Абу-Даби. Лувр: экспонаты

kolllak — 15.10.2024

В 2017-м году в столице Эмиратов Абу-Даби появился собственный Лувр. Крупнейшие музеи Парижа: Лувр, Центр Помпиду, Версаль, Д'Орсе и многие другие дали в аренду свои шедевры. А Лувр еще и продал право на использование имени. Кроме этого музей в Эмиратах со временем обзавелся и своей собственной коллекцией. Чем же может удивить или даже шокировать новый музей, созданный буквально на песке и море, искушенного туриста, который уже видел наш Эрмитаж, парижский Лувр и Британский музей?



Наверно не раз встречали в музеях странных людей, которые фотографируют картины? Что они потом делают с этими фотографиями? Абсурд какой-то! Вот вам смешно, а я именно такой человек.

Большинство подобных фотографий, действительно, пылятся где-то в недрах моих жестких дисков. Но иногда я созреваю на подвиг и на их основе делаю обзоры музеев в своем блоге. Подвиг в кавычках, понятное дело, просто такие рассказы всегда очень муторно писать. За давностью лет уже забываешь, что там наснимал в музее и приходится восстанавливать точные названия объектов.

Как ни странно, но такой жанр пользуется успехом, так что трудозатраты на рассказ отчасти компенсируются. Для примера, я написал о Лондоне целых 11 рассказов. И самый популярный из них... рассказ о походе в Британский музей. Более того, он уже который год входит в топ моих самых посещаемых постов. В общем, людям такие обзоры интересны.

В Лувре Абу-Даби я тоже заснял некоторые экспонаты. В этот раз не претендую на какую-то систему. Мой выбор экспонатов довольно хаотичен и дает самое поверхностное представление о коллекции. Тем не менее все равно хочется поделиться. Музей довольно необычный и сильно отличается от привычных нам музеев с картинами, статуями и мумиями типа нашего Эрмитажа.

Но приступим. Если почитать отзывы о Лувре Абу-Даби, то может показаться, что главный экспонат - это здание музея. Действительно, крайне причудливое строение. Напоминает поселение на Татуине арабскую деревню из небольших белых кубических хижин, накрытую огромным куполом. Чем-то похоже на современный аэропорт. Но о здании я сделаю отдельный рассказ.



Так, и что же необычного в Лувре Абу-Даби кроме смелой архитектуры? Ответ вам демонстрируют буквально в первом же зале. Видите мое первое фото ниже? Французская Мадонна с младенцем Христом, египетская Исида кормит Гора и такой же сюжет из африканского Габона. И все это рядом на одной полке. Шок для европейца. В Лувре слегка отошли от привычной схемы: зал с Древним Египтом, потом греки и римляне, затем куча европейского искусства от романского и готики до авангарда и где-то на пыльных задворках всякая Африка и прочие туземцы.

Но в Лувре Абу-Даби все по-другому, это место встречи разных культур. Здесь сделан акцент на их диалоге и сравнении. Привычный порядок экспозиции нарушен и полностью взрывает мозг белым цисгендерным мужчинам консерваторам вроде меня. Полный мультикультур, борьба с европоцентризмом и западным культурным империализмом. Все культуры на нашей планете равнозначны и одинаково интересны. Такой тезис явно пытаются вложить нам в голову кураторы.



Подход на самом деле интересный. В любой культуре можно найти общие моменты. Как минимум, все люди смертны Сократ - человек. Почему бы тогда не сравнить их урны для праха? Плетеная, кстати, из Фиджи.



Где-то получилось прям удачно. Например, эти фигурки танцовщиц. Танцуют все народы мира, в каждой культуре есть танцы, не поспоришь. Мысль понятна и хорошо иллюстрирована.



Порой схема ломается. И, как мне показалось, приоритет тут у неевропейских цивилизаций. Если находится объект, который может утереть нос Европе, то он слегка подсвечивается. Одни из древнейших реалистичных скульптур человека были найдены в Иордании. Конечно, в Лувре они на почетном месте. Статуям из Айн-Газель более 8 тыс лет, т.е. это еще неолит. Что они изображают - загадка. Возможно, это боги-близнецы.



Отойдя от первого шока, попадаем в зал Древнего Египта. Тут чуть более традиционно. Но все-таки идея сравнения не оставляет в покое. Зал посвящен вообще всем первым империям. Для примера на одной полке жрецы Древнего Египта и Месопотамии (в шикарной юбке).



Есть царь из Месопотамии. Знаменитый Гудеа — правитель шумерского города-государства Лагаш.



И тут же параллель из Древнего Египта. Огромная статуя Рамзеса II.



Канопа — ритуальный сосуд с крышкой в форме человеческой или звериной головы, в котором древние египтяне хранили органы, извлечённые при мумификации из тел умерших. После извлечения органы промывались, а затем погружались в сосуды с бальзамом из города Каноба.

Всего каждой мумии полагалось по четыре канопы. Крышки каноп, как правило были украшены головами четырёх богов — сыновей Гора: Хапи с головой павиана; Дуамутеф с головой шакала; Кебехсенуф с головой сокола и Амсет с человеческой головой. В определённые канопы помещались определённые органы: печень, желудок, кишечник и лёгкие.



Переходим в зал с греками и прочими римлянами. Опять-таки греки тут условные. Работает только хронология. Т.е. тут будет и Африка, и Китай, и Индия этого же периода. Вместо обычного для музеев бесконечного леса из древнегреческих и римских статуй в Лувре Абу-Даби есть только несколько образцов. Расставлены они максимально инстаграмно. На фото торс спортсмена, Афина и Ариадна.

Это вторая особенность Лувра в Эмиратах. По сравнению с классическим музеем тут очень мало экспонатов. Я привык довольно быстро ходить по музеям, времени мало и хочется увидеть все. В Лувре Абу-Даби я уже через час оказался на выходе при своем обычном темпе. В итоге вернулся обратно и еще раз осмотрел все более вдумчиво.

Эту особенность очень метко и точно раскрыл morseanen в своем обзоре музея. Процитирую.

А что в Абу-Даби? А разве это не триумф абсолютного кейфа — выйти из отеля, вальяжно махнуть таксисту «вези в Лувр!» и уже через полчаса, не унижая себя стоянием в очереди, отдохнувшим и на пике мотивации зайти в безупречно отдизайненное, кондиционированное, а главное почти полупустое здание с шедеврами искусства. Экспонатов в абу-дабском Лувре немного, но достаточно для примерно трехчасового ненапряжного созерцания.

Обстановка мне напомнила самый праймовый бутик «Армани» в Милане. Мы там как-то ошиблись статусом, нечаянно вошли и офигели: там на первом этаже, в огромном пространстве, декорированном дорогим черным гранитом, под присмотром шести глаз охранников лежало всего две кофточки. В арабском Лувре «кофточек» было конечно побольше, но все равно без той вредной для восприятия концентрации, что в европейских музеях.



На этом фото типичная расстановка экспонатов в зале. Плотность очень гуманная, все можно внимательно осмотреть и не уйти в перегруз по впечатлениям. Обратный эффект тоже есть - остается послевкусие какой-то поверхностности и фрагментарности экспозиции.



Конечно, греков надо разбавить примерами из других культур. Цисгендерный империалист хочет полюбоваться классическим бюстом? Вот тебе такие же древности до Р.Х. из Нигерии и Гватемалы.



Где-то примеры диалога культур не такие натянутые на глобус. Классика - погребальные саркофаги времен Птолемеев, в данном случае из Ливана. Тут вам смесь Египта и Греции.



Из этой же серии Клеопатра Седьмая. Кто не понял намека, табличка поясняет, что тут явные черты Изиды.



Дальше кусочек Финикии. Митра укрощает быка (я грешным делом принял его за Геракла). И вот так вот все фрагментами и урывками.



Веспасиан рядом с Бодхисаттвой из Пакистана. Кроме единства времени я никаких намеков на общность не считал.



Домиция в образе Деметры. В руках три мака. Это богиня плодородия, покровительница земледелия. Одна из наиболее почитаемых божеств олимпийского пантеона. Атрибуты Деметры — это снопы пшеницы, корзины с цветами и фруктами, символизирующие богатство и плодородие земли, а также маки — символы сна и смерти.

