А. Сабаляускас: "Топоров удивлял своими способностями не только в науке". К

philologist — 05.07.2023 95 лет назад родился Владимир Николаевич Топоров (1928—2005), выдающийся русский лингвист, мыслитель, доктор филологических наук, академик РАН. Вот как о нем вспоминает А. Сабаляускас. Текст его воспоминаний опубликован в сборнике "Балто-славянские исследования. Вып. XVIII. Москва: Языки славянских культур, 2009.



"Топоров удивлял своими способностями не только в науке. Летом 1968 г. мы с Симасом Каралюнасом жили в доме Топорова и ждали отъезда в Прагу, где должен был состояться VI Международный съезд славистов. Ситуация тогда была напряженная. Не было ясно, кто первым войдет в Прагу — мы или танки. Вошли мы. Танки появились позднее... Я договорился с Топоровым куда-то пойти. Наступил назначенный час, а его все нет. Наконец я увидел в окно, что он бежит. Запыхавшись, он извинился за опоздание. Одна сотрудница его института забрала из роддома младенца, но не умела его купать. Топоров ездил на помощь.

Бывали случаи, когда Топоров извинялся, что не может меня проводить на вокзал. Я знал, что в это время играет московский «Спартак» и моему другу надо спешить на стадион. Топоров не пропускал ни одного матча этой футбольной команды. Позднее на матчи «Спартака» вместе с Топоровым и компанией его друзей ходил и я. По большей части это были школьные друзья Топорова и их дети. На стадионе Топоров совсем менялся. Он, как и другие болельщики, махал руками, кричал. Иногда он мне казался тонким знатоком футбола. Помню, на большом стадионе в Лужниках играли московский «Спартак» и донецкий «Шахтер».

В ворота «Шахтера» был назначен штрафной удар. ПУблика кричала, что судья слишком далеко положил мяч. Топоров нам спокойно объяснил, что протестуют напрасно. Если будет бить Гаврилов, ему издалека еще лучше. Бил Гаврилов, мяч, отправленный им в самый угол ворот, спас «Спартак» от проигрыша. Я удивлялся, что не только Топоров, но и его друзья так много знали о литовском спорте: они без особого труда могли назвать фамилии наших известных футболистов, охарактеризовать их игру. Связь Топорова со «Спартаком», его внимание к футболу было не случайным. Учась в школе, он играл в одной команде с известным русским футболистом, капитаном команды «Спартак» и сборной Советского Союза Игорем Нетто.

Когда происходили европейские или мировые соревнования, темпы работы Топорова сильно замедлялись.

Я ездил в Москву чаще всего в начале июля. Тогда в моем распоряжении была квартира Топоровых, большая библиотека: он обычно жил на даче, в московскую квартиру заезжал только изредка. 5 июля на эту дачу отправлялся и я. Ехать надо было, кажется, с Ярославского вокзала около 20 км. Я выходил в Валентиновке, там меня встречал Топоров. Дача была в очень красивом месте, среди лесов. Она принадлежала родителям его жены. Соседи в основном были известные московские театральные деятели. Неподалеку была вилла известного русского комика Юрия Никулина.

Я плохо помнил места, боялся заблудиться. Однако, когда поезд останавливался У поселка, где было написано «Мытищи», я знал, что еду в правильном направлении. Перед глазами у меня тогда вставала картина Василия Перова «Часпитие в Мытищах». Я очень любил этого художника. День рождения Топорова обычно отмечали одни и те же люди: постоянными гостями были сестра Ирина с дочерьми, ее муж Павлик, Татьяна Булыгина, Дмитрий Шмелев, Татьяна Цивьян, Павел Гринцер. Все они были мне очень приятны. Кажется, только такие люди и могли собираться в доме Топоровых.

Говоря о семье Топорова, не могу не упомянуть и многолетнюю хозяйку, няню дочерей тетю Машу. Это была простая, добродушная женщина из русской провинции, очень привязанная к семье Топоровых. Помню ее пироги с капустой (их очень любила моя жена). Она мне объясняла, почему дом Топоровых такой крепкий: его строили немецкие пленные.

Из этих семейных дней рожденья помню и очень приятную, красивую рыжую собаку какой-то английской породы. Говорили, что из семьи Топоровых она больше всех любила Владимира. Любовь, видимо, была взаимной, потому что, когда собака «прочитала» первый том «Собраний сочинений» Казимераса Буги со всеми пометами Топорова, отношения обидчика и хозяина не ухудшились. А Топорову свой экземпляр книги отдала Булыгина.

Последний раз у нас дома Топоров с женой несколько дней гостили осенью 1994 года. Тогда Вильнюсский университет присудил Топорову вместе с американским балтистом Уильямом Шмальштигом, историком-иезуитом Паулюсом Рабикаускасом и политологом Томасом Ремейкисом звание почетного доктора. Мне особенно запомнился послеобеденный отдых, когда в нашем доме вместе с Топоровым оказались и Уильям Шмальштиг с женой Эмилией. Топоров шутил, что вот здесь наконец впервые в жизни он увидел себя по телевизору.

Топорова тогда к нам в дом, сильно опаздывая (по дороге кончился бензин), из своей мастерской привез скульптор Константинас Богданас. Когда он уехал, Топоров нам рассказывал и о своих «муках», испытанных им в мастерской скульптора. Прежде всего скульптор его пронзил насквозь страшным взглядом. Потом его глиняную голову начал бить палками. Ртом брызгал воду, плевал. Топорову иногда казалось, что скульптор что-то берет из него и переносит в эту облитую глину...

Становится грустно, когда думаешь, что все это уже далекое, безвозвратное прошлое. Русские ученые, с которыми мне приходилось так или иначе общаться, к которым мы чувствовали симпатию, один за друтим нас покидают. Уже нет Татьяны Булыгиной, Дмитрия Шмелева. Топоров еще успел написать некролог своему другу академику Олегу Трубачеву. Рядом со своим великим предком в Ясной Поляне Уже покоится и академик Никита Толстой, когда-то первым мне так красиво представивший Владимира Топорова".

Вы можете подписаться на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив