8 марта и прочая ерунда
OchiroonLine — 08.03.2010 Признаюсь, что раньше любила этот день. В школе 8 марта разрешались отступления от дресс-кода. Мы и так не слишком строго его придерживались, но на 8 марта могли прийти в чем угодно. В этот день девочки внезапно очень хорошели, взрослели и казались старшими сестрами своих одноклассников-нальчишек. Классная комната наполнялась запахами всевозможных духов и дрожанием подкрашенных завитых рестниц. Мы не шли, а проплывали по коридору, краем глаза засекая обалделые физиономии ребят из других классов. Кроме того, обязательно в этот день нам дарили книжки. Почему-то получалось так, что мне дарили то, что до этого не встречалось на книжных полках. И еще, конечно, шоколадки. Мой самый любимый черный шоколад люблю именно с тех пор, как мне на 8 марта впервые подарили плитку горького шоколада Elite.Начиная с института, 8 марта мне нравиться перестал. Студенческие посиделки, довольно скучные, с заученным порядком действий, дешевенькими и противненькими на вкус винами и липкими скользкими леденцовыми конфетами. Я не пила вообще - в рот не брала, и каждый раз из года в год кто-то непременно давил не меня, что не пить в компании друзей - обидеть, показать неуважение, а я каждый раз это самое неуважение доводила до логической точки, вставая, чтоб уйти. Эта лабуда вместе с действующими лицами так же уныло перешла из институтов в офисы.
Во времена перестройки, как ни странно, праздник не забылся. Женщины, неожиданно потерявшие почву под ногами, и в большинстве своем оставшиеся в одиночку с несколькими детьми лицом к лицу с базарной экономикой, не пожелали отказаться от своего собственного, личного праздника. Мы знали, что его заслужили. Вчерашние учительницы, доктора и инженеры, навьючив на себя рюкзаки и громадные безразмерные сумки, которые у нас называют "свиньями" отправились на штурм заграничных рынков, поездов, гостиниц... изо всех сил стараясь сохранить уважение к мужчинам, которые внезапно оказались беззащитными и хрупкими.
Ранней весной 96го меня, застрявшую в забытой богом гостиничке на границе между Китаем и Монголией, позвали в свою комнату соседки. Они занимали номер на 2х впятером - что было по тем временам нормально среди челноков. Они заметили меня еще днем: бросилось в глаза отсутствие багажа. Я сказала, что жду тут свой груз, который должен подойти из Китая дня через 2. На самом деле цель поездки была иной, но о ней рассказывать не стоило. Компания из 5 женщин - старшей было 35, младшей - 15, она была дочкой той, что была самой взрослой из группы. Все - учительницы из одной школы. У той, которой было 29, как и мне, шея со стороны спины была натерта до красноты узким ремнем.
Мы свободно расположились на тюках вокруг крошечной табуретки, накрытой китайской газетой. Тонко, еще на заводе нарезаный хлеб, грубо нарванные кусками огурцы и помидоры. Бутылка вонючей китайской водки за 2 юаня. Сейчас она снята с производства как вредный для здоровья продукт. Противный, со вкусом мысла, дешевый китайский шоколад.
- Отмечаете возвращение? - поинтересовалась я
- И да, и еще ведь 8 марта сегодня, - улыбаются девушки - Мы тут одни, без мужчин, вот самим себе пришлось организовывать.
Они веселы, а лица почернели от копоти грязных приграничных городишек, ветра и солнца пустыни. Огрубевшие руки с потемнелыми опухшими пальцами, когда брались за пластиковые одноразовые вилки и ножики, чуть подрагивают. Я знаю, что это такое - потаскаешь неподьемные тяжести, сгружая- разгружая их туда-сюда, - и мелкую моторику конечностей отшибает надолго. Рука начинает скакать туда-сюда, мимо рта. Смешно. Особенно с рюмкой водки.
Я перевожу девушкам древний анекдот про армянское радио - о том, что лучше забыть про рюмку водки, чем расплескать. Они смеются звонко, как школьницы, хотя чего тут для женщины смешного-то? Отсутствие мужчин в компании не удивляет. Только у одной муж уехал в Россию - тоже что-то повез продавать (или покупать?)... Та, что старше всех - вдова, муж, инженер, спился и умер год назад. Дома осталось еще трое дочек. Сами за собой присматривают - больше некому. Та, что с натертой шеей - брошенка. Муж, с которым прожила 6 лет, оставил ее с несколькими малышами, и ушел, не выдержав безработицы, неустроенности и голодных глаз жены и детей ... ушел к какой-то коммерсантше, в тепло и уют. Четвертая, молчаливая и угрюмая, не рассказала о себе ничего. Она вообще не говорила - только время от времени подносила рюмку к губам, и мне казалось, что ее руки дрожат не только от усталости.
Я рассказывала им, как легче добираться до китайского юга, где какие гостиницы, сколько надо платить, чтоб не обманули в такси или отеле. Краем глаза замечаю несколько скачущих по тюкам насекомых - видимо, блохи...чего только не подцепишь в таких рейдах. Меня за годы перестройки уже перестали пугать подобные вещи. Насмотрелась. А когда-то и явление живого таракана было событием...Из моих новых знакомых трое учились в СССР, в Новосибирске и Иркутске.
- А ты одна ездишь? Где твой муж? - спрашивает девушка с натертой шеей
- Там же, где и ваши, - смеюсь я, - давайте, девочки, тост: за мужчин - чтоб они пережили перестройку.
- А мы?
- А мы и так переживем.
Внезапно одна из черных сумок-"свиней" зашевелилась и захрюкала...Та, что с натертой шеей, потянула сумку к себе, и оттуда показалась взьерошенная головка хныкающего малыша лет 3. Она взяла ребенка и стала укачивать, тихонько напевая. Вот откуда кроваво-красная полоса - ребенок в сумке, сумка не шее. На спине и в руках еще по пятку рюкзаков и "свиней". И со всем этим она штурмовала билетные кассы вокзалов, садилась в поезда, торговалась на базарах. Она напевала своему малышу, на глазах у нее были слезы, но совсем немножко. Мы сделали вид, что не замечаем. Я ощущала к ней не жалость, а просто какое-то теплое заботливое чувство, которое порой охватывает случайных людей, собравшихся у одного костра, когда вокруг холодно и неуютно, а тут - тепло, свет и веселые глаза, даже если улыбка сквозь слезы.
Почему-то этим женщинам язык не повернулся сказать о своих принципах по отношению к алкоголю. Выпила рюмку, организм возмутился, и девушки, заметив, что я позеленела, не настаивали. Я немного посидела и ушла.
Кажется, в году 2000м или 2001м я шла по площади от нашего центрального (тогда еще не сгоревшего) офиса. Стоял май, и после дождя всюду пахло черемухой. Напоминало мою выпускную весну. Словно нарочно, откликаясь на эти мысли, мне навстречу вышла нарядная группа выпускников - с бантами, колокольчиками, в белых фартуках. Неожиданно кто-то окликнул меня оттуда. Ко мне подбежала женщина в красивой нарядной одежде, с прекрасной прической, с такими яркими светящимися глазами, что я не сразу поняла, кто это. А это была та самая - что возила с собой ребенка, вешая на шею. Она, смеясь, схватила меня за руки, почти закружила по площади, накрывая с головой волной веселья и каких-то приятных духов.
- Ну, давно же мы не виделись! А ведь обещала навестить нас! Как дела? Работа, здоровье?
- Все хорошо, ушла из бизнеса, вернулась к профессии. А ты?
- А я и не бросала. Вот видишь - мой выпускной класс ... довела их все-таки до ума.
- А как твой сын? Сколько ему?
- Ой, уже большой-большой, сам в школу ходит
- А помнит, как его мама в сумке возила в Китай?
- Нет, это он забыл, и мне не верит, когда рассказываю. А я ведь опять вышла замуж потом, у меня еще есть девочка помладше.
- А где остальные твои спутницы?
- Кто где. Наша старшая теперь директор школы, ее дочка учится в Англии. Другая - учительница, уехала на повышение квалификации в Германию.
- А третья?
- А та пропала. Совсем пропала. Не выдержала, спилась, и умерла где-то в вагоне , на узлах и сумках с дешевым китайским барахлом.
помолчали.
- Ну чтож, вот мы каждый раз по праздникам встречаемся. Наверно, в следующий раз это будет Летний фестиваль - загадывает она. Из группы школьников ее уже зовут, машут руками...
Расходимся в разные стороны. Нам больше собственно и не о чем говорить. 8 марта давно ушедшего года практически не оставило воспоминаний, вот только раз в году, и то не всегда (а так - раз в 3-4 года) почему-то приходит на ум, вспоминается. Думаю, что хорошо, что все проходит. Хорошо, что остается лучшее. С праздником, девушки. Мы на него имеем права, пусть те, кто не знает, и пробуют оспорить это факт.