2.000.000 изнасилованных немок

mikle1 — 09.05.2012 «Если победят другие - русские, поляки, французы, чехи - и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!».

В европейском информационном пространстве постоянно поднимается тема «бесчинств» Красной Армии на занятой ею в 1945 году территории Третьего Рейха. Как это соотносится с реальностью – прошлой и настоящей? Из исторической памяти о Второй мировой войне вытесняется главное - то, что СССР и советский народ спасли Европу от уничтожения целых государств и народов, да и самой демократии, причем ценой колоссальных потерь и жертв, невиданных страданий и разрушений на советской земле и невероятного напряжения сил. К тому же и в западных зонах оккупации Германии, как показывают документы, отнюдь не было той идиллии, образ которой внушается сегодня общественному сознанию.

«Райская жизнь» в западных секторах оказывалась порой такова, что даже запуганные пропагандой о «русских зверствах» беженцы возвращались в районы, занятые советскими войсками.

В январе-феврале 1945 г. советские войска вступили на немецкую землю. День, которого так долго ждали, наступил. Жажда мести врагу «в его собственном логове» была одним из доминирующих настроений в войсках, тем более что оно долго и целенаправленно подпитывалось официальной пропагандой. Задолго до того как армия приблизилась к вражеской границе, проходя по истерзанной оккупантами родной земле, видя замученных женщин и детей, сожженные и разрушенные города и деревни, советские бойцы клялись отомстить захватчикам сторицей и думали о том времени, когда вступят на территорию врага. И когда это произошло, были - не могли не быть - психологические срывы, особенно среди тех, кто потерял своих родных и свои дома.

Акты мести были неизбежны. И нужно было прилагать специальные усилия, чтобы не допустить их широкого распространения.

19 января 1945 г. Сталин подписал специальный приказ «О поведении на территории Германии», который гласил: «Офицеры и красноармейцы! Мы идем в страну противника. Каждый должен хранить самообладание, каждый должен быть храбрым... Оставшееся население на завоеванных областях, независимо от того немец ли, чех ли, поляк ли, не должно подвергаться насилию. Виновные будут наказаны по законам военного времени. На завоеванной территории не позволяются половые связи с женским полом. За насилие и изнасилования виновные будут расстреляны».

Приказ был доведен до каждого солдата. В его дополнение и развитие командование и политорганы фронтов, объединений и соединений составляли соответствующие документы.

2 марта 1945 г. в своем дневнике министр пропаганды Третьего рейха Й.Геббельс писал: «...фактически в лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками. Это подтверждают поступившие к нам из восточных областей сведения о зверствах. Они действительно вызывают ужас. Их невозможно даже воспроизвести в отдельности. Прежде всего следует упомянуть об ужасных документах, поступивших из Верхней Силезии. В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от десяти до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему. Против этого мы развернем теперь широкую кампанию внутри страны и за границей» [1]. 13 марта появляется новая запись: «В войне на востоке будут теперь руководствоваться только одним чувством — чувством мести. Сейчас уже все соотечественники верят в то, что большевики совершают зверства. Нет больше человека, который игнорировал бы наши предостережения» [1]. 25 марта: «Опубликованные сообщения о советских зверствах повсеместно вызвали гнев и жажду мести» [1].

Позднее помощник рейхскомиссара Геббельса доктор Вернер Науман признается: «Наша пропаганда относительно русских и того, что населению следует ожидать от них в Берлине, была так успешна, что мы довели берлинцев до состояния крайнего ужаса», но «перестарались - наша пропаганда рикошетом ударила по нам самим» [2]. Немецкое население давно было психологически подготовлено к образу по-звериному жестокого «недочеловека» и готово было поверить в любые преступления Красной Армии [3].

«В атмосфере ужаса, на грани паники, нагнетаемой рассказами беженцев, действительность искажалась, и слухи побеждали факты и здравый смысл. По городу ползли жуткие истории о кошмарнейших зверствах. Русских описывали узкоглазыми монголами, безжалостно и без раздумий убивающими женщин и детей. Говорили, что священников заживо сжигают огнеметами, монахинь насилуют, а потом голыми гоняют по улицам. Пугали, что женщин превращают в проституток, переезжающих вслед за воинскими частями, а мужчин отправляют на каторгу в Сибирь. Даже по радио как-то передали, что русские прибивали языки жертв к столам» [2].

