Бесчеловечный эксперимент по построению рая на земле

swamp_lynx — 10.03.2025 Прочитал у blau-kraehe, что она не видит смысла в существовании человечества, если коммунизм невозможен.
Вот это главное противоречие с любыми прогрессистами, которые мажут прошлое исключительно чёрной краской, чтобы провести над человечеством свой безумный эксперимент по построению рая на земле. Либералы и националисты здесь мало чем отличаются, у них также во главе угла прогресс и ненависть к традиционному обществу. И все вместе смыкаются с религиозными фундаменталистами, которые стремятся обнулить историю. Жалостливость и безжалостность прекрасно работают в паре, ведь именно западные олигархии стояли у истоков подобных радикальных движений. По сути, это ненависть к жизни, к трудностям, к самому человеку, которого надо насильно переделать во что-то прогрессивное. Ну или уничтожить, чтобы прекратить страдания.



saninartem. Высокообразованные, эмпатичные, культурные, тонко чувствующіе люди готовы бросать въ топку войны сотни тысячъ своихъ, какъ считается, союзниковъ - практически только для того, чтобы поддержать свою репутацію, какъ высокообразованныхъ, эмпатичныхъ, культурныхъ, тонко чувствующихъ. И почувствовать себя на правильной сторонѣ исторіи.


az118: Пошлое — обыденное или общее, низкое, воспринимаемое как или выдаваемое за образец исключительного или особенного, высокого.

и чувства, и эмоции живут в душе, разница между ними функциональная -

чувства чувствуют свои потребности и состояния (холод, голод, жажда, боль) и явления внешнего мира (свет, звук, запах, вкус, осязание), а эмоции сопрягают их и выражают это сопряжение во внутрь (гнев, горе, радость, удовольствие) и во вне в мимике, жестах или звуках.

в русском языке душа широка и глубока или узка и мелка — она пространственна как сосуд с чувствами, желаниями и эмоциями, в котором витает, исходит и возвращается, дух времени, высокий и стойкий или низкий и дряблый, от которого душа рождает со-знание, ориентирующее дух в пространстве души для поддержания целого как цели в доме тела-телосе и исцеления болей в поцелуях.

пошлость — ориентация мелкой души и низкого духа


markshat: В какой-то момент либералистское (либеральное формально) меньшинство отказалось от компромиссов. Это случилось где-то, начиная с президентства Обамы, и достигло своего апогея при Байдене.

Отказ от компромиссов – это естественное следствие радикальной консолидации. Произошла именно радикальная консолидация либералистского меньшинства во всех странах Запада. В результате чего возобладала формула «кто не с нами, тот против нас».

Радикальная консолидация – это максимальное проявление силы, на которое только способны консолидирующиеся. И в то же время это та сила, которой они ограничены. Больше сил у них нет. И если этих сил недостаточно, чтобы удержать ситуацию в своих интересах, это начало слабости.

Консолидировавшиеся либералисты со всей силой обрушилось на едва обозначившую своё лидерство в несогласии с их радикализмом Россию. Но ситуация стала разворачиваться не в их пользу.

Противостоящая им Россия ни только не прогнулась и не обрушилась, а сама способствовала консолидации противостоящих либералистскому меньшинству сил. И ни только у себя, но и в странах самого Запада.

Консолидировались обычно дремлющие гораздо хуже способные на консолидацию силы аутсайдерского большинства. Его надо долго раскачивать. И ничто не способствует этому эффективней, чем радикальная консолидация меньшинства.

У власти всегда находится меньшинство. И происходит это в силу того, что меньшинство всегда гораздо эффективнее способно на консолидацию. Всегда правит круговая порука. И круговая порука имеет смысл только для меньшинства. Если пытаться распространить её на большинство, она теряет смысл.

Богатым и преуспевающим может быть только меньшинство. Если пытаться растянуть богатство и преуспеяние на большинство, они перестанут быть богатством и преуспеянием. Не могут быть все богатыми и преуспевающими. Как и не могут быть все бедными и нуждающимися.