К Деметре почему-то кураторы не нашли достойной параллели у австралийских аборигенов. Но это скорее исключение.



От "греков" переходим в зал мировых религий. Уже примерно понятно, что от него ожидать. Соберем все религии в одном зале. Пусть Уицилопочтли встречает Авалокитешвару.



Очевидная сложность для Лувра - это объекты исламской культуры. По понятным причинам они представлены в основном каллиграфией.



Христос с ранами из Баварии.



Христианство, буддизм и ислам разбавили ацтеками. Мне артефакты культур Мезоамерики всегда внушают какое-то внутреннее неприятие и даже отвращение. Жуть же?



Занятно, что чуть южнее, в Перу культура индейцев была более гуманной внешне.



Тут не совсем понял параллель. Первые две - мощехранительницы, но камень с надписью на арабском как-то не вписывается. На самом деле - это веха на пути к Мекке. Для паломников указано расстояние до святыни всех мусульман.

Я, кстати, ожидал от музея в Абу-Даби большего акцента на исламской культуре. Но в Лувре все очень ненавязчиво. Видимо, арабы посчитали, что показать туристам религию Эмиратов будет достаточно в великолепной мечети шейха Заида.



Отдельный небольшой зал посвящен книгам. Очень любопытный, хотя обычно прохожу мимо такого. Но тут они раскрыты на самых эффектных страницах, на табличках хорошие аннотации.



Любители Гарри Поттера сразу опознают растение. Мандрагора, очевидно.



Дальше я предвкушал несколько залов со Старыми Мастерами. Все-таки я в Лувре, пусть и среди пустыни. Но по факту картин оказалось очень мало. Буквально единицы. Более того их попытались скомпоновать идеологически. Обыгрываются две основные темы: космология и глобализация.



Начну с космологии.

Очень симпатичные ангелы от швабского художника Бернхарда Штригеля. История у желтого ангела скорее детективная. Картина всплыла только несколько лет назад. Она хранилась у одного европейского семейства на протяжение нескольких поколений. Считалось, что это ангел-хранитель семьи.

Недавно они делали оценку своих картин, и ангел в желтой тунике оказался творением Штригеля. В итоге улетел на аукционе за 3 млн евро. Купил его как раз Лувр Абу-Даби. Оба ангела были разделены на столетия, но теперь снова соединились вместе в таком неожиданном месте.



Сон Иакова, Эстебан Мурильо.

Картина Эстебана Мурильо основана на библейском сюжете, о котором говорится в Книге Бытия. Лестница, стоящая на земле и достающая до неба, символизирует связь Небесного и земного, связь Бога с человеком. У католиков данный иконографический сюжет еще и связан с учением о непрочном зачатии Девы Марии, где лестница является символом этого зачатия.



Улыбчивый Лев Мари-Ча из Италии раннего Средневековья. Чем-то понравился нашему трехлетке. На самом деле это уникальная вещь. Лев был... механическим роботом. Он умел рычать и скорее всего стоял у трона какого-то правителя.



Теперь кватроченто специально для sibeaster, чтобы он поменьше ворчал на мои аудиоопусы.

Богородица с младенцем Франческо Траини. Пожалуй, единственный более-менее известный художник из Пизы 14-го века. Ему долгое время приписывали знаменитые фрески на Кампо-Санто в Пизе.

Я снял мелковато и с засветом, но работа достойная. Уже видно, что тут хоть и готика, но с эмоциями и тщательной проработкой деталей и линий. А явное влияние Византии позволило организатором пропихнуть картину в тематический зал под соусом глобализации.



Малыш Иисус очень хорош. Это уже настоящий Ренессанс от Джованни Беллини. Видимо, нам предлагают поразмышлять над прогрессом западноевропейского искусства за 150 лет. Также сделан акцент на роли космополитичной Венеции, как двигателя прогресса в искусстве.



Меняла и его жена, Квентин Матсис. В отличие от Мадонн выше, здесь уже тема глобализации хорошо читается. Менялы нужны при торговом обмене между странами.

