Байки разведчиков

Александр Сергеевич Нелидов, 1893 года рождения, бывший
штабс-капитан царской армии, артиллерист, не принял Октябрь, служил
у Деникина. С остатками белой армии бежал в Турцию, затем
перебрался во Францию, из Франции в Германию. Здесь его подобрала
военная разведка, а с приходом к власти Гитлера — абвер генерала
Канариса. Нелидов участвовал в ряде военных игр, которые устраивали
германский генеральный штаб совместно с абвером и разведкой
имперской безопасности.
Накануне Второй мировой войны, в 1939 году, Нелидов был направлен
Канарисом в Чехословакию, затем в Польшу. В Варшаве Нелидов был
разоблачен, арестован и заключен во Львовскую тюрьму. Когда Красная
Армия освобождала Западную Белоруссию и Западную Украину, Нелидов
вместе с другим заключенным был выпущен из тюрьмы. Знакомство с его
делом работников СМЕРШа показало, что он разведчик фашистской
Германии. Его переправили в Москву и поместили во внутреннюю тюрьму
на Лубянке.
В середине 1940 года начальник Разведуправления НКВД СССР П. М.
Фитин приказал мне заняться Нелидовым и получить от него информацию
по Германии.
...
Я подготовила план работы с Нелидовым. Фитин одобрил задуманное.
Нелидова ежедневно приводили ко мне в кабинет, я его устроила в
смежной комнате, и мы договорились, что он подробно, во всех
деталях, опишет военные игры, в которых участвовал, тщательно
изложит военные действия, предполагаемые Германией против СССР.
...
В процессе работы он обнаружил глубокое знание искусства управления
войсками, отличную память на давние и недавние события, размещение
армейских группировок, номера разного рода дивизий, калибры и число
орудий. Всё это условными обозначениями заносилось на
карты-схемы.
Отчетливо помню синие стрелы, направленные на границу
Белоруссии.
— В одной из последних военных игр Минск предполагалось занять на
пятый день после начала немецкого наступления, — пояснил
Нелидов.
Я рассмеялась: «Как это на пятые сутки?!» Он смутился и принялся
клясться всеми богами, что именно так было рассчитано самим
Кейтелем во время последней игры. Этот план, как мы теперь знаем,
был позднее утвержден Гитлером и назван планом «Барбаросса».
...
Когда я показала Фитину первую карту, начерченную Нелидовым,
генерал чертыхнулся:
— Ну и заливает же этот подонок. На пятый день уже и Минск.
(Печальная справка. Красная Армия после жестоких боев вынуждена
была оставить Минск 28 июня, то есть на шестой день после начала
войны. Чего греха таить, в те первые дни войны даже в генеральских
коридорах подчас распространялись ложноспасительные версии насчет
того, что Красная Армия отбросит гитлеровскую армию аж к самой
Варшаве…)
...
В первых числах июня 1941 года я передавала заместителю начальника
Генерального штаба, начальнику Главного разведывательного
управления Филиппу Ивановичу Голикову карты-схемы, начерченные
Нелидовым. Крутолобый Голиков, очень живой, подвижный, с интересом
рассматривал эти карты и, перекладывая листы, комментировал:
— Итак, они решили врезаться клиньями. И, подумайте, на пятый день
намерены забрать Минск. Ай да Кейтель, силен, — сыронизировал
Филипп Иванович. — Силен…
Воскресенская З.И. Под псевдонимом
Ирина.
Впервые этот рассказ появился в уже посмертных мемуарах Зои Ивановны «Теперь я могу сказать правду: Из воспоминаний разведчицы» (М., 1993).
Упоминается Нелидов и в мемуарах Судоплатова. Такая перекрёстность как будто создаёт видимость достоверности сообщаемых Воскресенской сведений и они перекочёвывают на страницы работ историков и публицистов, начиная с шеститомника «Очерки истории российской внешней разведки» (Т. 4. М., 1996) и заканчивая каким-нибудь, прости господи, А.Б. Мартиросяном.
Привлекательность такого сюжета вполне ясна – всё же было как на ладони, куда смотрело высокое начальство?!
Хотя минимально критический взгляд ставит под сомнение всю прекрасную память А.С. Нелидова. В первую очередь непонятно, где в этих играх 1936—1937 гг. взялась общая советско-германская граница? Куда, собственно, дели Польшу — она повержена или она немецкий союзник? Возникает ощущение, что идёт подгонка фактов под результат, случившийся в реальном июне 1941 г. Потому что иначе непонятна реакция советских разведчиков на занятие Минска на пятый день. Ведь до 1939 года Минск, как и Ленинград, являлся приграничным городом — до границы около 30 км.

И ещё каких-то 15 лет назад «оборона его признавалась невозможной. Согласно советским планам середины 1920-х гг. Минск подлежал эвакуации на 8-й день мобилизации» (Кривопалов А.А. В тени теории глубокой операции. Подготовка Красной армии к войне на Западной границе в 1926—1941 гг. М., 2022). Позднее построили Минский укрепрайон, но чем-то фантастическим преодоление 30 км за пять дней средствами и методами вооружённой борьбы конца 30-х годов не выглядит. А вот если подставить границу образца июня 1941 года — уже возникнут некоторые сомнения.
Отдельно впечатляет «врезаться клиньями»; видимо, всеми тремя танковыми дивизиями, существовавшими во время игр.
Далее, насколько известно, игры с подобным заданием (непосредственное столкновение Германии и СССР) в период до 1939 года вообще не проводились. Обычно решалась более близкая задача по разгрому Чехословакии и одновременному избеганию разгрома самой Германии в результате действий союзной коалиции. В книге Р.-Д. Мюллера «Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году» (М., 2015) приводятся отрывки из «Плана боевых действий на Балтике» (апрель 1939) за авторством генерал-адмирала К. Альбрехта, в которых в том числе сказано:
«Наступления против сильнейшего на континенте противника — России — возможны на суше по двум направлениям.
а) продвижение по Юго-Восточной Европе через Румынию,
б) через прибалтийские страны на северо-восток России».
Здесь, как видим, вполне учитывается географический фактор. У Мюллера тоже, кстати, не нашлось описаний военных игр с синими стрелками, направленными на Минск. Хотя книга у него довольно спекулятивная и он тащит каждое лыко в строку.
Так что, полагаю, провидческий дар белоэмигранта Нелидова стоит поставить на полку к «отчёту генерала Гамелена» им. В.А. Новобранца.
|
</> |