16 сентября. Отец

В день рождения отца опубликую новое воспоминание моё. Может и
вам будет интересна военно-историческая правда? А в конце будет
небольшая загадка от Минобороны.
***
Меня всегда поражала компания друзей отца. Их было 5 человек
однокашников и все умерли примерно в 85 лет. Они дружили 60 лет!!!
Или чуть больше. Все они прошли войну, хоть немножко. Все 1924-26
года рождения. И не очень-то болели! На моё удивление – отчего все
друзья живы и в относительном порядке, отец сказал: а кто войну
сдюжил, тому длинная жизнь не страшна!
И вот я встречаю у Захара Прилепина мысль:
"Когда я писал роман о Соловецком лагере — "Обитель", уже под
занавес работы я получил в подарок большой том "Соловки", где в
самом начале книги шло перечисление, с фотографиями и краткими
биографиями, всех мемуаристов, прошедших Соловки и описавших
их.
И здесь я впервые обратил внимание, что из, условно говоря, ста
людей, написавших о Соловках, 98 человек прожили от 85 до 95 лет.
То есть если тебя Соловецкий лагерь не убил — тебе сносу не
будет.
Война… лагерь… И вся моя страна начинает действовать когда кирдык
близок! Интересна нация русских…"
А теперь я вам расскажу чужую тайну. Мне отец её рассказал во
гневе, когда учась игре на гитаре дальше 5 аккордов я не ушёл. А он
играл классические испанские партии. Самоучкой! И ещё на кларнете
играл. Немножко и на фоно… И рисовал картины маслом на пенсии!
В 1950 году из-под Мурманска его отправили служить на Иссык-Куль.
Испытывать советские торпеды, которые их институт разрабатывал. А
уже через год он был награждён Орденом Красной звезды!!! Вторым
орденом!!!
Отец сразу после госпиталя и фронта:

А сейчас рассказ моего отца. Любовно мною доработанный. Интересный.
У них на озере Иссык-Куль был клуб. При клубе был сторож и
истопник дедушка Петя. С умным, но истерзанным лицом. И с огромными
грубыми руками. Играючи справлялся с разгрузочно-погрузочными
работами. Хотя ему было далеко за 70.
И вот в клуб привезли новенький рояль. Отец с двумя матросами его
сгружал и тащил на сцену. А дед очень точно подсоблял – куда надо и
когда надо поворачивал тело рояля в коридорах. Такелажничать точно
надо уметь, не сила тут главное...
Рояль водрузили на сцену. Наконец новенькое, черное чудо
красовалось посреди маленькой деревянной сцены и своим всамделишным
видом подчеркивало окружающую реечно-фанерную убогость клуба…
Клавиши как зубы приветствовали входящего в зал белозубо и
добродушно…
Отец взял несколько аккордов, но время войны и годы после войны
сковали его кисти. Он просто ласково погладил эту красоту. И стал
уходить в казарму. А дедушка Петя вдруг выпрямился, и упругим шагом
направился к роялю, сел с прямой спиной на банкетку. И вдруг зал
запел и загремел! Бетхвен вошёл в зал клуба секретной морской базы
около Пржевальска...
Нет, не так всё было!
Дед Петя постоял около пианино, потрогал своими большими, шершавыми
ладонями ослепительно-лакированные бока инструмента, присел на
табуретку, осторожно поднял крышку и заиграл.
Вначале немного спотыкаясь, о чуточку расстроенные клавиши, а потом
ничего, влился...
Чарующие нездешние звуки никак не вписывались в общую деревянную
обстановку маленького зала.
Сельский клуб был безумно удивлен, он и представить себе не мог,
что вот так запросто услышит внутри себя музыку Бетховена. Посреди
степей Киргизии.
Отец подошел к дедушке Пете, оглянулся по сторонам и тихо сказал:
«Вы из бывших? Я никому не скажу!»
- Уже можно говорить: я отсидел свою двадцатку с поражением в
правах.
- Шпионаж или предательство во время войны?
- За более страшное – я был старшим лейтенантом на царском флоте.
Потом у большевиков на Волге командовал маленьким кораблём. В 1930
году меня арестовали и дали 25 лет ИТЛ с конфискацией
принадлежащего имущества. Имущество было – стол, стулья, этажерка.
И шинель. Отсидел 20 лет, отпустили. И даже к вам в часть смог
устроиться истопником. В Ленинград не пустили… А у меня была самая
главная мечта – сходить прошуршать листьями в Летнем
саду.
- А меня скоро переведут под Ленинград в город Ломоносов на
основную площадку нашего военного института…
- Пошуршите за меня… И передайте Саду привет от красавца старлея
Петра Одоевского!
- Обязательно! В первый же день!
И вот только с этого рассказа я и понял, отчего отец каждую
осень пригожим воскресением водил нас в Летний Сад. И мы с сестрой
шуршали листьями и шуршали. А папа улыбался… Я думал, что нам,
своим детям. А он улыбался императорскому Старлею Петру
Одоевскому!
И я страшно полюбил Летний сад. Пока Гусев его не убил. И я рад,
что папа уже умер. Не видит этого кошмара. И что мне самому теперь
крайне трудно туда сходить.
Как любопытного подростка-пионера, меня всегда в этой истории
интересовал отнюдь не царский офицер. Рояль. Как-то к отцу в гости
приехал офицер, с кем они служили тогда на Иссык-Куле. И ему задал
вопрос – а рояль был славен? Расскажите. Пианисты приезжали
играть?
И он грустно рассказал. Пианино простояло после отъезда отца в
Питер только неделю, и не потому, что украли, просто хиленькая
киргизская сцена не смогла вынести такого огромного груза и
внезапно под ним провалилась. Так Пётр Одоевский оказался первым и
почти единственным пианистом на этом Рояле.
А в ту ночь я уснул почти счастливым. Потому что дал отцу
слово – шуршать каждую осень в Летнем саду. И без него
тоже…


***
А теперь загадка, которую я обещал. Выписка из архива:
Дата рождения 1924
Место рождения Украинская ССР, Николаевская обл., г. Николаев
Воинская часть 167 сп 16 сд
Дата поступления на службу __.__.1942
Наименование награды
Орден Красной Звезды
Даты подвига
01.05.1943-31.05.1943,15.07.1943
Всё правильно. Кроме даты. За войну у него только Медаль за Боевые
заслуги, которую не успели вручить – госпиталь, потому что
ранение на Курской дуге, потом училище.
Сам приказ послевоенный. «Награда нашла героя» через 3 года перед
выпускным в Училище ВВИТКУ. И Медаль таки вручили за первое
ранение…
Но был и второй орден. И именно от 1951 года! И ему этот орден дали
за испытание новейшей торпеды на их полигоне на Иссык-Куле именно в
1951 году! Я это знаю. Но это секрет. Документы не напечатаны в
интернете.
В 1948 году училище закончил, успел поработать лейтенантом в
Полярном под Мурманском, потом – на озеро на сверхтайный полигон. И
через пару лет – орден! Не хилую видать торпеду сделали хлопцы!

А вот путь его воинской части:


Жаль, что он сам это не увидел! Эти бумаги позже его смерти обнародовали.
|
</> |