Мужчина, который взвешивает драгоценности и слитки золота на столе перед собой, сидит рядом с его жена, которая читает книгу преданности с изображением Девы с младенцем. Пара одета не как представители знати, а как зажиточные горожане Антверпена, где была написана картина. В то время Антверпен разросся за счет притока многих иммигрантов с юга, спасающихся от испанской инквизиции. Среди этого международного сообщества был спрос на менял и ростовщиков, поскольку международная торговля в портовом городе увеличивалась.



Питер Кук ван Альст, Поклонение волхвов. Снова выбор картины неслучаен. Главное действующее лицо на ней явно черный Бальтазар. Этническая инклюзивность? Процитирую рекламный проспект аукциона.

Какая фигура! Как будто король хотел контролировать свое внутреннее движение через это чрезвычайное, мавританское, танцевальное напряжение тела. Бальтазар, черный король, в красном дамаске, с модно разрезанными рукавами, в белом прикиде, в леопардовой шкуре. Он приносит Младенцу миро, держит в руках расшитый золотом черный колпак и богато чеканный золотой сосуд.

И все же великолепие его одежды и красота его тела — всего лишь аксессуары на фоне его внутреннего движения. Внезапное осознание масштаба происходящего отразилось на его прекрасных чертах. Чудо произошло, звезда привела его с Каспаром и Мельхиором к Ребенку. Завороженный, смешанный с тихим ужасом, он видит чудо воплощения Бога. Мечтательное, интроспективное чувство, впечатляющее вдвойне посреди этой красочной суеты.



С живописью Лувру пришлось поднапрячься. Поклонению волхвов оппонирует какой-то ковер из Мамлюкского Султаната. Чтобы уж совсем не сливать Европе, пришлось выставить против фламандцев Японию.



В 2023-м году в Лувре выставляли картину Леонардо да Винчи Иоанн Креститель. Пожалуй, она была самой дорогой из всей коллекции. Рядом стояла охрана и близко туристов не подпускала. Больше таких почестей никто не удостоился.

На момент смерти в 1519 году Леонардо да Винчи владел лишь тремя своими живописными работами. Иоанна Креститель из их числа. И все три картины художник никак не мог закончить. Леонардо постоянно дорабатывал их, нанося все новые и новые тончайшие слои краски, добавляя детали и доводя до абсолютного совершенства дымчатый эффект сфумато. Картина «Святой Иоанн Креститель», которую принято считать последней работой да Винчи, признана большинством искусствоведов вершиной мастерства художника в этой технике.

Эта картина, кроме прочего, представляет собой еще и образец поразительно выписанной игры света и тени. Иоанна Крестителя будто бы обволакивает темнота, подступающая со всех сторон. При этом сама фигура святого, кажется, наполнена внутренним сиянием, потому что точно определить источник золотистого света, выхватывающего ее из тьмы, невозможно.

Некоторые считают, что на картине любовник художника. Якобы Леонардо держал помощника Джакомо рядом с собой по причине романтических отношений, которые их связывали. В пользу этого говорят немногочисленные эротические рисунки да Винчи, в том числе и изображение обнаженного ученика в позе, почти идентичной той, в которой изображен Иоанн Креститель. По самой распространенной версии, он послужил моделью для этой картины.



Но вернемся к дайверсити, инклюзивности и прочей мультикультур. Одно из центральных мест в Лувре выделено картине с африканкой. Это одно из первых изображений чернокожих женщин эпохи Возрождения. До сих пор загадка, кто эта негритянка, держащая золотые часы. Известно только, что она служила при дворе Медичи. На простую рабыню не похожа, слишком хорошо одета и с дорогими украшениями.



Несмотря на весь этот этнический мультикультур Лувр в Абу-Даби все-таки во многом находится в классической парадигме. Ну, несколько непривычно расставили экспонаты. Но в остальном обычный и где-то даже консервативный музей. Например, сохраняется традиционная схема экспозиции от древности к современности.

Накладывает свои ограничения и место. Никакой повесточки в плане сексуального дайверсити арабы не допустили. Даже тема феминизма явно тут под запретом. Единственное, что прошло фильтр - это акцент на этническом и расовом разнообразии.

Смотрите сами, тут даже гобелены есть. Целых две штуки. Я же говорю, обычный музей. Хотя к гобеленам абсолютно равнодушен, уж простите.



Зато рыцарские доспехи очень люблю рассматривать. В Лувре Абу-Даби европейский рыцарь стоит рядом со своим османским оппонентом. Тут сравнение вполне уместно.



Самый красивый мусульманский шлем в мире. Увеличенный размер шлема, скорее всего, происходит от обычая дервишей носить на голове высокие тюрбаны. Шлем украшен спиральным орнаментом и надписями, отражающими мистицизм суфиев. Похвалы и благословения, адресованные султану на арабском языке, обладают важным символическим значением. Призывая к умеренности, эти строчки призывают божественную защиту и провозглашают клятву верности.



Но я не удивился бы, если рыцарю противостоял японский самурай. Впрочем, до этого не дошло. Самурай скучает в соседнем зале.



В одном зале воспроизведена гостиная европейского аристократа. Внутрь, правда не пускают, смотреть только из-за музейной веревки.



Глаз зацепился за пару неевропейских картин. Точнее это керамика. Тут какая-то религиозная процессия армян в Исфахане (Иран). Очень круто на самом деле. Смотрится вполне современно, хотя это 17-й век. Цвета, линия - отлично. И как-то сразу понятно, что шествие именно армян.



Есть хороший пример керамики 17-го века из Турции и Сирии.



Дальше идут залы уже с более современным искусством. Понравились индейцы, приветствующие бретонского мореплавателя Жака Картье в 1535 году у реки св. Лаврентия. Помню памятник Жаку Картье в его родном Сен-Мало.



Кревг и Дамок­сен были бок­се­ра­ми, кото­рые дол­гое вре­мя сра­жа­лись на рав­ных, пока Дамок­сен не уда­рил в живот про­тив­ни­ка, вырвав ему киш­ки. В этот момент судья, потря­сен­ный таким звер­ст­вом, дис­ква­ли­фи­ци­ро­вал Дамок­се­на и при­судил победу Крев­гу, уже мерт­во­му. В Лувре они в версии от Канова.



Мимо живописи 18-го века я обычно прохожу мимо (и не только я). В Лувре учли этот момент и вместо бесконечных галерей из творений условного Буше подошли к этому периоду нешаблонно. Называется зал Новое искусство жизни и посвящено бытовухе. Тут и чаепитие, и настольные игры, и гардероб и все в таком духе. Иллюстрации на тему, как европейцы стали "более лучше жить".



Справа как раз стенд с чайными принадлежностями. Ну, интересный подход, я оценил. На заднем плане нарядная парочка режется в шахматы.



Пока ходим по музею, за окном льет дождь. Обещаю прогуляться снаружи фантастического здания Лувра в следующем рассказе.



Дальше уже пошли разные импрессионисты и все в таком духе. Тут коллекция побогаче, чем по условному кватроченто. Похоже, что Д'Орсе арабы развели поболее, чем собственно сам Лувр. 

Очень приятная живопись от турецкого художника (Осман Хамди-Бей) 19-го века. Очередной жирный намек на взаимопроникновение культур. Османская империя в конце 19-го века стала сближаться с Европой в культурном плане. Художники-турки ездили набираться опыта в Европу.



Лучшее - это картина с молодым эмиром, который что-то там изучает. Техника европейская, но колорит местный.



Лондонский мост Чаринг-Кросс от Моне. Я не понимаю этого художника, пардон.



А вот это уже мне по нраву. Поль Гоген, Морской пейзаж с коровой на краю утеса. Очень драматичная и слегка безумная композиция, цвета тоже отличные.



В постели, Жан Эдуард Вюйар. Эта картина мне не слишком понравилась, но специально сфоткал, чтобы потом почитать про художника. Новое для меня имя.



Чтобы вы понимали мой уровень, как искусствоведа, следующие три картины я назвал прерафаэлитами.

Девушки у моря, Пьер Сесииль Пювии де Шаванн. В мягкой пластике линий и аллегориях его монументальных композиций ощущалась связь с итальянскими примитивами, а элегические настроения и некоторая загадочность образов говорили о раннем символизме его необычного искусства. Ну, какие прерафаэлиты, совсем из другой оперы. Но красивое.



Побежденный, Джордж Хичкок. Снова мимо. Это американец в 30 лет решил, что он никакой не юрист, а художник. Он уехал в Европу изучать живопись. И через 10 лет стал довольно известным художником. Осел в Нидерландах, где очень любил писать голландские поля тюльпанов.



Лес шиповника, Эдвард Бёрн-Джонс. Здесь я наконец попал в точку с прерафаэлитами. Картина из цикла про Спящую красавицу. Рыцарь входит в лес, где дрыхнут солдаты, уколотые отравленными иглами шиповника.



Залы с живописью конца 19-го века также дополнены произведениями искусства от других культур. Местами прям хорошее, типа этой маски моржа из Аляски.



Истеричный Призыв к оружию от Родена. Ну, понятно, почему паника, пруссаки уже почти окружили Париж.



Это писатель Гюго от того же скульптора. Узнали же?



Последние залы - что-то на современном.

Цветные квадратики от Мондриана. Отодвинутые к краям, плоскости цвета, кажется, привлекают взгляд к пространству, простирающемуся за пределы самой картины. Несмотря на это, строгая композиция подчеркивает плоскостность работы и утверждает ее реальность: Только чистые отношения между конструктивными элементами ведут к чистой красоте.

А чего это Мондриан за стеклом? А потому что он стоит... почти 30 млн евро. Но это не самое дорогое его произведение. Рекорд 50 млн.



Инсталляций немного. Как обычно, читать описание гораздо интереснее, чем рассматривать сами объекты.



В этой инсталляции "Пища для размышлений" Маха Маллух превращает алюминиевые горшки, которые женщины использовали для приготовления традиционного рагу из козлятины, в визуальную поэму. Почерневшие от пламени многократной готовки, они несут на себе следы своей истории, а также историй, рассказываемых во время еды бывшим кочевым народом.

Арабы считают и второй смысл. Подзаголовок Аль-Муаллакат означает «подвешенные», и относится не только к горшкам, но также к семи доисламским стихам, источникам классической арабской поэзии. По легенде, эти поэмы, в знак их признания, писали золотом на шелке и вывешивали у Каабы. Название «подвешенные» можно понимать образно, будто эти стихи «парят» в уме читателя.



Габон, Гватемала и Фиджи есть в Лувре, а где же русские? На самом деле есть, тут вам и Кандинский, и Шагал (на заснял).



Трехлетка нормально выдержал поход под обещание, что после обычного скучного музея будет интересный детский. Но его покажу уже в следующем рассказе. Мы ребенка не обманули, все честно. Но, думаю, сейчас такой трюк уже не прокатил бы, пошли бы сразу в детский.

На фото мы как раз дошли до искусства уровня нашего ребенка. Ведь значимость его работ заключается в символике "действия и процесса". Картины нашего трехлетки должны рассматриваться, как изображение потока времени, а не как записи пространственного расположения, где изображения не так важны, как само движение. Ладно-ладно, шучу, это же про произведения Ли У Хвана.



По словам философа Ролана Барта, «живопись и письмо начались в одной области телесной практики с одного и того же нефигуративного и несемантического акта, которым был просто ритм». Это действительно эмоциональный ритм, который материализуется в Untitled I-IX Сая Твомбли.

Полотна «псевдописьма», как их называет сам художник, являются поэтическим выражением эмоциональной каллиграфии, чистого интегрированного ощущения художественного опыта, противостоящего необъятности моря. Эти работы являются идеальной художественной интерпретацией морской архитектуры Лувра Абу-Даби и светящейся каллиграфии.

Untitled I-IX — это набор из девяти монументальных полотен, которые можно читать как единое целое или рассматривать по отдельности во всем их сходстве и неповторимости. Полотна сочетают в себе влияние американского авангарда, абстрактного экспрессионизма Джексона Поллока и личное отношение к живописи, как рисунку и письму.



Двигаясь слева направо, художник начинает с почти линейных отметок, прежде чем ослабить свой жесткий контроль. Чем ближе он подходит к нижней части картины, тем более размашистыми становятся его мазки. Иногда манера письма настойчива, воз

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив