7 октября. Михаил Пришвин
vazart — 07.10.2023 из дневника за 1938-ой год:7 октября. Мы все вовлекаемся поневоле в Большое дело. Совершается переделка всего мира. Вот отчего так все кругом спешит лично устраиваться: «Большое дело» с лицами не считается, а ведь из лиц же состоит человеческий мир, и если кто собрался плыть, то надо же сколотить и корыто, в чем плыть. И пусть весь мир загорится, сейчас-то он ведь еще не горит, и хоть день остается, да, вот один день, да мой.
Есть люди смерти, а может быть, и каждого (не всякого) можно так настроить, что за Большое дело он готов умереть. И всегда говорят: «умереть за.. », а не «жить за...». Так что раз Большое дело, то надо готовиться умирать, а раз «Малое дело», то в других словах это: «Хочется жить'» И как хочется! И Большое дело рождается из этого «Хочется», ради этого «Хочется» и берутся за «Надо» (Большое дело).
«План» — это тесный мост на ту сторону желанного мира...
Не вписать ли в мою работу «Дом» — и строительство квартиры в Москве. (Не есть ли в Москве перестройка — «Большое дело», и старуха с самоваром на жаре — борьба за «Малое дело», за жизнь: она герой жизни, сама по себе.) Вся Москва — «Большое дело»; вся старая Москва, «старуха» — «Малое дело». Так что в свой «Дом» ввести Москву как «Большое дело». В затейной части сказать, что «Домик в Загорске» — Малое дело, и показать необходимость принять участие в Большом: и показать в борьбе за квартиру.
Начало главы: У меня была в Москве комната, в которой я жил со старшим сыном. Но сын женился, у него родился ребенок, мой внук. Я попал в безвыходное положение. Я не живу, но мне Москва необходима, как речке нужен выход к большой воде. Все свои материалы я беру не из книг, а из природы, но мне нужно быть уверенным, что если захочу, то могу и книгу достать. Трудно убедить, никто не захочет понимать, но попробую.
У меня есть костыль с железным наконечником, когда мне нужно, я втыкаю костыль в землю, привинчиваю струбцинку и снимаю с выдержкой. Прошло три дня с тех пор, как делал последний снимок, воткнул костыль в землю. Снимки я делать раздумал и ушел, а костыль остался на месте. Странно, что я о костыле забыл и только в метро сегодня увидел похожий костыль у кого-то и вспомнил, что костыль свой забыл в лесу и до точности ясно: возле Бубнила...
Скорей же туда!.. Новая глава: Сколько событий протекло в Москве за три дня, а костыль мой так и стоял, склонившись слегка над Бубнилой...
В Москве: «Вы все молодеете!» — сказал мне Ставский в Президиуме. «Вечно юный!»— сказал Демьян Бедный. Это они по моему цвету лица. Не понимают, что старики [гораздо] за жизнь [сильнее] цепляются: хоть день, да мой! Юный — это Большое дело: они хотят умереть за Большое. Но мы жить хотим, мы устали: хоть день, да мой. И тут Старуха с самоваром.
Московские тополя: связь города с лесом. Из Московского: К Демьяну: «вечно юный».
— Что вы пишете?
—Лес.
— Как лес, а что?
— Мальчик потерялся в лесу.
— Давно заключили договор?
— Нет, нет, я только изучил материал: лес.
— Все равно, на сколько, срок.
И сам:
— Год.
Но я, может быть, никогда и не напишу об этом мальчике, быть может, раньше, чем я соберусь писать, окажется, что тот мальчик — я сам, и мне самому это хочется выйти из леса, и тогда выйдет повесть не о мальчике, а о себе...
Поэзия — это кладовая чудес для неверующих.
|
</> |