Акунин и тайны дарования

saint_prostata — 05.09.2014 Теги: Акунин Борис Акунин поверг решительно всю интеллектуальную Россию в шок и трепет, сообщив, что планирует в знак непримиримого протеста проводить в Париже самое меньшее на неделю в год больше обычного.

Хочется сразу заявить аксиому – Акунин одаренный литератор и пишет хорошие книги, так же как Макаревич пишет (писал?) хорошие песни. Чтобы убедиться в этом, достаточно послушать старую «Машину» или перелистать «Азазель». Может быть, Акунин с годами стал торопиться и слегка халтурить, но дарование его несомненно.
Невозможно удерживать внимание публики, причем не самой глупой части публики, пятнадцать лет плохой прозой, так же как не живут, возвращаясь к Макаревичу, по сорок лет плохие песни.

Всегда дивясь Григорий Шалвовичем в политическом смысле, я как-то приметил любопытный эпизод в «Статском советнике»:

Эраст Фандорин спорит с возлюбленной о судьбах России и революции. Возлюбленная принадлежит к тогдашним креаклам до такой степени, что кажется связанной из белых красных ленточек.

– Да, мерзавцев и дураков в государстве много, – нехотя сказал он (Фандорин).
– Все или почти все. А все или почти все революционеры – люди благородные и героические, – отрезала Эсфирь и саркастически спросила. – Тебя это обстоятельство ни на какую мысль не наводит?
Статский советник грустно ответил:
– Вечная беда России. Всё в ней перепутано. Добро защищают дураки и мерзавцы, злу служат мученики и г-герои.

Оставляя на совести автора чрезмерную драматичность оценок, нельзя не заметить, что писатель Акунин великолепно понимает куда ведут благородные герои Россию. Знает, что вместо косметического или даже капитального ремонта не самого благополучного, честно скажем, государственного здания, страна будет снесена чуть ли не с фундаментом.

Любопытно, что Григорий Шалвович Чхартишвили, кажется, ничего подобного не понимает и очевидного родства креаклов начала века, креаклов восьмидесятых и креаклов сегодняшних не видит.

Совершенно убежден: нет тут ни лукавства, ни обмана. Тут парадоксальный, но совсем нередкий случай, когда художник существенно умнее себя же мыслителя и человека.

Самый яркий, но вовсе не уникальный подобный случай в отечественной словесности, это, конечно, Гоголь. Я, разумеется, не сравниваю литературное значение и дарования, такие же далекие, как далек излюбленный Николай Васильевичем Рим от предпочитаемого, как говорят, Григорием Шалвовичем Парижа.
Когда читаешь публицистику и письма Гоголя, невозможно поверить, что эту, называя вещи своими именами, ахинею писал автор, так точно и зло понимавший Вселенную. Как известно, в продолжении «Мертвых душ» героев ожидало нравственное перерождение. Плюшкин, обернувшись благородным странником (это не шутка), планировался бродить по России-матушке, раздавая неимущим и страждущим печеньки благодеяния. Гоголь-мыслитель принуждал Гоголя-художника к безумной затеи, пока оба предсказуемо не помешались.

Повторюсь, книги Николай Васильевича при том ничуть не ухудшились.

Добавить в друзья

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• По теме
• Архив