Бедные-несчастные, или Как стать дерьмом за 15 лет - 24

qebedo — 27.07.2024 Не нужон нам ваш социалисмус!

Спустя несколько недель после путча пришлось выполнить требование правых — выборы в первый в мире республиканский райхстаг были назначены на 6 июня 1920 года (их и без того уже отложили с весны). Результат оных навсегда перевернул историю Ваймарской республики — социалистическое правительство испарилось, чтобы не возвращаться… СДПГ набрала 21,6 % голосов (тогда как на выборах в Национальное собрание — 37,9 %). НСДПГ получила 18,6 % (7,6 %), Центр — 13,6 % (15,1 %), НДП — 8,4 % (18,5 %), ННП — 13,9 % (4,4 %), НННП — 14,4 % (10,3 %), КПГ — 1,7 % (в прошлых выборах не участвовала). В целом провалилась идея либерализма и умеренности — радикалы слева и справа набрали очки, центристы их потеряли.


Константин Ференбах

Коалиция СДПГ с немецкими народниками была невозможна, ибо партия Штреземана шла на выборы с лозунгом «От красных цепей в этой стране освободит нас ННП!». Посему соцдемы приняли решение идти в оппозицию. 25 июня райхспрезидент Эберт назначил райхсканцлером Константина Ференбаха от Центра, который сформировал «полностью не красное правительство». Вицеканцлером и министром юстиции стал Карл Рудольф Хайнце от ННП, МИД возглавил беспартийный Вальтер Симонс, МВД — Эрих Фридрих Людвиг Кох-Везер от НДП, министром промышленности — Эрнст Аугуст Густав Шольц от ННП, министром труда — Хайнрих Браунс от Центра, министром продовольствия и сельхоза — Андреас Хермес от Центра, райхсвер остался в ведении немецкого демократа Гесслера, финансы — у Вирта от Центра, национальными имущетвами занялся Ханс Фридрих Вильхельм Эрнст фон Раумер от ННП, почта осталась в ведении центриста Гайсбертса, министром транспорта стал беспартийный Карл Эдуард Вильхельм Грёнер.

Немцы были люди малознакомые с демократией и пали жертвой самого распространенного синдрома — они верили, что ежели изгонят старое правительство, новое справиться с проблемами, с которыми их предшественники не справлялись. Однако как рассчитывали разобраться в сложнейших экономических процессах «полножоповой экономики тотального слива» любители народных песен и фольклорных танцев из Национальной народной партии, было не совсем ясно. И если социалистам понимать механизмы свободного рынка мешала вера в Мракса и все его сложносочиненные бредни про «всё взять и поделить», то «народникам», которых спонсировали промышленные магнаты, было сложно представить себе, например, для чего и о чем надо договариваться с «дрянскими красными профсоюзами». В общем, яйцы продолжали лежать, несмотря на то, что «бок обзора» на них поменялся.


Вальтер Симонс

Самым печальным «профилем яиц», с которым мало кто знал, что делать, оставалась инфляция, которая с августа 1921 года снова поскакала, а в 1922 году превратилась в гиперинфляцию. Во-первых, Германия во время войны больше, чем союзники, брала в кредит за счет займов, рассчитывая отдавать с репараций, которые стрясут с побежденных, а теперь расплачиваться по облигациям было нечем. Во-вторых, «леворуция освободила человеков от рабств», и жалованье рабочих, служащих и чиновников существенно выросло — но не за счет роста доходов, а «чисто по справедливости», то есть из воздуха. Тем более что попытки отнять деньги у «народа» через суровые налоги во время леворуции привели бы к тупо гражданской войне — сдерживать протестную массу было более нечем. Третьим ножом в спину дойчмарки стали выплаты репараций — Антанту не волновало, откуда немцы возьмут деньги, она гарантировала, что если их не будет, в страну хлынут оккупанты (и кое-где после отказа платить кое-чего таки нахлынули). Доля репараций в расходах бюджета составляла в 1919 году 51,4 %, в 1920 году она сократилась до 17,6 %, чтобы в 1921 году снова вырасти до 32,7 %, а в 1922-м — до 69 %.

В краткосрочной перспективе послевоенный инфляционный бум способствовал решению многих социальных проблем: прежде всего он содействовал тому, чтобы вернувшиеся с фронта солдаты быстро включились в производственный процесс. Повышение заработной платы способствовало сдерживанию революционного потенциала рабочего класса, почти нейтрализовало его. Но низкий уровень производительности труда, который теперь блокировался инфляцией, в длительной перспективе оказывал тормозящее воздействие на экономический рост. В конце первого послевоенного пятилетия экономический вес Германии в мире существенно сократился: в 1925 году, когда индекс мировой индустрии на 21 пункт превышал уровень 1913 года, Германия достигла только 95 % своего дореволюционного уровня. В общем, решать такие проблемы должен был гений экономики но его случайно в правительстве Ференбаха не оказалось…


Йозеф Вирт

А в октябре 1920 года бухнуло и слева — на партийном съезде НСДПГ в Халле 53 % делегатов проголосовали за вступление в Коминтерн, что совершенно логично привело к расколу, когда в ноябре того же года 400 000 «независимцев» вступили в КПГ. Оставшиеся под гордым именем НСДПГ 300 000 членов вступили во 2 ½ Интернационал. А 24 сентября 1922 года в Нюрнберге прошел объединительный съезд НСДПГ и СДПГ — сперва, чтобы польстить «независимцам», партию переобозвали в Объединенную социал-демократическую (ОСДПГ), но уже через два года «как-то само собой» вернулось старое название СДПГ. В «настоящей НСДПГ» оставалось всего 10 000 человек, которые проскрипели до 1931 года, когда влились в ряды отколовшейся от соцдемов Социалистической рабочей партии Германии (СРПГ).

t.me/Tercios_catrenos

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив