляешь! Ты же знаешь, что он любит барабаны, знаешь ведь. И я не против -- барабаны, так барабаны. Вот он пришёл ко мне несколько месяцев назад, смотрит в пол, вселенская скорбь на лице -- можно я куплю вот этот вот комплект? Он самый лучший, стоит дикие тысячи, но это со скидкой, а без скидки там вообще миллионы. И вселенская скорбь на лице. Я говорю: если у нас есть деньги, покупай, конечно. Ну любит он барабаны, понимаешь? И, главное, не поняла -- чего он вообще об этом спрашивает, мне теперь что, тоже разрешение на сапоги или ещё что спрашивать? И ладно деньги, ладно девять барабанов в доме, на которых он барабанит, это всё я могу выдержать. Но это ещё не всё, сейчас расскажу. Ты помнишь, у нас в маленькой комнате стоит диванчик? Я его называю бабушкин диванчик -- мы на него гостей нежданных укладываем, но это так, время от времени. Главное назначение этого диванчика вовсе не это. Я на этот диванчик стирку бросаю, каждую неделю. У кого, скажи мне, хватает сил раскладывать гору стирки каждую неделю?! И не говори про себя, ты вообще какая-то ненормальная, я тебя всегда в пример привожу. Так вот, ни у одного нормального -- слышишь, нормального -- человека нет сил каждую неделю раскладывать гору стирки. Это вообще бессмысленно, ведь ровно через неделю это всё опять стирать! И опять раскладывать. Это чёртов круг! Я так не могу. Я не знаю кто может, но я точно не могу. Я всю эту стирку на бабушкин диванчик вываливала, а потом мы потихоньку из этой горы доставали кому что нужно, а грязное в корзину. К концу недели диванчик пустой, корзина полная -- красота. И так по кругу. Всё было просто замечательно. Но он купил барабаны, понимаешь?! Чего ты не понимаешь, я тебе сейчас всё объясню: это же ух какие барабаны, эх какие барабаны, просто ах какие барабаны. И этим ах каким барабанам не пристало стоять на полу, словно сироткам. Он сказал: они теперь будут стоять на бабушкином диванчике! Всё время, пока он на них не играет, а играет он каждый день, но только вечером. Я ужаснулась -- там, говорю, стирка лежит, а стирку тогда куда?! А он, а он, ты не представляешь, говорит -- а стирку теперь будем раскладывать. Каждую неделю?! У меня от ужаса аж дыхание перехватило, как представила себе этот бесконечный круг. А он кивает -- каждую неделю, да, как все нормальные люди! Где эти нормальные люди, покажи мне, где они?! И как вообще можно говорить о нормальности, когда у нас теперь девять барабанов, часть из которых гордо стоит на бабушкином диванчике?!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив