Без единой улики, или Глухарь по-ватикански
besshardwick — 13.08.2020
Загадки истории я по-прежнему не люблю, но деваться от них
некуда. К тому же детективные загадки - они все же поинтереснее,
чем всякие там альковные тайны. Я уже писала об одном загадочном и
по сей день не раскрытом убийстве, совершенном в далеком прошлом -
убийстве Эми Робсарт, жены Роберта Дадли, фаворита
английской королевы Елизаветы I, которая на самом деле была мужчиной. А вот
теперь настал, я считаю, момент поговорить еще про одно убийство,
не менее загадочное, не более раскрытое и с еще раньше истекшим
сроком давности, невинной (ха-ха-ха!… извините) жертвой которого
стал фигурировавший в предыдущей публикации Хуан Борджиа. И в случае с
Эми, и в случае с Хуаном на вопрос о личности убийцы мы можем со
всей уверенностью ответить: «А хрен его знает!» И, как ни грустно,
не придет Шерлок Холмс - или еще какой майор Черкасов - и не
распутает эти дела на радость расположившемуся у экрана с попкорном
невзыскательному зрителю. Потому что это, товарищи, жизнь, а не
детективный сериал (глубокая мысль, правда?). И улики вряд ли
всплывут через века, особенно если тщательно похерены
заинтересованными лицами.
На этом сходство между двумя происшествиями заканчивается. Различий куда больше.
Во-первых, смерть Эми теоретически могла быть следствием не убийства, а несчастного случая или самоубийства. В истории с Хуаном девять колотых ран, перерезанное горло, утопление трупа в реке с заваливанием его камнями, чтоб не всплыл, как бы намекают внимательному эксперту-криминалисту, что, наверное, объявлять произошедшее несчастным случаем или самоубийством несколько преждевременно. Тем более - как же, дождешься от того Хуана, чтобы он самоубился. Там бы пол-Рима на радостях перепилось, да вот фиг им.
Во-вторых, Эми очень жаль: скорее всего, она стала жертвой придворных интриг без всякой вины со своей стороны. Хуана, извините, не жаль абсолютно (мне). Он нарывался очень долго и очень нагло, и было бы крайне удивительно, если бы в итоге таки не нарвался.
Но оставим эмоции, перейдем к фактам, как настоящие юные
следопыты натуралисты любители расследований. Что же
предшествовало смерти молодого и перспективного отпрыска дома
Борджиа? Его смерти предшествовала слишком веселая и привольная
жизнь без отягощения какими-либо обязательствами. Деньги есть,
титулы есть, защита такого авторитетного человека, как папа
римский, обеспечена во всех случаях, так что убивай, насилуй,
наливай да пей - ни в чем себе не отказывай. Он и не отказывал. И
очень скоро сформировалась длинная очередь мечтающих отомстить ему
самой страшной мстей по личным мотивам.
Папа тоже не останавливался в стремлениях материально поддержать свое семейство. В частности, предложил взять три города в Кампанье - Беневенто, Террачино и Понтекорво - и слепить из них наследственное владение - герцогство. И отдать герцогство - кому бы вы думали? Конечно же, блистательному полководцу, грозе подлых врагов, защитнику всего хорошего от всего плохого - Хуану Борджиа. Следите за руками: были города, принадлежащие организации под названием католическая церковь. Глава организации выводит эти города целиком из имущества этой самой организации и передает без какого-либо вознаграждения частному лицу в собственность. Следующий глава католической церкви указанные территории вернуть на баланс уже не сможет, так как территории теперь частные и могут быть переданы по наследству. А вы говорите, что все знаете о таком явлении, как грабительская приватизация. Вот теперь точно знаете больше. Не всем кардиналам такая идея понравилась, но проголосовали все почти единогласно, ибо мафия бессмертна.
Короче, все у Хуана складывалось хорошо. Мелкие разногласия с братьями из-за общих баб ситуацию не очень омрачали. Но все же разногласия были. И в один прекрасный день Ваноцца деи Каттанеи, мама Хуана, Чезаре, Лукреции и Гоффредо, пригласила старших сыновей на ужин, чтобы восстановить мир в семье. С ними еще кузен был, кардинал Джованни Борджиа. Нормально посидели, выпили, маме обещали, что будут вести себя хорошо. А на обратном пути Хуан вдруг заявил, что у него неотложное дело, и удалился, причем с каким-то подозрительным хмырем в маске. Больше живым его - Хуана, а не хмыря - никто не видел. Хмыря, впрочем, тоже никто не видел - ни живым, ни мертвым.
Сначала папа не встревожился из-за отсутствия сына: ну мало ли, дело молодое. В колокола он забил, когда прошло больше суток с исчезновения Хуана. И отправил стражу на поиски. Весь Рим с ног на голову перевернули, опрашивали возможных свидетелей. Никто ничего не знает. Наконец, следствие вышло на лодочника, который заночевал в своей лодке на берегу Тибра как раз в ночь исчезновения Хуана.
Заночевал он по месту работы, потому что в лодке у него были дрова, которые завтра надо перевезти. А если оставить и уйти - сопрут, это уж как пить дать. Точнее говоря, стибрят - от названия великой римской реки Тибр. Ну и вот, говорит лодочник, лежу я в лодке, о дровах думаю, заснуть не могу. Слышу - идет кто-то. Ну точно дрова тырить! Ан нет, пришли четыре человека пешком, а один приехал на белой лошади, с золотыми шпорами. И труп поперек седла у него этак небрежно перекинут. Слава Богу, не за дровами, думаю, отлегло. Тот, на лошади, свалил труп на землю, те четверо его взяли, раскачали и бросили в Тибр. Еще и камней вслед накидали, для верности. И ушли. Что еще запомнил? Того, на лошади, все называли синьором и разговаривали с ним очень почтительно.
«Я убью тебя, лодочник! - голосом Профессора Лебединского заорал следователь. - Ты чего раньше-то не заявил?» Лодочник с достоинством возразил, что если он всякий раз, когда увидит сбрасывание трупа в реку, будет бегать заявление писать, ему не удастся ни поспать, ни поработать, ни дрова уберечь, ни пообедать. Так и будет курсировать между берегом и отделением полиции всю жизнь. Потому что криминальный труп в Тибре - явление рядовое и практически каждодневное, то есть еженощное. И его, лодочника, в общем-то никак не касается. Вот груз, который легко могли стибрить, - это его касается. А дальше сами думайте.
И действительно, в указанном месте выловили труп Хуана Борджиа с колотыми ранами и перерезанным горлом. От большой любви к папе и его потомству римляне подхватили песенку, тут же на коленке сочиненную поэтом Саннадзаро: мол, папа теперь не просто рыбак (намек на святого Петра), но и - бери выше! - в полном смысле слова «ловец человеков», так как выловил из воды собственного сына. Кто-то еще считает, что это бесовский интернет виноват в появлении хейтеров и троллей, которые норовят ткнуть в самое больное, а потом сверху еще ушат дерьма вылить? Нет, я вас успокою: хейтеры и тролли изобретены задолго до интернета.
Папа горевал и рыдал так, что соболезнования ему выразили даже такие непримиримые его оппоненты, как Джироламо Савонарола и Джулиано делла Ровере, хотя казалось бы… А потом приказал провести тщательное расследование и найти виновного.
Вообще следователям наверняка пришлось нелегко. Самую простую
версию - ограбление - отмели как несостоятельную при первом взгляде
на труп: при нем нашли кошелек с золотом, дорогущий кинжал, да и
брендовые шмотки все были на месте. Так что причину надо было
искать, исходя из личности покойного. Оперативно проверить всех, у
кого был личный мотив убить Хуана Борджиа, значило, что «поспать
накрылось» на ближайшую недельку-другую. «Какой шлемазл это
придумал? - Жуков Папа римский. - Шлемазла беру обратно».
(«Ликвидация»). Потому что по-хорошему, если бы убийство по своей
природе не было разовой акцией, следовало бы для граждан, жаждущих
крови Хуана, открыть запись в электронную очередь на римском
портале госуслуг. Да уж, жизнь прожить надо так, чтобы работники
следственных органов спать и есть перестали, снимая показания с
лиц, мечтавших при твоей жизни тебя укокошить. Сомнительный тезис,
но Хуан ему строго следовал.
Кто же у нас подозреваемые? У нас-то ладно, а вот у них - у работников следственных органов, которые как раз вели это дело - подозреваемых могло быть в разы больше. Все эти мужья и отцы опозоренных женщин, все эти походя униженные и обиженные Хуаном знатные и не очень горожане, которых никто не считал… Среди них называли имя Антонио Мария делла Мирандола, дочь которого Хуан, как он сам похвалялся, изнасиловал. Это имя известно, потому что товарищ принадлежал к древнему роду, а уж сколько было «безымянных» врагов у Хуана - статистика умалчивает.
Из значимых персон подозревали вице-канцлера церкви, кардинала
Асканио Сфорца. Его приближенный однажды сдуру сделал Хуану
замечание (не знаю, может, за то, что он коня припарковал на
тротуаре, мешая проходу граждан), а обиженный Хуан велел его
повесить так многие водители бы отреагировали на акцию типа
СтопХам, если бы могли. По беспределу, просто потому, что мог.
Но вряд ли кардинал Асканио вот таким образом отомстил за своего
подчиненного. Он вообще страшно испугался, что его обвинят, уехал и
трясся, как осиновый лист, пока папа не объявил, что претензий к
нему не имеет.
Обвиняли Джованни Сфорца, мужа Лукреции. Но у него было алиби:
незадолго до этих драматических событий, он спешно выехал из Рима и
в рекордные сроки покрыл расстояние до родного Пезаро, где и сидел
под кроватью тихо, как на редкость робкая мышка под
ненадежной метлой. А все потому, что из подслушанного диалога своей
жены Лукреции и ее брата Чезаре понял, что скоро его будут немножко
убивать, так как в качестве зятя он больше ценности для папы
римского не представляет. Странно вообразить, что Джованни высунул
голову из-под кровати и вдруг начал, как взрослый, посылать в Рим
наемных убийц, да не к кому-нибудь, а именно к могущественному и
обласканному папой Хуану. Почему, кстати, не к Чезаре: это же он
принес сестре весть о том, что она, возможно, скоро овдовеет. Да и
что за убийцу такого важного и гламурного он сумел нанять, чтобы на
белой лошади, с золотыми шпорами и бесконечными реверансами
подельников? В общем, как-то нелогично выходит. Можно было бы,
конечно, от этой нелогичности абстрагироваться усилием воли и
назначить неугодного родственника виноватым, тем самым прихлопнув
сразу двух зайцев: и дело закрыть, и Лукрецию от ненужных брачных
уз избавить совершенно законно. Но так делать не стали, потому что
папу интересовали поиски истинного виновника смерти Хуана, а вовсе
не показатели раскрываемости в следственном комитете при Святом
престоле.
Проверили и Гвидобальдо, герцога Урбинского. Тому вообще не позавидуешь: мало того, что всю работу в ходе взятия крепостей Орсини проделал за охреневшего мажора, мало того, что семейка Борджиа его из плена выкупать не захотела, так теперь на него еще и убийство этого же мажора повесить пытаются. Никаких доказательств против герцога Урбинского, разумеется, не нашли.
Орсини еще могли. Эти не из-за личных качеств покойного - они его скорее презирали, памятуя о его роли в захвате их замков. Но как средство нагадить лично папе убийство его любимого сына вполне годилось. Улик опять же не нашли, хотя тут надо помнить, что Орсини располагали широкими возможностями как убрать ненужного человека, так и замести следы. Вот в то, что Хуана убрал Бартоломео д’Альвиано (тоже подозреваемый), поверить трудно. После того, как Бартоломео жестко обстебал папского гонфалоньера с тем ослом у стен Браччано, вряд ли он переобулся и резко стал мечтать о кровожадной мести. Он Хуану еще тогда отомстил - морально над ним возвысившись.
Называли среди подозреваемых и имя Гоффредо, младшего сына папы Александра. Конечно, теоретически мотив был и у него: супруга Гоффредо, Санча Арагонская, отличалась свободой нрава, удивительной даже для тех времен. В число ее любовников, протиснувшись сквозь плотный слой конкурентов, затесался также Хуан Борджиа. Но если бы Гоффредо действительно вознамерился убивать любовников жены, ему следовало бы приобрести пулемет. Построить всех любовников в шеренгу (если бы они, конечно, согласились построиться) - и одной очередью… А по одному отлавливать и мочить - не вариант: дело хлопотное, всей жизни может не хватить. Тем более на место каждого убранного соперника придут двое-трое других: это же как Лернейская гидра или еще какой Змей Горыныч.
И совсем уж странно, что начать Гоффредо решил именно с Хуана -
любимчика папы, за которого папа, случись что, башку оторвет вместе
с тюбетейкой беретом. У самого-то Гоффредо положение в семье
было не такое прочное: папу терзали смутные сомнения, что отец
младшенького Борджиа - именно он, а не очередной муж Ваноццы.
Будучи в плане любовной верности неконфликтным человеком, Родриго в
свое время поверил клятвам Ваноццы и взял Гоффредо под крыло, но,
видимо, осадочек остался. В выборе между Хуаном и Гоффредо папа бы
не затруднился ни на минуту. Так что непонятно, какого черта
Гоффредо так рисковать именно из-за этого конкретного любовника
Санчи, когда другие, менее защищенные, тут стадами бродят. Тем
более кишка у него была тонка, чтобы в такие серьезные
криминально-политические игры играть.
Значит, надо искать того, у кого для этих игр кишка была не тонка.
Продолжение следует
|
|
</> |
Чем застеклить лоджию: пластиковыми окнами или алюминиевыми? 
Один народ? 
Зеленского путинский режим убьет. Без сомнений. 
Дети - дебилы в сети заявляют, что в «Крокусе» как-то маловато убили людей 
Просто март 
Доброе утро! 
Террористический акт в Москве:Вчера в"Крокус Сити Холле"на 
Американские шулеры и украинский эскапизм 
Дождливая поездка в Долгопрудный. 30-10-2023 
