Bad moon rising
![топ 100 блогов](/media/images/default.jpg)
Теперь неделю не буду голову мыть. В субботу Виктор Добронравов в роли слепого Глостера проходил по партеру на сцену и положил руку мне на голову.
Всего второй случай такого плотного телесного контакта с актерами в моем театральном опыте. Первый был на спектакле театра Эрмитаж «Вечер в сумасшедшем доме», когда Дарья Белоусова положила руку мне на плечо и спросила – маленькая рыбка, жареный карась, где твоя улыбка, что была вчерась?
«КОРОЛЬ ЛИР», Ю.Бутусов, ТЕАТР им.ВАХТАНГОВА, Москва, 2021г. (9)
Наконец-то собрался второй раз посмотреть и очень удачно, спектакль показывали в программе фестиваля «Уроки режиссуры». Вчера он и вправду выглядел как мастер-класс, как выдающаяся режиссерская работа, как настоящий Бутусов.
Намного больше понравилось, лучше сложилось, чем в первый раз на премьере (https://lev-semerkin.livejournal.com/838208.html ). Первое действие уже не выглядело опилками бутусовских приемов, знакомых по другим спектаклям. Второе действие не было только чередой красивых сцен-картинок. Все сцены выстроились, как опилки выстраиваются в магнитном поле, образуя рисунок. Было ощущение непрерывного движения от первого такта (и даже из-за-такта, но об этом позже) к такту последнему, к финальному рукопожатию. Эту сцену («Лир у могильного холмика, где он похоронил Корделию») я и с первого раза оценил, но ведь важно, чтобы течение всего спектакля, как течение реки, постепенно привело к устью, к триумфу режиссерского театра, о котором будут вспоминать счастливчики, которые это видели, а потомки читать в книгах о театре.
Проблемы с течением и в этот раз были, но не такие значительные. И не в первом действии, когда все постепенно разгонялось, а в конце второго. Была там одна сцена, чересчур легкомысленная для этого спектакля, актеры (Василий Симонов в первую очередь) подхватывали реакцию постоянных зрителей и начинали играть на свою публику. В первом действии меня радовали реакции зала на остроты Шута (сидел в ближнем партере, спиной ощущал, что зал внимательно слушает), а во втором уже огорчали (публика устала и радовалась игре на понижение).
А кроме того, несколько предфинальных сцен, нужных больше для сюжета, чем для смысла, тормозили течение.
В первой части спектакль быстро и четко движется от Персеваля к Некрошюсу. Из комнатных первых сцен (низкий потолок, ряд стульев вдоль стены) он почти сразу выходит в отрытое пространство, над которым восходит зловещая полная луна, и действие происходит уже не «во дворце властителя», а «на Земле». Каждый драматический акт (разговорные сцены, слова-слова-слова) заканчивается танцевальным финалом (театральной музыкой, невербальным театром) и это тоже выход в пространство нелинейного театра из комнаты театра разговорного.
В этот момент хочется тоже остановить потоки слов и по примеру режиссера включить музыкальную паузу, из любимого Бутусовым классического рока:
«I see the bad moon arising.
I see trouble on the way.
I see earthquakes and lightnin'.
I see bad times today.
I hear hurricanes ablowing.
I know the end is coming soon.
I fear rivers over flowing.
I hear the voice of rage and ruin.
Don't go around tonight,
Well, it's bound to take your life,
There's a bad moon on the rise.»
(Джон Фогерти)
«сейчас время Шекспира, время потерь, потрясений, новая Буря…»
(Юрий Бутусов)
|
</> |