22 августа. Мария Махова

18.20
Не учи меня уходить красиво,
мне знакомо это уже до дрожи,
вот когда ты будешь на грани срыва,
вот тогда поймёшь ты меня, возможно.
И узнаешь, где глубоко, где мелко,
и куда нырять, и за что держаться…
Я сижу, смотрю на большую стрелку –
восемнадцать двадцать.
Я уйду наверное всё же плохо,
уроню тарелку и чёрт бы с нею,
учиню какой-нибудь в доме грохот,
нет, не специально, а как умею.
Ты пожмёшь, конечно, опять плечами,
не предав движеньям моим значенья,
постигая вечное вычитанье
там, где все стремятся постичь сложенье.
Будет легче, если махнуть рукою
и потопать прочь, чтобы ни случилось…
Восемнадцать двадцать, да что ж такое,
что-то в мире явно остановилось.
Не волнуйся, ладно, уеду, в общем
как ты хочешь – можешь не сомневаться...
Лишь дождусь, чтоб сдвинулось с мёртвой точки
восемнадцать двадцать.
ДЕРЖИ МЕНЯ
Держи меня крепче - твержу я опять,
а вдруг, кто-то страшный и мелочный кто-то
меня удалит, как ненужное фото,
и больше не будет меня у тебя.
Держи меня дальше от всех дураков,
от всех сквозняков проходного вокзала,
держи меня, будто бы шторм в десять баллов
и кроме меня больше нет никого.
Держи меня выше всех крыш и небес,
всех в мире амбиций и непониманий,
как будто с тобою мы в самом начале,
ещё не познав ни лишений, ни бед.
Держи меня… с ветром уносится день,
осыпались стены песочного замка,
и всё, что являло нам таинство знаков
под воду ушло, растворяясь в воде...
держи меня, слышишь - две тысячи лет -
у самого края, у самого сердца...
и так мы с тобою, как двое пришельцев
идём, и не помним, с каких мы планет
ОСЕННЕЕ
Он, сутулясь, сидел на стуле и смотрел на пустынный двор,
а ведь радость была так рядом и так доступна.
Его, видимо, обманули и обманывают с тех пор,
как он начал давать оценки любым поступкам.
Он когда-то любил смеяться и умел прогонять тоску,
а теперь вспоминал с тоскою себя, другого.
Как он ей говорил: без тебя я - вот увидишь, что не смогу,
а она всё надеялась, что он не сдержит слово.
И лежал телефон печально на нелепом большом столе,
из-за туч выползало тихо большое солнце.
И он думал, что это странно, но она не носит колец -
и поэтому он никогда не дарил ей кольца.
И скользили всё мимо, мимо непонятные эти дни,
проносилась куда-то птиц безголосых стая.
А что он без неё не сможет, и что будет в итоге с ним -
это даже она навряд ли теперь узнает.
Мария Махова,

|
</> |