По свидетельству австралийского военного корреспондента Осмара Уайта, «геббельсовская пропаганда <...> вбила в головы немцев параноидальный страх перед «ордами с Востока». Когда Красная Армия подошла к окраинам Берлина, волна самоубийств захлестнула город. По некоторым подсчетам, в мае-июне 1945 года от 30 до 40 тысяч берлинцев добровольно ушли из жизни» [4]. В своих дневниках он писал о том, что «в русофобии не было ничего нового. Войска сталкивались с этим всю дорогу от Рейна по мере того, как встречали тысячи бегущих на Запад и охваченных паникой людей. Русские идут! Как бы то ни было, но нужно бежать от них! Когда удавалось расспросить кого-либо из них, почти всегда оказывалось, что они ничего не знают о русских. Им так говорили. Они слышали это от друга, брата или родственника, который служил на Восточном фронте. Ну, конечно, Гитлер врал им! Его теории о высшей расе были абсурдом, заявления о том, что британцы - это декаденты и что евреи - недочеловеки, питающиеся разложившимися мозгами, - враньем. Но, говоря о большевиках, фюрер был прав!» [4]

Тогда же инициативу в пропаганде антисоветских ужасов подхватили союзнические СМИ. Причем «антирусская истерия была настолько сильной, столько ходило вокруг историй о русских зверствах, что шеф англо-американского бюро по общественным связям (PR) нашел нужным собрать корреспондентов для того, чтобы дать «разъяснения»: «Запомните, - сказал он, - что среди немцев существует сильное и организованное движение, нацеленное на то, чтобы посеять семена недоверия между союзниками. Немцы убеждены, что им будет на пользу раскол между нами. Я хочу предупредить вас о том, чтобы вы не верили немецким историям о зверствах русских без тщательной проверки их достоверности» [4]. Но назревала холодная война. И уже в 1946 г. в США выходит брошюра Остина Эппа «Изнасилование женщин завоеванной Европы».

В 1947 г. Ральф Киллинг выпускает в Чикаго книгу «Ужасная жатва. Дорогостоящая попытка истребить народ Германии», в основу которой легли сообщения прессы о «бесчинствах в советской зоне оккупации» и материалы слушаний в американском парламенте, посвященных действиям Красной Армии в послевоенной Германии.

Риторика последней особенно показательна: «С Востока пришли большевизированные монгольские и славянские орды, немедленно насиловавшие женщин и девушек, заражая их венерическими заболеваниями, оплодотворяя их будущей расой русско-германских полукровок...» [5].

Следующие заметные публикации на эту тему - книги немца Эриха Кубе «Русские в Берлине, 1945» и американца Корнелиуса Райэна «Последняя битва: Штурм Берлина глазами очевидцев»; обе выходят в середине 60-х. Здесь возрастной диапазон жертв увеличивается даже в сравнении с заявлениями Геббельса: в полосе наступления Красной Армии «каждой женщине от восьми до восьмидесяти лет грозит изнасилование» [2]. Впоследствии именно эта цифра регулярно будет «всплывать» в публикациях западных СМИ уже в начале XXI столетия. Впрочем, задаваясь вопросом, «сколько женщин было изнасиловано», и признавая, что «этого никто не знает», Райан говорит, будто «врачи приводят цифры от 20 000 до 100 000» [2]. По сравнению с теми цифрами, о которых заявят его последователи, эти покажутся невероятно скромными...

Новый всплеск интереса к «изнасилованной Германии» происходит в начале 90-х годов после развала СССР.  Так, «в объединенной Германии с поспешностью начали печатать книги и снимать фильмы, клеймящие Красную Армию и коммунистов, за «преступления 1945 года».

Например, знаменитый документальный фильм «Освободители и освобожденные. Война, насилия, дети» (1992 г.), снятый Хелке Зандер и Барбарой Йор, где видеоряд из военной хроники, записи воспоминаний в соединении с музыкальным сопровождением производят на зрителя сильнейшее эмоциональное воздействие» [5].

В том же году в Мюнхене выходит одноименная книга, на которую впоследствии активно будет ссылаться Энтони Бивор. Среди наиболее известных - опубликованная в 1994 г. в Нью-Йорке работа Алфреда де Заяс «Ужасная Месть: Этническая чистка восточноевропейских немцев, 1944-1950» и в 1995 г. в Гарварде - Норманна М.Неймарка «Русские в Германии. История советской зоны оккупации. 1945-1949»...

У нас в стране данная тема слегка затрагивалась со времен перестройки и гласности в связи с упоминаниями о ней в произведениях именитых диссидентов Александра Солженицына и Льва Копелева. Но настоящий информационный бум начался в середине 2000-х годов, когда «вал антироссийских книг достаточно быстро перенесся в газеты соответствующей направленности, которые с радостью принялись воспроизводить к различным военным юбилеям описания ужасов «изнасилованной Германии»« [5]. Особенно модной тема стала после выхода в 2002 г. книги «Падение Берлина. 1945» английского историка Энтони Бивора [6], который назвал «совершенно фантастические данные о численности женщин, ставших жертвами советских солдат» [5]. После издания книги на русском языке миф о массовых изнасилованиях стал активно муссироваться в российской либеральной прессе и в русскоязычном Интернете...

Так, в газете The Daily Telegraph в статье под красноречивым названием «Войска Красной Армии насиловали даже русских женщин, которых они освобождали из лагерей», говорилось: «Советские солдаты рассматривали изнасилование, нередко осуществлявшееся на глазах мужа и членов семьи женщины, как подходящий способ унижения немецкой нации, считавшей славян низшей расой, сексуальные контакты с которой не поощрялись. Российское патриархальное общество и привычка к разгульным кутежам также сыграли свою роль, но более важным было негодование при виде относительно высокого благосостояния немцев» [9].

О «научной добросовестности» английского автора можно судить по конкретному примеру. Наибольший ажиотаж в западных СМИ вызвал следующий текст: «Наиболее шокирующими, с российской точки зрения, выглядят факты насилия советских солдат и офицеров, совершенные против украинских, русских и белорусских женщин и девушек, освобожденных из немецких рабочих лагерей» со ссылкой на  книгу «Психология войны в XX веке. Исторический опыт России» [11].

Вот только там ничего подобного нет. Может быть, г-н Бивор имел в виду, что об этом говорится в работе М.И.Семиряги, на которую я (Елена Сенявская«Чрезвычайные происшествия и аморальные явления» за такой-то период в такой-то воинской части. Кстати, уже эти названия показывают, что такого рода явления рассматривались армейским руководством не как поведенческая норма, а как чрезвычайное событие, требующее принятия решительных мер.

Есть в архиве и материалы военных трибуналов - следственные дела, приговоры и пр., где можно найти множество негативных примеров, потому что именно там такая информация и сконцентрирована. Но дело в том, что виновные в этих преступлениях составляли не более 2% от общего числа военнослужащих. А авторы, подобные г-ну Бивору, распространяют свои обвинения на всю Советскую Армию в целом. К сожалению, не только зарубежные [14]. Примечательно, что книга Бивора была переведена на русский язык и издана в России в 2004 г. - как раз накануне юбилея Победы.

В 2005 г. последовала очередная «разоблачительная сенсация» от бывших союзников по антигитлеровской коалиции: «… на Западе во всю мощь пропагандируется новая книга британского военного историка Макса Гастингса «Армагеддон: Битва за Германию, 1944-1945», посвященная преступлениям Советской Армии против мирного населения Германии и немецких военнопленных. Историк рисует буквально ритуальное возмездие, чинимое Советской Армией проигрывавшим войну немцам, и даже называет его «первобытным «изнасилованием» целой нации» [15].

В 2006 г. на русском языке выходит книга немецкого автора Иоахима Гофмана «Сталинская истребительная война (1941-1945 гг.). Планирование, осуществление, документы» [16], широко распространявшаяся за рубежом с середины 90-х годов и только в Германии выдержавшая четыре издания. При этом в предисловии к русскому изданию говорится, что данный труд «является одним из лучших исторических исследований «темных пятен» советско-германской войны», а его автор - «одним из наиболее ярких представителей направления западногерманской исторической науки, отстаивавшей постулат, что в 1941-1945 годах война велась между двумя преступными режимами: гитлеровской Германией и сталинским СССР».

Естественно, несколько глав посвящено последним месяцам войны под вполне определенным ракурсом, о чем свидетельствуют их названия: ««Ни пощады, ни снисхождения». Зверства Красной Армии при продвижении на немецкую землю», ««Горе тебе, Германия!» Злодеяния находят свое продолжение». Перечень литературы такого рода, возрождающей дух и букву геббельсовской пропаганды в новых исторических условиях, можно продолжать довольно долго.


Информационная война в электронных СМИ

Настоящая информационная война развернулась на просторах русскоязычного Интернета.

Так, в мае 2005 г. некий Ю.Нестеренко написал статью «День национального позора», инициировав бессрочную акцию «Антипобеда», в рамках которой распространяются «многочисленные свидетельства о чудовищных преступлениях советских ««воинов-освободителей» (нередко превосходивших по жестокости худшие деяния нацистов)»: «… Вместо того чтобы раздувать очередную пропагандистскую истерию и требовать от изнасилованных благодарности за доставленное удовольствие, надо покончить с практикой многолетней лицемерной лжи и двойных стандартов, прекратить чествования служителей преступного режима и покаяться перед всеми, кто безвинно пострадал от действий «солдат-освободителей»» [17] - таков основной посыл организатора акции.

В мае 2009 г., также в канун Дня Победы появился провокационный пост А. Широпаева «Могила Неизвестного Насильника» [18], выставляющий наших ветеранов насильниками-педофилами, который получил огромное количество комментариев и продолжительное время висел в топе Яндекса [19].

На «Википедии» многие страницы прямо или косвенно посвящены теме изнасилований в конце войны: «Насилие в отношении мирного населения Германии (1945 г.)», «Депортация немцев после Второй мировой войны», «Немецкое население в Восточной Пруссии после Второй мировой войны», «Убийство в Неммерсдорфе», «Падение Берлина. 1945» и др.

А радиостанция «Эхо Москвы» (2009 г.) в программе «Цена Победы» дважды проводила передачи на «болезненные темы» - «Вермахт и РККА против мирного населения» (16 февраля) и «Красная Армия на немецкой территории» (26 октября) [20], пригласив в студию Г.Бордюгова и скандально известного М.Солонина.

Наконец, в 2010 г., в год 65-летия Победы, поднялась очередная антироссийская волна, прокатившаяся по всей Европе и особенно заметная в Германии.

«Иногда в русском Интернете проскакивает жалостливая мысль, что немцы такие бедные, устали каяться, - пишет на «Правая.ру» А. Тюрин. - Волноваться не надо, даже при бундесканцлере-антифашисте Вилли Брандте Германия не извинилась за свои преступления, совершенные в России».

И делится с читателями своими наблюдениями: «Пока немецкий канцлер смотрела на Парад Победы, в Германии бушевала русофобская вакханалия. Русские, победившие Гитлера, были показаны ордой недочеловеков - вполне по лекалам Геббельса. Три дня подряд смотрел передачи по немецким государственным и коммерческим информационным каналам, посвященные окончанию Второй мировой войны в Европе и первым послевоенным неделям. Передач немало, как документальных, так и художественных. Общий лейтмотив такой. Американцы - гуманисты, кормильцы... Русские же - грабители и насильники. Тема преступлений вермахта против гражданского населения СССР отсутствует. Количество погибших советских людей в зоне немецко-румынско-финской оккупации не приводится.

Взяв Берлин, русские кормят бедных берлинцев плохо, доводят до дистрофии, зато тащат все подряд и насилуют.

И тут характерен художественный телесериал «Одна женщина в Берлине» (центральный канал ZDF). Русские показаны не армией, а ордой. На фоне тонких бледных одухотворенных немецких лиц эти ужасные русские морды, раззявленные рты, толстые щеки, сальные глазки, гадкие улыбочки. Орда именно русская, никаких нацменов, кроме одного солдата-азиата, которого русские кличут «эй, монгол» [21].

Границы ненависти, пределы мести

...Еще накануне наступления в боевых частях проводились митинги и собрания на тему «Как я буду мстить немецким захватчикам», «Мой личный счет мести врагу», где вершиной правосудия провозглашался принцип «Око за око, зуб за зуб!».

Однако после выхода нашей армии за государственную границу СССР у советского правительства появились соображения иного рода, диктовавшиеся планами на послевоенное устройство в Европе.

Политическая оценка «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается» (Приказ № 55 Наркома обороны от 23 февраля 1942 г.) была активно взята на вооружение пропагандой и имела немалое значение для формирования новой (а в сущности, реанимированной старой, довоенной) психологической установки советских людей в отношении противника [23].

Но одно дело умом понимать эту очевидную истину, и совсем другое - стать выше своего горя и ненависти, не дать волю слепой жажде мести. Последовавшие в начале 1945 г. разъяснения политотделов о том, «как следует себя вести» на территории Германии, явились для многих неожиданностью и часто отвергались.

Вот как вспоминал об этом писатель-фронтовик Д.Самойлов: «Лозунг «Убей немца!» решал старинный вопрос методом царя Ирода. И все годы войны не вызывал сомнений. «Разъяснение» 17 апреля (статья Александрова, тогдашнего руководителя нашей пропаганды, где критиковалась позиция Ильи Эренбурга - «Убей немца!» - и по-новому трактовался вопрос об ответственности немецкой нации за войну) и особенно слова Сталина о Гитлере и народе как бы отменяли предыдущий взгляд. Армия, однако, понимала политическую подоплеку этих высказываний. Ее эмоциональное состояние и нравственные понятия не могли принять помилования и амнистии народу, который принес столько несчастий России» [24].

Закономерность ненависти к Германии со стороны вступавших на ее территорию советских войск понимали в то время и сами немцы.

Вот что записал в своем дневнике 15 апреля 1945 г. о настроении берлинского населения 16-летний Дитер Борковский: «... В полдень мы отъехали в совершенно переполненном поезде городской электрички с Анхальтского вокзала. С нами в поезде было много женщин - беженцев из занятыми русскими восточных районов Берлина. Они тащили с собой все свое имущество: набитый рюкзак. Больше ничего. Ужас застыл на их лицах, злость и отчаяние наполняло людей! Еще никогда я не слышал таких ругательств...

Тут кто-то заорал, перекрывая шум: «Тихо!» Мы увидели невзрачного грязного солдата, на форме два железных креста и золотой Немецкий крест. На рукаве у него была нашивка с четырьмя маленькими металлическими танками, что означало, что он подбил 4 танка в ближнем бою.

«Я хочу вам кое-что сказать, - кричал он, и в вагоне электрички наступила тишина. «Даже если вы не хотите слушать! Прекратите нытье! Мы должны выиграть эту войну, мы не должны терять мужества. Если победят другие - русские, поляки, французы, чехи - и хоть на один процент сделают с нашим народом то, что мы шесть лет подряд творили с ними, то через несколько недель не останется в живых ни одного немца. Это говорит вам тот, кто шесть лет сам был в оккупированных странах!». В поезде стало так тихо, что было бы слышно, как упала шпилька» [25].

Этот солдат знал, о чем говорил.

Акты мести были неизбежны.

Руководство Советской Армии принимало суровые меры против насилий и бесчинств по отношению к немецкому населению, объявляя такого рода действия преступными и недопустимыми, а виновных в них лиц предавая суду военного трибунала вплоть до расстрела.

19 января 1945 г. Сталин подписал специальный приказ «О поведении на территории Германии» [26].

Приказ был доведен до каждого солдата. В его дополнение и развитие командование и политорганы фронтов, объединений и соединений составляли соответствующие документы.

Так, выйдя на земли Восточной Пруссии, 21 января 1945 г. командующий 2-м Белорусским фронтом маршал К.К.Рокоссовский издал приказ № 006, призванный «направить чувство ненависти людей на истребление врага на поле боя», карающий за мародерство, насилия, грабежи, бессмысленные поджоги и разрушения. Отмечалась опасность такого рода явлений для морального духа и боеспособности армии.

27 января такой же приказ издал командующий 1-м Украинским фронтом маршал И.С. Конев.

29 января во всех батальонах 1-го Белорусского фронта был зачитан приказ маршала Г.К. Жукова, который запрещал красноармейцам «притеснять немецкое население, грабить квартиры и сжигать дома».

20 апреля 1945 г. была принята специальная директива Ставки Верховного Главнокомандования о поведении советских войск в Германии [27]. И хотя «предотвратить случаи насилия полностью не удалось, но его сумели сдержать, а затем и свести до минимума» [28].

На противоречия политических установок до и после вступления на вражескую территории обращали внимание и сами политработники.

Об этом свидетельствует выступление 6 февраля 1945 г. начальника Политуправления 2-го Белорусского фронта генерал-лейтенанта А.Д. Окорокова на совещании работников отдела агитации и пропаганды фронта и Главпура РККА о морально-политическом состоянии советских войск на территории противника: «...Вопрос о ненависти к врагу. Настроение людей сейчас сводится к тому, что говорили, мол, одно, а теперь получается другое. Когда наши политработники стали разъяснять приказ № 006, то раздавались возгласы: не провокация ли это? В дивизии генерала Кустова при проведении бесед были такие отклики: «Вот это политработники! То нам говорили одно, а теперь другое!»

Причем, надо прямо сказать, что неумные политработники стали рассматривать приказ № 006 как поворот в политике, как отказ от мести врагу. С этим надо повести решительную борьбу, разъяснив, что чувство ненависти является нашим священным чувством, что мы никогда не отказывались от мести, что речь идет не о повороте, а о том, чтобы правильно разъяснить вопрос.

Конечно, наплыв чувств мести у наших людей огромный, и этот наплыв чувств привел наших бойцов в логово фашистского зверя и поведет дальше в Германию. Но нельзя отождествлять месть с пьянством, поджогами. Я сжег дом, а раненых помещать негде. Разве это месть? Я бессмысленно уничтожаю имущество. Это не есть выражение мести. Мы должны разъяснить, что все имущество, скот завоеваны кровью нашего народа, что все это мы должны вывезти к себе и за счет этого в какой-то мере укрепить экономику нашего государства, чтобы стать еще сильнее немцев.

Солдату надо просто разъяснить, сказать ему просто, что мы завоевали это и должны обращаться с завоеванным по-хозяйски. Разъяснить, что если ты убьешь в тылу какую-то старуху немку, то гибель Германии от этого не ускорится. Вот немецкий солдат - уничтожь его, а сдающегося в плен отведи в тыл. Направить чувство ненависти людей на истребление врага на поле боя. И наши люди понимают это. Один сказал, что мне стыдно за то, что я раньше думал - сожгу дом и этим буду мстить.

Наши советские люди организованные и они поймут существо вопроса. Сейчас имеется постановление ГКО о том, чтобы всех трудоспособных немцев-мужчин от 17 до 55 лет мобилизовать в рабочие батальоны и с нашими офицерскими кадрами направлять на Украину и в Белоруссию на восстановительные работы. Когда мы по-настоящему воспитаем у бойца чувство ненависти к немцам, тогда боец на немку не полезет, ибо ему будет противно. Здесь нам нужно будет исправить недостатки, направить чувство ненависти к врагу по правильному руслу» [29].

И действительно, пришлось немало потрудиться для изменения сформировавшейся ходом самой войны и предшествующей политической работы установки армии на месть Германии. Пришлось опять разводить в сознании людей понятия «фашист» и «немец».

«Политотделы ведут большую работу среди войск, объясняют, как надо вести себя с населением, отличая неисправимых врагов от честных людей, с которыми нам, наверное, еще придется много работать. Кто знает, может быть, еще придется им помогать восстанавливать все то, что разрушено войной, - писала весной 1945 г. работник штаба 1-й гвардейской танковой армии Е.С.Катукова. - Сказать по правде, многие наши бойцы с трудом принимают эту линию тактичного обращения с населением, особенно те, чьи семьи пострадали от гитлеровцев во время оккупации.

Но дисциплина у нас строгая. Наверное, пройдут годы, и многое изменится. Будем, может быть, даже ездить в гости к немцам, чтобы посмотреть на нынешние поля боев. Но многое до этого должно перегореть и перекипеть в душе, слишком близко еще все то, что мы пережили от гитлеровцев, все эти ужасы» [30].

Разного рода «чрезвычайные происшествия и аморальные явления» в частях наступающей Красной Армии тщательно фиксировались особыми отделами, военными прокурорами, политработниками, по возможности пресекались и строго наказывались. Впрочем, бесчинствовали в основном тыловики и обозники. Боевым частям было просто не до того - они воевали. Их ненависть выплескивалась на врага вооруженного и сопротивляющегося. А с женщинами и стариками «сражались» те, кто старался быть подальше от передовой.

 продолжение следует...

публикуется с сокращениями. Полностью Красная Армия в Европе в 1945 году Автор: Елена Сенявская   

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив