Акакий Акакиевич в тумане

maysuryan — 28.04.2022

Мне сегодня представилась возможность поговорить с Юрием Норштейном. Вообще-то я человек скромный и к общению со знаменитостями вовсе не рвусь, но в данном случае я знал — как и все знают, наверное, кто интересуется его творчеством — что он уже больше 40 лет занимается экранизацией гоголевской повести «Шинель». И пока что отснял около получаса мультфильма. По стечению обстоятельств, меня тоже давно интересует тема этого произведения Гоголя, оно мне со школьных лет очень нравится — да и ведь известно, что все мы вышли из гоголевской «Шинели»... Так что я не удержался и, улучив момент, задал Норштейну интересовавший меня вопрос:
— Скажите, пожалуйста, вы ведь, наверное, главный специалист в России по образу Акакия Акакиевича...
— О нет, — сразу же возразил режиссёр, — вовсе нет!.. Я не главный специалист, и вообще специалистом по этой теме себя не считаю. Я далеко не всё понял, что Гоголь вложил в этот образ, да и сам Гоголь, возможно, понял далеко не всё, что он в него вложил... Он написал всего несколько строк об этой своей повести, никакой её расшифровки, кроме того, что в ней самой, не оставил...
— Но вот был спектакль «Современника» с Мариной Неёловой в роли Башмачкина. Там они обрубили всю часть, где он проходит метаморфозы личности. Вы считаете, это было правильно или неправильно сделано?

(О своей оценке такой переделки гоголевского персонажа и сюжета я как-то уже писал здесь: «То же самое относится и к Акакию Акакиевичу из «Шинели», одному из сильнейших гоголевских образов. Он тоже претерпевает в течение повести разительную метаморфозу. И не случайно нынешние театральные либералы не понимают и не принимают блестящую и пророческую развязку гоголевской «Шинели». Из её постановки в театре «Современник» в 2000-е годы всю эту концовку попросту... выкинули. Невероятно, но факт! Либералы готовы посочувствовать Акакию Акакиевичу — но лишь до тех пор, пока он безропотно терпит и страдает. Стоит ему возроптать — и всё их сочувствие испаряется бесследно. А между тем именно в концовке вся соль замысла Гоголя. [...] В предсмертном бреду начинается перерождение Башмачкина, беззлобнейшего на свете существа (имя «Акакий» и означает «незлобивый, невинный, не делающий зла»), в самого настоящего... революционера. В бреду он «сквернохульничал, произнося самые страшные слова, так что старушка хозяйка даже крестилась, отроду не слыхав от него ничего подобного, тем более, что слова эти следовали непосредственно за словом «Ваше Превосходительство». И даже грозился: «Я не посмотрю, что ты генерал!» (последнюю реплику Гоголь, впрочем, из окончательного варианта повести вымарал, опасаясь цензуры). А после смерти Башмачкин исполняет свою угрозу. Тут Гоголь предсказал русскую историю почти на целое столетие вперёд — потрясающее предвиденье! Ведь призрак чиновника срывает с прохожих любые шинели — «не разбирая чина и звания: на кошках, на бобрах, на вате, енотовые, лисьи, медвежьи шубы». Что это, как не предсказание лозунга «Грабь награбленное!» и описание того, что в реальности и творилось в 1917 году?..»)

Теперь меня интересовало отношение Норштейна к подобной трактовке гоголевского образа. Моё упоминание про спектакль явно задело его за живое, он сказал:
— Сам спектакль Фокина я не смотрел, я видел только короткий ролик о нём. Но мне сразу всё стало ясно с ним...
Юрий Борисович продолжал говорить про спектакль Фокина, эта тема его взволновала, он готов был ещё долго развивать её, однако меня не это интересовало.
— Но всё-таки, мне всегда казалось, — не сдавался я, — что главное в образе Башмачкина — это метаморфоза, которую он переживает в конце повести, когда он становится другим человеком, потом снова другим... С вашей точки зрения, это важно или нет?
— Главное — это поиск, — мягко отвечал режиссёр, — и если нам кажется, что мы что-то нашли и поняли до конца в этом образе, то это не так, надо искать дальше.
Хотя от прямого ответа Норштейн аккуратно уклонился, но по-своему и ответил...
Вот такой был сегодня разговор. :)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив