
Бегство из офиса


Сегодня не успела доехать до работы, как получаю сообщение от начальницы: "В офис не входить, всем собираться около метро". Как интересно. Так бывало в школе, когда учительница объявляла, что в классе занятий не будет, встречаемся в школьном дворе и идем на экскурсию.
Выхожу из метро, стою. Я работаю на одной из центральных станций, здесь очень красиво кругом. Прелесть старины немного нарушают бродяги, которые собираются тут каждой утро. Обычно я пробегаю мимо, не заметив, а сейчас была возможность приглядеться.
У них деловые, нахмуренные лица, и выглядят они как бизнесмены, которые волею судьбы оказались на дне. Московский бродяга – это совсем не то, что бродяга провинциальный. Провинциальный, он, скорее, философ, Сократ наших дней, для него смысл жизни – поток ощущений, естество, бытие. Бытие же московского бродяги не располагает к философии. Его жизнь – это схватка с жизнью.
Обычно они собирались вокруг лавочки, а сегодня перешли почему-то к парапету, что около здания. Наверное, там больше солнца. Самый высокий расхаживает крупными шагами вдоль парапета и что-то говорит своим товарищам. Они, присев на корточки, слушают. Вот он остановился, посмотрел на них. Лицо его скомкано, на нем застыли следы борьбы. Мне представляется, так Ленин с соратниками на заре революции обсуждали, как обрушить мировой капитал.
На гранитном камне без всякой подстилки лежит полбуханки хлеба с вывороченным мякишем. Видно, только что его ели, причем вырывали куски руками. Наглый голубь, проскочив между ног бродяги, склевывает оброненные крошки.
Пока я рассматривала их, ко мне подошел какой-то в сандалиях, животик тощенький. На нем застиранная маечка, в руках блокнот. Разворачивает блокнотик, а там слова в столбик выписаны непонятные. Он что-то бубнит, тычет пальцем в одно из слов; из его речи я смутно понимаю, что это музыкант, ему требуется серьезное лечение, а это слово – название лекарства, которое необходимо купить.
- Пошли! – хватают меня сзади за локоть.
Это Наташа. Она заметила нас с музыкантом и поспешила вмешаться.
- Ты что, первый день в Москве?!
Тут я вижу всех сотрудников в сборе во главе с Фаридой Гусмановной; она объявляет, что сейчас все едем на Лубянку.
- А что там? – спрашиваю я у Наташи по дороге.
- Говорят, наш второй офис.
- Почему туда?
Она только плечами пожимает. Поездка наша похожа на бегство. Все бумаги, папки с файлами, так называемая «база» и телефоны остались там, в офисе. А без них как мы будем работать?
Нас завели в какой-то сарай: коридоры узкие, потолки низкие. Мне дали липкий телефон. Он был с кнопочками, но без цифр. Кругом пыль: на столах, стульях, на стеклах окон; сумку поставить некуда. Сказали, что сегодня наш рабочий день пройдет здесь.
Фарида выдала на всех рулон серой туалетной бумаги, ею мы вытирали мебель. У окна стоял единственный компьютер, она включила нам музыку, там звучал Есенин: «Я иду, головою свесясь, переулком в знакомый кабак…»
Из шепотков сотрудников я поняла, что в наш основной офис нагрянула проверка Роструда.
|
</> |