Но чтобы осуществлять власть меньшинства, необходимо выдавать желаемое за действительное. Необходимо позиционировать функционирование властного меньшинства как несомненное благо для большинства.

Ничего, что на депрессивной периферии самых благополучных стран всегда всё совсем не так уж благополучно. На протяжении довольно длительного времени мнением большинства удаётся манипулировать. Для этого задействуется пропаганда и всевозможные политические ритуалы, главный из которых, конечно же, общенациональные выборы.

Но рано или поздно пропаганда и политические ритуалы начинают пробуксовывать. Вроде бы вчера вы проводили выборы и с их результатами были все согласны, даже те, кто голосовал «против». А сегодня голосовавшие «против» начинают консолидироваться и ставить под сомнение объективный характер выборов.

Подсчёт голосов всегда неочевиден. И не в подсчёте дело. Цифры ничего не значат. Они всего лишь отражают уровень консолидации победивших.

Если у вас есть пару партий, поочерёдно делящих между собой власть, победа той или иной определяется мерой усталости. Устали от одной, она передаёт власть другой. Через некоторое время устанут и от этой, она вернёт власть предыдущей. А потом опять наступит время передать власть другой.

Этот нехитрый политический механизм изобретён ещё при абсолютизме. От тори власть переходила вигам, через некоторое время от вигов возвращалась к тори. И потом снова и снова. Этот механизм настолько эффективно работал, что его впоследствии переняли республики.

Но и этот механизм начал пробуксовывать по мере своего распространения. Чем больше стран стали его использовать, тем очевиднее становился его спекулятивный характер. Прежде сам этот механизм воспринимался как достижение. Он получил название «демократия» и возводил себя к выборным процедурам древних Афин, хотя на практике довольно сильно отличался от них.

***

Способность автократий конкурировать в благосостоянии с демократиями подрывал само укоренившееся ошибочное представление о демократических процедурах как об основе благосостояния. Оказалось, и автократии могут быть экономически успешными и составлять конкуренцию экономике демократий.

Кроме того, возрастающее благосостояние автократий подрывало конкурентное преимущество самих демократий и как следствие их благосостояние. Они столкнулись с проблемами возрастающей бедности и маргинализации в своих собственных странах. У них в распоряжении больше не было субстантивного экономического преимущества.

Это-то обстоятельство и потребовало крайней радикализации либералистских элит. А из этой крайней радикализации, в свою очередь, следовало крайнее идеологическое искажение реальности. И когда на теперь уже давней Мюнхенской конференции Путин выступил с требованием восстановления субстантивной интерпретации реальности, он стал абсолютным врагом либералистов всех мастей.

Вот почему либералистское лобби максимально консолидировалось и повело войну на уничтожение против посмевшего противостоять им Путина. Но в результате в самом западном мире произошёл фатальный разрыв между либералистским меньшинством и аутсайдерским большинством, для которого была невыносима радикализировавшаяся либералистская идеология.

Большинство всё больше ощущало необходимость возврата к субстантивному восприятию реальности. Но именно радикальная консолидация либералистских западных элит, в свою очередь, консолидировала эти дремавшие силы большинства, а совсем не Путин и крайне далекая от всемогущества «путинская пропаганда».

Путин даже не столь прямолинейно стремился обрушить этот консолидировашийся либералистский фронт. Он сам поначалу заседал в Большой восьмерке и упорно называл себя либералом. Но он никогда не был идеологическим либералом, т.е. либералистом. И в конце концов либералисты оттолкнули его и вместе с ним всех, кто не хотел слепо следовать их идеологическим лекалам.

Тогда у Путина хватило сил и решимости поставить на тектонические социальные процессы, которые шли сами собой. И эти процессы привели к тому, что в эпицентре либералистского мира его радикализацией была вызвана консолидация воспротивившегося им аутсайдерского большинства, и Трамп был избран на второй срок с сокрушительным преимуществом.

Путину необходимо было выстоять в атаке на него единого либералистского фронта и дождаться, когда этот фронт рухнет. И он выстоял и дождался. Но разрушил либералистский фронт не Путин. Радикализировавшийся либералистский фронт разрушил сам себя. О чем и сказал в своей речи на последней Мюнхенской конференции вице-президент Джей Ди Венс. Вот цена радикальной консолидации и неспособности искать компромиссы.

Это не значит, что либералистское лобби могло не консолидироваться и не вызвать тем самым консолидацию несогласного с ним аутсайдерского большинства. Это процессы, которые никто не способен контролировать. Но преуспевает тот, кто понимает их неконтролируемый характер и их логистическую конструкцию. Истерика Зеленского в овальном кабинете Белого дома – это истерика либералистского лобби, вызванного невосприимчивостью неотвратимой действительности.


laozi1961: Демократия, как способ управления олигархическим социумом, построенным на торговом или торгово-промышленном базисе, всегда требовала одного — слепить разнородные и эгоистические интересы единиц общества в единый кулак силы. Объединение элементов, между которыми в принципе допускается конкуренция, возможно только перед лицом постоянной неизбывной и смертельной (даже экзистенциальной) внешней угрозы. Это угрозу требовалось создать. Сначала это были угрозы религиозного характера, против которых собирались Крестовые походы. Потом это стали угрозы культурного характера — "цивилизация" против "варваров". Во второй половине 20 века эти угрозы свелись исключительно к идеологии — абстрактный "свет" против конкретной "тьмы".


vitus_wagner. За качество надо платить. Попытки перевалить затраты по производству новых поколений на семью — провалились. Во всех развитых странах СКР меньше двух. В том числе и в таких как Индия или Бразилия.
На самом деле семья способна обеспечивать воспроизводство рабочей силы в новых поколениях только при том условии, что эта семья одновременно является самодостаточной ячейкой производства материальных благ (как, например, крестьянская). Тогда и производство благ имеет частный характер, и производство рабочей силы.


Виктор Бирюков. В ХХ веке власть и культура, по мнению многих философов, психологов и культурологов, оказалась в руках так называемой «массы». Но что такое «масса»? «Масса» – это не народ и не нация, а некая социальная общность, безличный коллектив, образуемый внутренне не связанными между собой, чуждыми и безразличными друг другу индивидами. Наиболее типичным примером массы может служить толпа. Массу называют порой «толпой одиноких», а ХХ век – «веком толп».

Социальный феномен, который основывается на приоритетах массы, именуется массовым обществом. Согласно «диагнозу», поставленному немецким социологом Карлом Манхеймом еще в 30-е годы прошлого века, «основные изменения, свидетелями которых мы сегодня являемся, в конечном итоге объясняются тем, что мы живем в массовом обществе». Своим возникновением это общество обязано росту крупных промышленных городов, процессам индустриализации и урбанизации.

Социальной базой массового общества являются не свободные в своих решениях и действиях граждане, а скопления безразличных друг к другу людей, сведенных вместе по чисто формальным признакам и основаниям. Будучи чисто функциональным образованием, масса не обладает собственной и внутренне сплачивающей ее программой действий (последнюю она всегда получает извне). За душой у массы нет ничего такого, что она могла бы посчитать своей общей ценностью и святыней.

Процесс массовизации культуры породили средства массовой информации и коммуникации, а также процессы глобализации. По сути, глобализация была призвана разрушить национальную идентичность, разрушить культурные ценности народов.

Массовизацию можно интерпретировать как процесс социальных изменений, результатом которого стал особый тип общества, названный массовым обществом, служившим объектом интереса многих теоретиков. В работах Ж. де Местра, Л.Г.А. Банальда, Э. Берка, А. де Токвиля идея «омассовления» рассматривается в ракурсе проблемы свободы, к удушению которой, к своеобразному «извращенному равенству», или «равенству в рабстве», приводит стремление низвести всех до уровня массы».

Человеку, живущему в таком обществе, свойственен экстерналистски ориентированный социальный характер. Цели человека, обладающего таким характером, меняются в зависимости от людей, на которых он ориентируется, постоянной остается лишь зависимость от других и одобрения окружающих. Его ориентации находятся в постоянном течении, они бесконечно разнообразны и изменчивы – как локатор, индивид сканирует окружающую информационно-событийную сферу и реагирует на максимально сильные сигналы. Человек, ориентированный извне, стремится в первую очередь к приспособлению, конформизму.

Д. Белл в работе «Конец идеологии» отмечает, что, во-первых, характерной чертой «человека массы» становятся конформизм, «стадная экзальтация», безответственность, потеря индивидуальности. Потребление информации, распространяемой СМИ, осуществляется всеми группами населения единообразно, в связи с чем Д. Белл заключает, что СМИ создают «своего» человека массы, отличного от реального.

Массовое общество, помимо прочего, характеризуется: массовым крупномасштабным производством, управляемым гигантскими бюрократическими аппаратами; массовым потреблением, которое является отличительной чертой массовых обществ; массовой культурой и господствующими в ней СМИ; массовым доступом ко всем сферам социальной жизни; отчужденным и изолированным индивидом.

Стоит отметить, что современная «масса» отличается от традиционного понимания «народа», а «элита» — от прежнего понимания. Г. Лебон в работе «Психология народов и масс» говорит о том, что для воздействия на массовое сознание наиболее значимы следующие факторы: власть идей, эмоций, зрительных образов и роль вожака. Именно от власти сегодня исходят основные идеи и установки, направляющие воззрения масс. Но даже власть, которая определяет пути развития современного общества и устанавливает стандарты потребления, состоит сегодня в основном из образованных представителей все той же массы.

Главной ценностью массового общества является не индивидуальная свобода, а власть, которая отличается от власти традиционной – монархической и аристократической – в своей способности управлять людьми. Власть в массовом обществе столь же обезличена, деперсонализирована, как и само общество. Это уже не просто правители, чьи имена все знают, а скрытая от глаз общественности корпорация людей, управляющих страной, – «властвующая элита».

Массовая культура и есть орудие власти массового общества над людьми. Будучи рассчитана на массовое восприятие, обращаясь не к каждому отдельно, а к огромным аудиториям, она ставит своей задачей вызвать у людей однотипную, однозначную, одинаковую для всех реакцию. Национальный состав этой аудитории не имеет при этом существенного значения.

Массовая культура как доминирующий тип культуры возникает в результате процесса массовизации общества. Массовая культура отлична и от высокой элитарной культуры, и народной культуры. Стандартизованная массовая культура создает тотальный социальный универсум в национально-государственном масштабе. В рамках массовой культуры формируются основные ценностные ориентации, коллективные чувства, стандарты поведения, стили, мода. Они транслируются СМИ на всё общество в целом, без учета социальных различий, географического места жительства, семейной и религиозной принадлежности.

Массовая культура и средства массовой коммуникации являются своеобразным «оружием» глобализации. Через них глобализация оказывает влияние практически на все сферы жизни.

В глобальном обществе массовизация культуры обрела доселе невиданные масштабы. Тенденции нивелирования устраняют принципиальные различия (в том числе и этнические) людей во всех развитых обществах. В массовом обществе индивид становится подобен песчинке, неотличимой от других себе подобных существ. Он теряет свою индивидуальность. Общество, завоеванное массовой культурой, превращается в общество потребления.

Массовая культура, выйдя за рамки национальной культуры, обрела, по существу, космополитический характер. Когда культура стала рынком, она сразу утратила возможности для сохранения культурной идентичности.

Отсюда понятно, почему именно в массах большинство западных интеллектуалов увидело главного врага культуры. Ведь на смену национальным формам жизни людей приходит космополитический город с живущими в нем обезличенными массами. В такой неподходящей для себя среде культура попросту умирает, а то, что ею называется, не имеет к ней прямого отношения.

Таким образом, посредством массовой культуры создается массовый человек, лишенный корней и идентичности.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив