«А ты купи слона!» Скульптура слона, Иран, 19 в. в коллекции музея Ханенко
vitaviktoria — 28.10.2021Так мог посоветовать император индийской державы Великих Моголов персидскому шаху или турецкому султану. Благодаря индийцам к 17 веку «символический капитал» слона в культуре ислама достиг своего пика. Символ благородства, власти и величия - такой образ животного Моголы экспортировали на запад. Вместе с самыми великанами.
Зато более ранние эпохи мусульманской истории полны враждебности к слонам. Начнем с того, что в Коране, священной книге ислама, есть короткая сура «Слон» (# 105). Упомянутый в ней «человек слона» описан как неверный, который заслуживает жестокого наказания. В этом нет ничего удивительного, ведь главные враги арабо-мусульманских завоевателей, Сасанидский Иран и Византийская империя, применяли слонов как боевых животных. Позже слоны были на вооружении тюркских противников Арабского халифата: Газневидов, Сельджуков, Тимуридов. В войсках арабов, как правило, слонов не было.
Еще один аспект - еда. Исламское право трактует слона как «харам» - запрещенное к употреблению в еду животное. Ссылаясь, в том числе, на «голокожесть» слона подобную свиной. Это, правда, не мешало мусульманским медикам использовать жир или печень слона в приготовлении лекарств.
Иранцы, в противовес арабам, относились к слонам с симпатией. Вслед за соседями-индийцами они считали слона благородным и статусным животным, которое использовали в военных и мирных целях. Именно в Иране высокая культура дала образцы сочувствия человека к порабощенному великану. В мистической поэзии суфиев встречаем образ «слона, который тоскует по Индии», являющийся метафорой человеческой души, безжалостно отчужденной от духовного источника - Бога - и обреченной на вечную тоску по нему.
Отголоски этого поэтического образа, вероятно, звучит в элегантной стальной скульптуре слона из коллекции Музея Ханенко. Фигура, украшенная по всей поверхности тонкими орнаментами золотой и серебряной насечки, создана в Иране в 19 веке.
Обратите внимание на хобот - слон трубит. Бодрый боевой клич, или тоскливый стон по утраченной свободе и родной земле? /текст Анна Рудык, куратор коллекции искусства ислама/